Берсерки. Трилогия
Шрифт:
— Понятно, — кивнул Эоней, а затем задал еще один интересующий его вопрос: — А мои люди здесь?
Ольга наморщила лоб:
— Кто? А-а, с рейдера. Да вроде здесь. Вернее, монтажники, скорее всего, на базе в поясе. Они у нас прямо суперзвезды. А десант и команда рейдера — здесь. Во всяком случае, большинство. На девятом уровне. Если хотите проведать, я вас провожу.
— Непременно. Но позже, — сказал Эоней.
В этот момент лифт как раз остановился, и они вышли в лифтовой холл тринадцатого уровня. То есть его следовало называть минус тринадцатым, но плюсовых уровней на базе все равно не было, первым считался как раз ангарный, так чего язык засорять?
Они вышли из холла, прошли длинным коридором, поднялись по пандусу и остановились перед герметизирующей
— Вот наш отсек. Вы уж простите, мы считаемся группой ограниченного доступа, поэтому, пока вам не сделают карту, впускать и выпускать вас буду я.
— Понятно. А каковы будут мои обязанности?
— А вам не сказали? — удивилась Ольга.
— Нет.
— Так что же вы прилетели?
— Меня попросил ваш брат.
— Не рассказывая зачем?
— Да.
Ольга озадаченно покачала головой. Какой-то слишком доверчивый император получается.
По-видимому, ее мысли не остались тайной для Эонея, потому что он улыбнулся и мягко произнес:
— Если бы меня попросил кто-то другой, я бы задумался. Но некоторое время назад я решил, что все, что предлагает мне сделать ваш брат, я буду считать для себя наилучшим решением.
Ольга понимающе усмехнулась:
— Да… братик у меня умеет быть ужасно убедительным. Это правда. И умеет ценить доверие… — Она провела по внешней поверхности замка небольшим кусочком пластика и указала на открывшейся проем: — Прошу.
Эоней переступил порог, продолжая внимательно смотреть на Ольгу.
— Ну что вам сказать… пока вы будете моей подопытной свинкой.
— Кем? — изумился Эоней.
Ольга расхохоталась:
— Простите, идиома. Это означает, что вы будете объектом для медицинских исследований. Пока.
— А потом?
— А потом увидим, — туманно ответила Ольга. — Поверьте мне, как брату, и все будет хорошо, ладно?
Эоней пару мгновений всматривался в глаза Ольги, а затем согласно кивнул:
— Верю…
Следующий день оказался до отказа заполнен медицинскими процедурами — от банальных экспресс-анализов до генной томографии и снятия карты внутриклеточных резонансов. А вечером к нему в отсек заглянула Ольга:
— Ну как, готовы к избиению?
Эоней, после душа валявшийся на койке в одних плавках, поспешно вскочил и схватился за комбинезон, прыгая в сторону санузла.
— Одну минуту!
Ольга проводила его недоуменным взглядом, и тут до нее дошло. Десантники тоже поначалу пялились на ее голые ноги и грудь, рельефно натягивающую трико. Но она быстро научила их сосредоточиваться на главном. Императору это еще предстояло…
Через полтора часа они распрощались у двери его отсека.
— Ну до завтра, — сказала на прощание Ольга и двинулась по коридору танцующей походкой человека с идеальной координацией движений.
Эоней с улыбкой махнул ей рукой и, ввалившись в отсек, с облегчением застонал. Последние пятнадцать минут он держался только на самолюбии. Мышцы ломило так, что хоть волком вой. Рукопашник из него оказался совсем никакой. Причем не только на фоне Ольги (это бы еще куда ни шло). Сегодня они занимались, как она сообщила, в щадящем режиме, поэтому она дала ему два пятиминутных перерыва, во время которых поспарринговала с кем-то из знакомых землян. Так вот, император не мог не признать, что даже на их фоне он смотрелся более чем бледно. И ведь, скорее всего, это были не военные, а кто-то из гражданского персонала базы… Но и скоростно-силовые нагрузки он выдерживал из рук вон плохо. Конечно, за неполные две недели его мышцы вряд ли набрали достаточную силу и объем, но, как гласила еще одна озвученная Ольгой местная идиома: назвался груздем — полезай в кузов. Так что либо надо было заткнуться и, как советует Эсмиэль, не торопиться с нагрузками, либо… терпеть. Впрочем, как учил кто-то из великих, боль — это благо, чем сильнее что-то болит, тем сильнее меняется, тем большую силу набирает.
Император
Неделя пролетела быстро. На третий день число медицинских тестов сильно сократилось, а на пятый император впервые закончил тренировку без сильных мышечных болей. Нет, совсем боли не исчезли, но стали вполне терпимыми, ну как в результате двухчасовой интенсивной тренировки с отягощениями после недельного расслабляющего отдыха. Терпеть можно. Хотя нагрузки Ольга увеличила. Слегка. Ибо, как понимал Эоней, они и так шли на пределе его возможностей. Да что там, скорее всего, чуть выше предела. И это лишь добавляло Ольге очков в качестве тренера. Таких специалистов у Эонея еще никогда не было. Впрочем, возможно, и были, просто над ними довлел его ореол императора. К тому же ни один из них не предполагал, что преподанные им умения и навыки когда-нибудь императору действительно пригодятся. А в этом случае, пусть даже и невольно, начинаешь обращать больше внимания не на результат, а на то, как бы получше выглядеть в глазах своего сиятельного ученика. И большинству это удалось. Император всегда вспоминал своих учителей с теплотой и благодарностью… до тех пор пока не попал в руки землянке.
А вечерами они гуляли и разговаривали. Эоней предполагал, что это тоже своего рода терапия. Потому что Ольга по большей части рассказывала о своем детстве, о том, какой испуганной и неуклюжей девчонкой она была, о том, как трудно ей пришлось, когда она попала к людям капониров. А Эоней в ответ поведал о затюканном и изо всех сил старавшемся быть незаметным подростке, жившем в длинных и полутемных норах, которыми ему казались пустынные коридоры того отдаленного крыла огромного дворца, где обитали сначала они с матерью, а потом он один. Его мать умерла довольно рано, а отец был слишком занят. Поэтому мальчик оказался практически оставлен на откуп гувернерам и преподавателям. Многие из них смотрели на него не столько как на ребенка, которого надо было чему-то научить, сколько как на инструмент, с помощью которого можно было чего-то добиться при дворе. Он еще никогда и никому не рассказывал о себе ТАК. Да что там, он и для себя еще ни разу это так не формулировал. Ведь мысль до конца оформляется чаще всего в тот момент, когда нам становится необходимо донести ее до кого-то. Выразить в словах. А до сего момента она чаще всего остается в крайне расплывчатом состоянии ощущения и понята не до конца.
Подданные также приняли своего императора с полным восторгом. Хотя их, как и его, больше всего волновал вопрос, как скоро они вернутся домой. Нет, здесь, на Земле, вернее, на Лунной базе им нравилось. Практически всё. Во всяком случае, большинству. Ведь среди такого количества людей непременно должны были найтись и нашлись те, кто принялся брюзжать, что все плохо, земляне глупцы и уроды, что бывшим канскебронам нельзя доверять. Что, вот попомните мои слова, стоит Контролерам появиться поблизости, как такты непременно устроят тут бойню. Как, уже появлялись? Ну значит, в следующий раз непременно… Но все здесь были военными. И на родине шла война. А значит, их место было там. И уж тем более там было место императору. Эту мысль Эоней читал в каждом обращенном на него взгляде. Но пока ему оставалось только терпеть.
— Скажите, тренер, — спросил Эоней Ольгу, когда они возвращались на свой уровень после очередной тренировки, — а… как долго еще продлятся медицинские исследования?
— Они почти закончены, — отозвалась Ольга и, улыбнувшись, выдала новость: — Завтра после обеда прилетают Олег и Энтони. Они и ответят на все ваши вопросы.
Глава 5
— Ну и каковы же у нас силы?
Первый лорд адмиралтейства наморщил лоб:
— Я бы сказал, что хотелось бы побольше, но взять неоткуда. Хорошо, хоть вторая, шестая и восьмая эскадры объявили о нейтралитете, а то я бы считал наше положение вообще безнадежным.