Берега мечты. Том II
Шрифт:
Быстрой, размашистой походкой Дарен наискосок прошел через зал, не обращая внимания на дружно устремленные в его сторону взгляды, молча приблизился к моей трибуне и с ненавистью впился в меня яростно пылающими глазами. Многоопытный Финк не ошибся: от 19-го графа Олдриджа исходил резкий запах алкоголя, и судя по всему, Дарен основательно принял на грудь в аккурат перед самым выездом, а то и вовсе опрокинул в себя содержимое карманной фляжки прямо у ворот фамильного имения.
Ослепляющие вспышки бесчисленных фотокамер и сопровождающие их щелчки затворов раздались практически одновременно с тем, как Дарен открыл рот, и от неожиданности я допустила свой первый и, скорее всего, далеко не последний роковой просчет.
–Прекратите снимать! – в неуправляемом приступе панического ужаса пронзительно завопила я, – вы слышите, уберите камеры!
–Ну
Когда Дарен внезапно бросился ко мне и отчаянно рванул с шеи бриллиантовое колье, я инстинктивно вскинула руки, и только чудом удержала равновесие, не допустив позорного падения посреди парадного зала на потеху недоброжелателям и журналистам. Ожерелье оказалась на удивление прочным, и я на миг потеряла способность дышать, но прежде, чем у меня потемнело в глазах, боковым зрением увидела, как от глубоко шокированных выходкой Дарена гостей отделилась леди Оливия Саффолк и пулей метнулась к своему обезумевшему жениху.
–Что ты творишь, идиот? – не стесняясь в выражениях, прошипела Оливия, обеими руками вцепилась Дарену в плечи и с поистине недюжинной силой оттащила беснующегося парня, напоследок все-таки успевшего выдернуть у меня серьгу из уха.
Алые капли сочащейся из разорванной мочки крови одна за другой падали на мои обнаженные плечи, но я почти не чувствовала боли. Меня, наконец, окружили секьюрити, и сейчас я была полностью защищена от дальнейших посягательств продолжающего бушевать Дарена, однако, сковавшее меня оцепенение было намного страшнее причиненных мне телесных повреждений. Я отрешенно взирала на обеспокоенно суетящихся гостей, краем уха прислушивалась к доносящимся отовсюду восклицаниям и толком не понимала, что вообще происходит. Я погрузилась в необъяснимый ступор, словно пребывающий на пределе организм намеренно отгородился от внешнего мира непроницаемым экраном, пока перегруженный мозг не даст сигнала снова вернуться в нормальный режим функционирования.
–Рода, вы в порядке? Не волнуйтесь, охрана изымет у журналистов все носители! По-моему, вам нужен врач! – кое-как пробился сквозь плотный заслон охранников Джон Уитмор, – Рода, не молчите, ради всего святого, да что с вами? Изабелл, что вы стоите, принесите миледи воды!
–Одну секунду, – отмерла миссис Торнтон, и я словно со стороны отметила, насколько мертвенно бледным выглядит ее растерянное лицо, – я пошлю за доктором.
–Не надо! –активно воспротивилась я, волевым усилием переборов желание воспользоваться живым прикрытием из сотрудников службы безопасности и под шумок сбежать в свою комнату, закрыться там на все замки и никого не впускать внутрь по меньшей мере до утра, – Джон, дайте мне микрофон!
–Какой микрофон, у вас кровь ручьем хлещет! – возмутился адвокат, но я поспешно наклонилась, подняла с пола выпавший из разжавшихся пальцев микрофон, рефлекторно коснулась пострадавшего уха, и раздраженно стащила с руки моментально покрывшуюся кровавыми пятнами перчатку.
–Послушайте меня! Я должна кое-что сказать! – многократно усиленный акустическим эффектом голос показался мне чужим и незнакомым, я закашлялась, оттолкнула протягивающую мне стакан с водой экономку и, убедившись, что меня услышал даже Дарен, свирепо зыркающий на прервавшую публичную экзекуцию Оливию Саффолк, бегло окинула взглядом парадный зал Олдридж-Холла. Ликующие физиономии светских репортеров, ошарашенные лица светской публики, отродясь не видавшей подобной дикости на званых ужинах такого уровня, злорадная ухмылка мстительно торжествующей Кары, красноречиво приподнятая бровь герцогини Рагли и неприятно искаженные злобной гримасой черты Дарена, резко контрастирующие с испуганным выражением, застывшим в серо-голубых глазах его сестры.
–Лучше заткнись, если не хочешь, чтобы я вышвырнул тебя за шкирку! – выкрикнул Дарен, и безуспешно пытающаяся остановить его Оливия Саффолк побагровела от стыда за поведение своего жениха, – у тебя нет права находиться в этом доме! Ты еще хуже, чем Эзри Грант. Та хотя бы просто оттяпала у папочки свои миллионы и сразу исчезла из нашей жизни. Но ты пошла дальше, тебе нужны не только деньги, ты рассчитываешь занять положение в обществе, но даже не надейся, что у тебя что-нибудь, выгорит! Эзри действовала открыто, она перла напролом, не думая, что скажут люди, а ты оказалась хитрее. Ты втихаря подмяла под себя и нашу компанию, и наш дом, и наш титул, да еще и пыжишься теперь, чтобы соблюсти приличия. Это же смешно, безродная голодранка, которая стала миллиардершей благодаря тому, что наш папаша пропил последние мозги, требует величать ее «миледи» и устраивает рауты в родовой усадьбе! Думаешь, если ты нацепила на себя бриллианты графини Олдридж, то в тебе сразу прибавилось голубой крови? Но во что бы ты не рядилась, ты жалкое ничтожество, ты оскверняешь Олдридж-Холл своим присутствием, ты как плесень, отравляющая все вокруг…
–Рода, прикажите охране его вывести, – не выдержал Джон Уитмор, по-прежнему не отходящий от меня ни на шаг, – вы же видите, он не в себе!
–Чьи интересы вы отстаиваете, мистер Уитмор? – издевательски прищурился Дарен, – наша семья всецело вам доверяла, вы были для нас не только адвокатом, мы считали вас своим другом. Кто мог ожидать, что вы предадите Олдриджей, что вы швырнете под ноги этой девке наследство нашего отца? Это ведь вы удостоверили изменения в завещании, это вы не посмотрели на то, что на старости лет он лишился рассудка, это вы позволили ему оставить ни с чем своих родных детей, это вы продали душу дьяволу, провернув столь гадкое дельце. И после всего этого вы как ни в чем не бывало переступаете порог Олдридж-Холла и смеете мне указывать? Похоже, вы стали личным поверенным новоиспеченной леди Олдридж и охотно помогаете ей советами, чтобы лишить нас с Кейт малейших шансов вернуть наше имущество обратно. Вы отвратительны, мистер Уитмор, мне противно, когда я думаю о том, что вы столько лет были вхожи в наш дом!
–Это становится невыносимым! – вспылил адвокат, – я исполнял волю твоего отца, Дарен, и если его воля была такова, что он завещал состояние Олдриджей своей супруге, значит, у него были на то причины, и нам обоим они прекрасно известны, но я бы не хотел озвучивать их представителям прессы. Пора заканчивать с этим цирком! Финк, пусть охрана тщательно проверит журналистов, чтобы исключить любую утечку информации, а я отведу миледи наверх. И проследите, пожалуйста, чтобы сэр Дарен немедленно покинул Олдридж-Холл.
–Ты уже здесь командуешь, Джон? –осклабился Дарен, – что же она тебе посулила? Сколько она тебе отстегнула в обмен на лояльность? Неужели твоя верность Олдриджам так дешево стоит? И не смей науськивать на меня охрану, у меня есть гордость, я уйду сам, но сначала я хотел бы поставить в известность твою подопечную, что без боя я не сдамся, даже если мне придется остаток жизни провести в судах. И запомните, запомните все, я поступаю так не жадности, а лишь потому, что не могу позволить этой твари надругаться над памятью о моих предках. И вы, все те, кто пришел к ней на ужин, кто будет принимать ее в своих домах, кто подаст ей руку, как же низко вы пали в своем стремлении сохранить добрые отношения с Олдриджами. Но настоящий Олдридж – это не тот, кто обманом унаследовал наследство и титул, настоящие Олдриджи получили свою фамилию по праву. Потакая этой авантюристке, вы и сами опускаетесь на ее уровень, подумайте об этом! Прощай, «мамочка», я ухожу, но скоро ты еще обо мне еще не раз услышишь!