Берсерки. Трилогия
Шрифт:
Лорд Эйзел понимающе кивнул.
— А вы чем порадуете? — обратился к нему лорд Экантей. — Как скоро нам ожидать атаки на Тенсор?
— Пока этот вопрос не является первоочередным для Высшего оберегающего совета, — несколько туманно ответил директор департамента стратегических исследований.
С момента бойни у Эсгенты прошел уже почти месяц. И весь этот месяц первый лорд адмиралтейства упорно стягивал к Тенсору части и соединения, сохранившие верность императору. Ну… так это называлось. Ибо в своей непременной верности уверяли флот и десантные силы обе противоборствующие стороны. Высший оберегающий совет империи, в основном устами своего временного председателя, обвинял «грязных узурпаторов» в подтасовке выступления императора, в нежелании принять его волю, каковая как раз и заключалась в стремлении ограничить власть «этих двух». Для чего и был создан Высший оберегающий совет. Эйзел же, очень тонко манипулируя основными и самыми массовыми сетевыми новостными порталами и голоканалами, внедрял в массы подданных мысль, что узурпаторы — как раз этот самый Высший оберегающий совет, орган абсолютно незаконный и доселе в империи невиданный. То есть
А все дело состояло в том, что Эйзелу требовалось развести заговорщиков и то, что именовалось «свободной прессой», по разные стороны баррикад. Ведь подобный коктейль из правды и лжи обладает свойством наилучшим образом возбуждать тех, на кого он направлен. Это гораздо эффективнее, чем если бы обнародовались только действительные факты. Если на свет божий вытаскивают нечто, что выставляет тебя в неприглядном свете, ты, естественно, расстроишься, разозлишься, может, даже попытаешься (если считаешь, что имеешь такие возможности) как-то воздействовать на тех, кто ковыряется в том, что ты хотел бы скрыть, но в глубине души ты будешь знать, что все сказанное — правда и ты сам виноват в том, что о тебе говорят такое. По разным причинам. Кто-то потому, что поддался соблазну и сделал нечто незаконное или по крайней мере осуждаемое общественном мнением, а кто-то, поступив неверно, не постарался как следует спрятать концы. Однако стоит только тем, кто обливает тебя грязью, передернуть или напрямую солгать — все. Ты как будто получаешь индульгенцию на свои грехи. И хотя эта индульгенция, как правило, существует лишь в твоем сознании, тебе кажется, что она очевидна всем и вся. А если и нет, то вот сейчас, поймав тех, кто плясал на твоих костях, на лжи, ты не только замажешь их самих, но и некоторым образом обелишь себя. Но это иллюзия. Во-первых, совершенно очевидно, что невозможно сражаться с кем бы то ни было на том поле, которое является для него родным. А значит, бесполезно сражаться с новостными порталами на новостном поле. Ибо это их садик, и они там безраздельные хозяева.
Ну а во-вторых, новость есть новость вне зависимости от того, правдива она или лжива. Первое правило любого новостного портала или голоканала звучит так: «Новости должны быть!» Какими — это уже второе, третье, четвертое и остальные правила, которые, правда, чаще всего и озвучиваются в эфире. Например, WNN избрал девизом своего канала фразу: «Новости должны быть достоверными!» «Сапсианс» провозглашал: «Новости должны быть свежими!», «24+» заявлял, что «Новости должны быть вашими!». Но на самом деле все это вторично. Новости должны быть, и точка. Нет, все верно — и достоверными, и свежими, и подобранными так, чтобы наилучшим образом соответствовать аудитории портала или канала. Но при прочих равных. А если конкуренты один за другим выдают в эфир горячие факты, а вы копаетесь, пытаясь уточнить, насколько они соответствуют действительности и нет ли в их интерпретации натяжек и подтасовок, это наилучший способ обрушить ваш бизнес. Потом, все потом. Небольшие отклонения от правды можно объяснить авторской интерпретацией, позицией канала, расходящейся с позицией официальных властей (или членов семьи, или генерального прокурора, или военного командования и т. п.), либо наличием различных точек зрения, наиболее широкий спектр которых канал счел своим долгом представить, дабы «зритель сам сделал выводы».
Если затем выяснится, что ложь оказалась совсем уж беспардонной, что ж… руководство канала выберет среди репортеров самого благообразного, с наименее замазанной репутацией, который со скорбным видом объявит, что некое «внутреннее расследование» подтвердило выдвинутые обвинения и потому канал заявляет, что репортер N действительно озвучил недостоверную информацию, не счел необходимым побывать на месте происшествия или с помощью компьютера подретушировал отснятый ролик, поэтому руководство канала заявляет, что отказывается от услуг данного репортера и приносит глубочайшие извинения своим зрителям. Еще будут слова о «ценностях свободы прессы», о высоких принципах, которыми канал всегда руководствовался в своей деятельности и намерен строго руководствоваться впредь, о «болезненных репутационных потерях», вызванных
Совет попытался грубо наехать на новостной канал WNN, обвинив его в предательстве интересов империи и пособничестве в распространении изменнических слухов, подрывающих национальную безопасность. Верные Высшему оберегающему совету армейские подразделения ворвались в штаб-квартиру канала и устроили там настоящий погром, заснятый десятками корреспондентов других новостных каналов и сетевых порталов. О том, что рассвирепевший лорд Эклон, которого WNN обвинил в подтасовке данных налоговой службы с целью сокрытия неуплаты налогов со сделки по продаже принадлежвшей его дому транспортной компании «Калверморт», по собственному почину связался с командиром передислоцированной в столицу с Каммголна десантной бригады, которой командовал один из его многочисленных зятьев, и приказал устроить «этим уродам из WNN» хорошую головомойку, лорд Эйзел узнал едва ли не раньше батальонных командиров этой бригады. И благородно предупредил и сам WNN, и еще десяток новостных порталов и голоканалов. Так что вооруженных до зубов бравых десантников встретили также вооруженные до зубов, но уже своим оружием репортеры. После чего по всей империи разлетелись картинки, как Высший оберегающий совет империи гнобит независимую прессу и зажимает свободу слова. При этом оказалось совершенно неважным, что на самом деле в этой сделке (причем именно в этой) Эклон не устраивал никаких манипуляций и честно заплатил все налоги. В чем лорд Эйзел несколько позже и повинился перед Лаигом Невелером, ведущим WNN, озвучившим эту новость, сообщив, что воспользовался недостоверной информацией, которая позже не подтвердилась, и взамен подкинув ему уже совершенно достоверные факты. Но Невелеру, как и остальной журналистской братии, уже было все равно. Он пылал жаждой мести, на службу которой бросил и свой авторитет, и немалые возможности канала, и свой признанный репортерский талант. Дело было сделано.
Отныне Высший оберегающий совет империи мог удержаться у власти только при помощи штыков, каковых, правда, у него на данный момент насчитывалось заметно больше, чем у Эйзела с лордом Экантеем. Но Эйзела это пока полностью устраивало. Ибо если бы это было не так, бравый первый лорд адмиралтейства мог бы решиться силой раздавить мятежников. Но даже если бы ему и удалось одержать убедительную победу в горниле гражданского конфликта сгорело бы немало людей и кораблей, в которых так нуждалась империя для борьбы с куда более страшным врагом. А так… все пока шло почти идеально. У Совета недостаточно сил для того, чтобы раздавить их, а у них сил не хватает для атаки. Поэтому первый лорд адмиралтейства с зубовным скрежетом разглядывает тактическую проекцию столицы, горько сетуя на то, что ему приходится ждать. А между тем это самая верная политика. Ибо каждый день беснующиеся от ненависти новостные каналы будто вода накатывают на айсберг семейных привязанностей, как раз и обеспечивающих Высшему оберегающему совету верность основной части поддерживающих их армейских частей и кораблей флота. Так что к моменту возвращения императора плод окончательно созреет и будет готов сам собой свалиться в подставленную ладонь. Только бы он вернулся…
Однако эти выводы не были тайной не только для одного директора департамента стратегических исследований. И именно они послужили причиной того, что лорд Эрминай сразу после вечернего заседания Совета, в очередной раз превратившегося в переливание из пустого в порожнее, бесцеремонно напросился в гости к лорду Эксенту. Легкий ужин на двоих накрыли в библиотеке. Закончив с садовыми улитками, лорд Эрминай откинулся на спинку кресла и, раскурив тонкую курительную палочку, развалился в кресле, уперев в гостеприимного хозяина острый взгляд.
— Ну, Эксент, как вам все это нравится?
— Что? — невинным тоном спросил хозяин.
— Не делайте из меня дурака. Я еще никогда не слышал о столь бездарном заговоре. Этот идиот Эклон просрал все, что только было можно. А эта его выходка с WNN? Как можно было додуматься наехать на этих шакалов?
— Ну… они же действительно оболгали его. Во всяком случае, представленные им на вчерашнем заседании доказательства этого выглядели достаточно убедительно.
— Да кого это сейчас интересует? — взорвался Эрминай. — Он что, не понимает, что этим своим дурацким налетом восстановил против нас не просто журналистов, а всю империю? Мы живем в эпоху диктатуры прессы. И кое-какую иллюзию свободы можем позволить себе только в том случае, если эти шакалы сражаются друг с другом за наши кошельки. А когда они по каким-то причинам начинают дуть в одну дуду — все, пиши пропало. Совершенно неважно, как дело обстоит на самом деле. Все мы будем думать так, как решат эти шакалы.
— Вы не любите прессу? — с деланым удивлением спросил лорд Эксент.
Но лорд Эрминай был слишком старым и опытным лисом, чтобы позволить своему раздражению окончательно увести себя со стези запланированного разговора.
— Это неважно, во всяком случае, сейчас и конкретно для меня. А важно другое. — Он замолчал и снова упер взгляд в лорда Эксента.
— И что же? — решил подыграть ему хозяин дома.
— Почему вы-то так спокойны?
— А что, есть причины для волнений? — светским тоном поинтересовался лорд Эксент.
— Уж перестали бы валять дурака, — сварливо пробурчал лорд Эрминай. — Вы прекрасно понимаете, что если сегодня ночью объявится император, то та половина нашего Совета, которая узнает об этом первой, побежит к нему на задних лапках, в качестве заявки на индульгенцию неся в передних головы второй половины. — Эрминай зло скривился. — Даже представить не мог, что можно так бездарно и, что обидно, окончательно угробить столь блестяще задуманную комбинацию.
На это лорд Эксент предпочел не отвечать.