Беру тебя в жены
Шрифт:
— Не важно, я не могу рисковать, испытывая ее чувствительность. Леди Мэйфилд исключительно добра ко мне. Мне повезло, что она склонна к эксцентричности. Леди Мэйфилд с большей терпимостью относится к моим маленьким промахам, нежели прежние хозяйки, но…
— Маленьким промахам? Эмма вздохнула:
— За последние несколько месяцев я потеряла три места, сэр. Как вы слышали, одно из них — благодаря Чилтону Крэйну. Но в двух других случаях меня уволили из-за моего слишком бойкого языка. Я не всегда могу держать свое мнение при себе.
— Ясно.
— У
— У Летти? А, вы говорите о леди Мэйфилд?..
— Она настаивает, чтобы я обращалась к ней по имени. Как я уже говорила, она довольно эксцентрична. Но я не могу ожидать, что леди Мэйфилд оставит меня при себе, усомнившись в моей добродетели. Поступив так, она станет посмешищем в обществе.
— Понятно. — Эдисон немного подумал. — Что ж, мисс Грейсон, похоже, у нас обоих есть серьезные причины держать свои личные дела в тайне,
— Да. — Эмма немного расслабилась. — Могу я считать, что вы готовы молчать о случае, произошедшем со мной в Рэлстон-Мэноре, если я соглашусь никому не говорить, что вы приехали в Узр-Касл шарить в комнатах гостей?
— Значит, мы заключаем джентльменское соглашение, мисс Грейсон?
— То, что мы заключаем, — поправила его Эмма, — это соглашение между джентльменом и леди.
— Прошу меня простить. — Стоукс со всей возможной серьезностью почтительно склонил голову. — Разумеется, соглашение между джентльменом и леди. Скажите, ваше стремление подчеркнуть равенство не проистекает, случайно, из знакомства с произведениями Мэри Уоллстоункрафт и подобными им?
— Да, я читала книгу Уоллстоункрафт «В защиту прав женщин». — Эмма вздернула подбородок. — Я нашла в ней немало разумных мыслей.
— Не стану оспаривать ваши выводы, — миролюбиво произнес Эдисон.
— Любая женщина, оставшись одна в целом мире, очень скоро оценит всю глубину и верность замечаний мисс Уоллстоункрафт о важности женского образования и прав женщин, — развила свою мысль Эмма.
— В подобной ситуации оказались и вы, мисс Грейсон? Вы одна-одинешенька в целом мире?
Ей пришло в голову, что беседа внезапно приняла непредвиденный оборот. С другой стороны, они уже довольно долго просидели в гардеробе леди Эймс. Эмма искренне надеялась, что не станет краснеть, вспоминая об ощущениях, которые она испытала, оказавшись прижатой к его крепкому теплому телу.
— Не совсем. К счастью, у меня есть младшая сестра. Дафна обучается в Девоне, в школе миссис Озгуд для юных леди.
— Ясно.
— К несчастью, плата за следующий квартал должна быть внесена в конце месяца. Я просто не могу потерять это место.
Он, казалось, задумался.
— Скажите, мисс Грейсон, вы остались совсем без средств?
— В данный момент, да. — Эмма прищурилась. — Но это не навсегда. Часть моих финансовых планов провалилась два месяца назад, но я надеюсь, что в любой день все может измениться.
— А если нет?
— Придумаю что-нибудь еще.
— Не сомневаюсь,
— Мои родители умерли, когда мы с Дафной были совсем маленькие. Нас воспитывала бабушка — весьма образованная женщина. Благодаря ей я прочла Уоллстоункрафт и других. Но бабуля умерла несколько месяцев назад, денег осталось очень мало. Единственным ценным имуществом был дом.
— И что же с ним случилось?
Эмма удивленно моргнула. Она с опозданием вспомнила перешептывания гостей. Говорили, что у Стоукса очень широкие финансовые интересы. Вне всякого сомнения, он был создан для бизнеса.
— Да… дом. — Она печально улыбнулась, — Вы смотрите в корень проблемы, сэр.
— Так вы скажете, что с ним случилось?
— Почему нет? Вы наверняка уже угадали ответ. — Она приструнила себя. — Дом был нашим единственным имуществом. Дом, сэр, и примыкавшая к нему маленькая ферма должны были стать нашим основным источником дохода.
— Я так понимаю, что с домом случилось нечто в высшей степени неприятное?
Ногти Эммы вонзились в ее ладони.
— Я продала дом, мистер Стоукс. Отложила некоторую сумму, чтобы внести за проживание и стол в школе миссис Озгуд для юных леди, а остальное вложила, но неудачно.
— Вложили?
— Да. — Эмма стиснула зубы. — Обычно интуиция меня не подводит. Но с каждым днем мне все отчетливее видно, что я совершила серьезную ошибку.
Последовало короткое молчание.
— Другими словами, — подхватил Эдисон, — вы все потеряли?
— Не обязательно. Я все еще надеюсь… — Эмма умолкла. — Мне нужно лишь время и немного удачи.
— Я всегда считал удачу, — произнес он с отсутствующим видом, — в высшей степени ненадежной основой для предприятия.
Эмма нахмурилась, жалея о странном побуждении, заставившем ее разоткровенничаться:
— Человеку с вашим богатством и властью легко делать подобные заявления.
— Ваша гордость, как это ни странно, напоминает мою, — тихо проговорил Эдисон. — Хотите верьте, хотите нет, но я знаю, что такое остаться одному в целом свете и без гроша в кармане.
Эмма подавила скептический смешок:
— Вы хотите сказать, что когда-то были бедны, мистер Стоукс? В это очень трудно поверить.
— Поверьте, мисс Грейсон. Моя мать работала гувернанткой, которую уволили без рекомендаций, когда гость дома, где она работала, соблазнил ее и наградил ребенком. Когда же негодяй, бывший моим отцом, узнал, что она беременна, то бросил ее.
Эмма была потрясена.
— Простите, сэр! Я не думала…
— Поэтому, как видите, я понимаю ваше положение. К счастью, моя мать избежала работного дома. Она уехала жить к старой тетке в Нортумберленд. Та вскоре умерла, оставив нам небольшое наследство, чтобы мы могли продержаться. Моя бабушка с отцовской стороны также иногда присылала кое-какие деньги.