Берегись автомобиля!
Шрифт:
Потерпевшая тройка цугом вбежала в кабинет. Следователь встал из-за стола:
— Давайте знакомиться!
— Мы очень рады, что назначили именно вас, — поклонился ветеран, который ждал уже восемь месяцев.
— Мы…адеемся, что вы…авдаете…аше…оверие!
Максим посмотрел на Пеночкина и, скрыв улыбку, заверил:
— Я…уду…тараться!
Потерпевшие дружно сели, располагаясь для долгой беседы.
— У вас есть какие-нибудь новости? — поинтересовался Максим.
— Нет! — хором ответили потерпевшие.
— Я думаю,
— …нятно, — Пеночкин поднялся первым. — До…иданья!
— До свиданья, — подхватил дуэт, и расстроенные потерпевшие гуськом потянулись к выходу. Таня плотно прикрыла за ними дверь, но в кабинет тотчас постучали.
— Войдите! — крикнул Максим.
Это вернулся Картузов:
— Ночью я позабыл вам сообщить деталь. Может, она поможет…
— Слушаю вас.
Филипп стыдливо покосился на Таню:
— У меня на левом заднем крыле гвоздем процарапано неприличное слово!
— Какое? — строго спросил следователь.
ГЛАВА 3, в которой мы знакомимся с Юрием Деточкиным, страховым агентом
Прошла неделя. Человек, как известно, ко всему привыкает. Картузов привык к тому, что у него угнали машину. Больше того, это горестное происшествие по-своему украсило его жизнь. Он стал ощущать себя невинной жертвой произвола, и это возвысило его в собственных глазах. Он начал рассказывать на работе о событиях знаменательной ночи. Постепенно рассказ обрастал новыми деталями. Когда появилась сцена, в которой Картузов стрелял из ружья в преступника, но промахнулся, у слушателей сдали нервы, и они начали избегать страдальца. Тогда Картузов стал делиться своей бедой с людьми незнакомыми. За отсутствием машины, он ездил теперь на работу автобусом.
За шесть остановок можно было поведать эффектную историю со всеми подробностями. Кроме того, у Картузова появилась уважительная причина, чтобы ежедневно уходить со службы в прокуратуру. Запрет следователя не подействовал, и потерпевшие упрямо торчали в его коридоре.
Но Подберезовиков не мог сообщить ничего утешительного.
Прошла неделя…
Пассажирский лайнер ТУ-104 приближался к Москве.
— Наш самолет, следующий по маршруту Тбилиси — Москва, прилетает на Внуковский аэродром, — профессионально сияя от счастья, объявила стюардесса. — Пассажиров просят пристегнуться!
И пассажиры стали послушно пристегиваться, словно это поможет в случае катастрофы.
Худой человек с простодушным унылым лицом старательно привязал себя к креслу. Потом он достал из портфеля бухгалтерскую ведомость на выплату командировочных и в графе «фамилия» аккуратно вывел «Деточкин Ю. И.»
В рубрике «количество дней» он проставил цифру «7». Его сосед, пожилой южанин, повернул к нему бритую голову:
— Из командировки едешь?
— Да,
Самолет крепко встряхнуло. Южанин болезненно поморщился — он плохо переносил полет.
— Вы читали в «Вечернем Тбилиси», — Деточкин счел долгом вежливости продолжить беседу, — при заходе на посадку разбился самолет Боинг-707?
— Слушай, не надо, — голос южанина дрогнул, — не люблю я этих разговоров!
— А я воспитываю себя так, кротко разъяснил Деточкин, — чтобы смотреть опасности прямо в глаза! Тем более от нас ничего не зависит, все в руках летчика. Вы застраховали свою жизнь?
— Слушай, зачем пугаешь? Зачем нервы мотаешь? — простонал попутчик, изнемогая от воздушной болезни.
— Страхование — прекрасная вещь, — вдохновенно продолжал Деточкин, вынимая из портфеля гербовую бумагу. — Вот ты гибнешь при катастрофе, а твоя семья получает денежную компенсацию!
Побледневший южанин ничего не ответил.
— Может быть, застрахуемся от несчастного случая? — предложил Деточкин. — Можно оформить здесь, пока мы еще в воздухе!
— Слушай, — догадался южанин, — ты страховой агент, что ли?
— Да. — младенческая улыбка осветила лицо Деточкина, и он похорошел.
— Я так скажу, дорогой, — сосед рассердился, — ты не страховой агент, ты, дорогой, хулиган! Коли мы разобьемся, кто ее найдет, эту бумагу? А если мы не разобьемся, я буду зря деньги платить!
— Но вы же не в последний раз летите. — Деточкин ободряюще глядел на него наивными и грустными глазами.
Тут самолет провалился в воздушную яму. Южанин вцепился в подлокотники.
— Зачем я лечу? Зачем, я спрашиваю?
— В самом деле, зачем? — Деточкин был не чужд любопытства.
Южанин мечтательно улыбнулся:
— Сын в институт поступает!
— В какой? — спросил вежливым Деточкин.
— Я подберу самый лучший!
Деточкин улыбнулся:
— Вы что же, летите за него сдавать экзамены?
— Не будь наивным! Экзамены — это случайность. А в важном деле нельзя полагаться на случай!
В проходе между сиденьями появилась стюардесса с подносом в руках. На подносе лежали мятные конфетки. Деточкин потянулся к конфетке, но сосед схватил его за руку и отослал стюардессу:
— Понимаешь, девушка, не нуждаемся!
Он изловчился, снял с багажной сетки чемодан и раскрыл:
— Бери, страховой агент, это лучше будет!
Чемодан был заполнен черешней.
— Своя? — опросил Деточкин, отправляя ягоду в рот.
— У нас в стране все свое… — уклончиво ответил хозяин черешни.
Самолет накренился, и южанин опять застонал: — Ненавижу летать и круглый год летаю…
— Бывает… — Деточкин уплетал черешню.
— Это потому, что каждому овощу свое время, мимоза — одно время, помидор — другое, а мандарины — они, вообще, сами по себе!