Беременна от мажора
Шрифт:
Мы уже вышли из здания вокзала, добрались до стоянки, он открыл мне дверь своей «лады», усадил на переднее.
— Проблем по Васькиному вопросу больше не было? Уладили все?
Я опускаю голову, пристегиваю себя ремнем. Он такой счастливый, а я сейчас его брошу. Это ужасно. Но ведь в отношениях должна быть честность, открытость. А я утаиваю от него то, что испытываю. Да я даже насчет квартиры не могу признаться.
Решаюсь, поворачиваюсь к нему. Он чувствует мое волнение и нарочно не заводит мотор. Ждет.
Его глаза светлые, в них есть что-то доброе и чистое. Они такие лучистые и светятся
— Я думаю, что нам лучше расстаться.
Он громко выпускает из легких воздух, отворачивается, берется за руль, сжимает его пальцами, скрипит кожей. Взгляд бегает по панели. Такое ощущение, что он изображал радость и счастье, делал вид, что все хорошо, а теперь я содрала с него маску и карнавальный костюм. И Игорь остался совершенно голым посреди толпы. А я еще и вытолкала его в центр. Он как будто подсознательно боялся этого момента.
— Таки поимел тебя мажорчик, да?
Мне хочется умолять его, чтобы он не устраивал разборок, не спрашивал, почему, не скандалил. Но теперь очевидно, что все, что было до этого — напускное, и он просто не знал, как меня удержать.
— Между мной и Димой ничего не было и нет. Я бы никогда не стала тебе изменять, — шепчу я сбивчиво и очень быстро.
— Ты к нему хочешь, но совесть не позволяет за спиной? Думаешь, я дурак и не видел, как этот полупокер держал тебя за ручку во время шоу? Как этот бобер буржуйный смотрел на тебя и пускал слюни. — Бьет он ладонью по клаксону, заставляя меня вздрогнуть.
— Игорь, родной мой, хороший, я просто не могу дать тебе столько же, столько ты мне, просто не могу. А в отношениях так не должно быть. Ты для меня очень важный человек, я никогда не забуду все, что ты для меня сделал.
Между нами возникает пауза. Он как будто ищет выход, хватается за надежду, но ее нет.
— Для меня ты идеальная. Ты не представляешь, что вы с Васькой значите для меня, — он зло сжимает зубы, трясет головой. — Я же всю душу вам наизнанку… Уходи.
— Я не знаю, как тебе объяснить, — я почти плачу, — чтобы не сделать еще больнее.
— Ты просто променяла все, что у нас было, на смазливую рожу и деньги.
— Нет.
— Ты глупая.
— Игорь, так будет честнее по отношению к нам обоим, ты встретишь человека, который будет любить тебя так же, как ты его, — я бормочу, но Игорь меня не слышит.
— Моя мать! — повышает он голос, мне кажется его глаза сверкают так, будто он сейчас заплачет. — Моя мать считает Василия своим внуком! — Он поднимает палец вверх, машет им перед моим лицом, тычет мне в грудь.
Становится физически плохо. Я сворачиваюсь в комок, сгорбившись на сиденье. Я очень хочу общаться и дальше с Игорем и его замечательной семьей, оставить его в жизни, дружить с ним. Мне правда интересно, как далеко он поднимется по карьерной лестнице. Я хочу аплодировать ему на медицинском семинаре, разделить с ним минуты славы, я хочу видеть, как он счастлив и улыбается. Я с удовольствием пущу букашек на муравьиную ферму и выберу подарок для его матери на юбилей.
Но я не испытываю к нему страсти.
А
— Прости меня, пожалуйста.
Очень хочется плакать, потому что очень больно делать другому больно.
— Уходи! — повторяет Игорь. — Убирайся из моей машины!
И я слушаюсь: рывком отстегиваю ремень, выскальзываю на улицу. Не до конца закрываю дверь, и он дергает ее, нервно и громко захлопывая.
— Прости меня!
Все, что мне остается, — это перекрикивать рев глушителя и дышать токсичными выхлопными газами.
Глава 18
После того, как я ушла от Игоря, он несколько раз звонил совершенно пьяным. Совесть продолжала грызть меня. Я уже стала переживать, что из-за моего решения о расставании он лишится работы. А ведь это самая главная любовь его жизни. Правда, на следующий день он трезвел и извинялся, утверждая, что набирал меня по ошибке и ныл тоже по недоразумению. И четырнадцать смс тоже случайно.
Так продолжалось неделю, а забанить его рука не поднималась.
А вечером в среду мне позвонила его мама. И стала спрашивать, почему мы с Игорьком поссорились и когда наконец придем к ним в гости, чтобы посмотреть на ту злосчастную муравьиную ферму. И я буквально почувствовала, как разрывается сердце и душу терзают жуткие угрызения совести.
Он не сказал им! Он не объяснил, что мы расстались. А просто сослался на размолвку, и она стала уговаривать меня помириться, рассказывая, какой Игорек хороший мальчик.
Невыносимо.
А еще Василий все чаще стал спрашивать, где дядя Игорь, искренне не понимая, почему мы ходили гулять с дядей доктором, а теперь он должен идти бегать с дядей Димой. Хотя он ему нравится. Он так и говорит: «Дядя Дима мне навиЦа!»
Как же все сложно и запутанно. Хорошо, что есть работа, на которую можно сбежать и зарыться в бумажки. Мне приятно работать у Каругова. Презентации продукции, деловые переговоры. Особенно сильно я люблю переводить не за столом в офисе, в своем кабинете, а на реальных встречах с потенциальными партнерами. В последний день выставки, посвященной жене Владимира Ивановича, наша компания подписывает договор о намерениях объединиться с крупным российским предприятием, чему директор несказанно рад.
На свой очередной синхронный перевод иду с воодушевлением, потому что так я отвлекаюсь, переставая думать о том, что подвела Игоря и его семью. Мероприятие, проходящее в центральном концертном зале города, посвящено международным отношениям. И здесь собрался весь город.
Я стою с дежурной улыбкой в центре зала, битком набитого элитой бизнеса, и жду распоряжения Владимира Ивановича.
Чувствую, что подросла и сейчас работаю практически с любой тематикой, и довольна, что выбрала профессию, которая позволяет постоянно учиться, узнавать что-то новое и знакомиться с большим количеством интересных людей. Благодаря Каругову и компании, я успела поработать с выдающимися деятелями науки, ведущими политическими руководителями, главами транснациональных компаний, с представителями известных университетов и международных организаций. В общем, с нереальной кучей важного народа.