Беседы с учениками. Ноябрь-декабрь 2015
Шрифт:
Меня спрашивают сегодня: «Вот в прошлый раз вы в Шавасане делали большие интервалы». То есть вы, значит, не поняли, что это мы делали? Объясняю. К Шавасане, по большому счету, несмотря на то что вы много лет её делаете, вы даже ещё и не подходили. То, что вы делаете, это не Шавасана, а какая-то такая странная форма, нечто схожее с внушением, и к Шавасане не имеет никакого отношения. Потому что для того, чтобы действительно делать Шавасану, надо избавиться от страха смерти, очень чётко медитировать – по-настоящему, как вы говорите. Отойти от себя, уметь чётко удерживать мысль, совершенно конкретно. А мы этого ещё не умеем. Мы этого ещё не пытались делать, у нас в голове хаос.
А про страх смерти мы только так, время от времени говорим,
А в йоге всё, что мы говорили, всё, что мы раз озвучивали… Скажем, мы сказали о фундаментальных законах. Это означает, они уже у вас на вооружении. То есть вы уже знаете, что это такое. Вы уже умеете работать с этим, и никого не волнует то, что до вас ещё не доходит, что такое сила мысли. Самостоятельная работа означает, что вы ищете все способы, как добиться, как справиться с тем сопротивлением внутри, которое есть. Как справиться с теми страхами, которые есть. Ищете все возможные способы, как это сделать. Работаете сами. Ищете помощи со стороны, отвлекаете меня. Я, естественно, пошлю. В редких случаях не пошлю, потому что считается, что это ваша часть. То есть вы обязаны это делать. А не просто – слышали о законах. И что дальше? Да и ничего.
Мы говорим о том, что мы отвечаем за всё, то есть фактически это означает, что мы осознаем, что мы тесно связаны со всем окружающим миром. Тесно, напрямую. Скажем, если взять стакан воды и каким-то фантастическим образом пересчитать в нём все молекулы и вылить стакан воды в ближайшее море или в реку. Через некоторое время как минимум по сто молекул из вашего стакана будет находиться везде. Как минимум, а то и больше. Это означает, что что вы здесь ни сделаете: будете о чём-то думать, ругаться с кем-то, ещё что-то – это сразу отражается на всём мире. В буквальном смысле. Не абстрактно, а в буквальном виде. Совершенно не значит, что кто-то в Афганистане в это время знает, что мы здесь ругаемся. Или в Пекине. Нет, он даже и не понимает, что мы ругаемся. Даже и не знает, есть ли мы вообще или нет. Но состояние энергии он ощущает по изменениям у себя в городе, в семье. Или ещё что-то. Он невольно это ощущает.
Скажем, все аварии с самолётами, и последняя, просто-напросто означают, что в какой-то части накопилось много напряжения, и оно находит способ вот так разрядиться, таким образом. А почему именно таким образом? А потому что сколько сразу эмоций, страданий, переживаний у родственников, переживаний у тех, кто там в последние секунды думал, что всё уже. Это такой всплеск, который на некоторое время снимает напряжение, которое царит в мире. И фундаментальный закон об ответственности абсолютно не означает, что самые негодные люди со всего мира, или в данном случае со всей России, собрались там. Нет, они совершенно, может быть, и невинные. Даже некоторые святые, может быть, там оказались. Чтобы всем было потом мучительно больно за то, что такие святые, они там подверглись, образно выражаясь, распятию за то, что где-то здесь мы что-то не поделили. Вот он – закон об ответственности. Всё тесно взаимосвязано, никуда не убежишь.
Мы в этом мире, как в замкнутой системе, где никуда не выскочишь и не сделаешь вид, что я не имею к этому никакого отношения. Йога как раз стоит на этом, на осознании этого факта. И, соответственно, на простых вещах, когда мы не можем сесть в одну из пяти удобных асан и пренебрегаем этим или ещё что-то, это означает невыполнение. Это означает ваше максимальное эго, что вы лучше знаете, что вам очень плохо, очень больно. И поэтому вы готовы наплевать, скажу даже более грубо, насрать на всё, что вам скажет Учитель. Да наплевать, и видели вы его в гробу. Образно выражаясь. По сути, получается так. Совершенно безразличное отношение. Да мало ли что он сказал! Потряс воздухом, да? Ему-то что? Ему-то хорошо говорить о чём-то, а вот он побыл бы в моей шкуре. Получается такая вот схема. И у каждого: «Пожил бы моей жизнью, тогда бы понял, что к чему!» Это означает полное недоверие, непонимание сути явлений.
И поэтому и начинается всё с работы с телом, потому что это самое лёгкое, что может быть. Потому что оно ясно, конкретно, понятно. Скажем, не можем сесть в одну из пяти удобных асан. Конкретно. Поэтому мы ощущаем, что болит. Мы ощущаем, что надо менять. А когда в сознании что-то не так, или энергию где-то не так ощущаем – это ещё не просто поймать, ощутить, уловить и значимость оценить. Это уже серьёзная, очень серьёзная работа, и требует уже очень хорошего вашего отношения. Поэтому это всё надо иметь в виду.
И ещё одно пояснение. Мы говорим, что мы живём не одну жизнь. И мы иногда удивляемся: «Ой, а почему мне в этой жизни так всё тяжело досталось? Наверное, я в той жизни чего-нибудь такое натворил?» Так, может, это как раз то, что вы не смогли за пятнадцать лет сесть в одну из пяти удобных асан! Этого вполне хватает, чтобы в следующей жизни быть в не очень благоприятном состоянии. Потому что за этим скрывается всё, что я уже сказал: ваши амбиции, эго, недоверие, самомнение, неуважение ни к себе, ни к окружающим. Сразу море всех этих факторов. Хотя, казалось бы, подумаешь, кому какое дело, что я не могу сесть в одну из пяти удобных асан. Конечно, никому не было бы никакого дела, что вы не можете сесть, никому, если бы вы не пришли заниматься йогой! Никому бы не было дела. А раз уж вы пришли…
Никому не было никакого дела до того, как вы поёте, хорошо или плохо, до тех пор, пока вы не пришли на сцену. Пришли на сцену – всё. Пой, раз вышел. И не оправдывайся: «Ой, я не могу, у меня горло болит!» Никого не волнует. Ты уже вышел на сцену, болит или не болит горло – пой. А тут получается что? Я могу сделать вид, что я вообще плохо слышал, и так далее. Этот элемент можно рассматривать как разъяснение фундаментальных законов. Действительно серьёзно, действительно значимо. И те формы оправданий, что ой, я очень боюсь, ой, я не могу справиться со своим страхом, ещё что-то – они никаким образом не принимаются во внимание. На сцену вышел – пой. Боишься? Научись справляться со страхом и лекарство выпей, но пой, раз уже вышел.
Вот здесь момент очень важный и удобный. К тому же, когда вы перешли в йоге к конкретным социальным работам, для многих так и не дошло, что не просто вы перешли на какую-то форму работы. Так, лишь бы: «Ну делать нечего, а чего бы нам и не поработать бы ещё?» Это конкретная йоговская работа. Потому что следующий шаг – на конкретной социальной, то есть внешней форме работы, мы можем очень ярко ощутить, с чем мы уже справились, а с чем нет. Что нам ещё надо делать. Очень хорошо, ярко это увидим, где, что и как. Потому что, пока мы внутри себя слушаем, каждый, когда себя слушает, думает, что он ангел. Он просто ангел! Каждый про себя думает, что более святого человека, чем он сам, может, и не существует! Но как только он начинает состыковывать своё ангельское состояние ещё с кем-то, тоже с ангелом, он начинает понимать, что, как минимум, тот второй не ангел точно. Потом начинает до него доходить: «Ну, может быть, я тоже не совсем ангел?» И начинается уже конкретная ясная работа. Потому что простые вещи – мы говорим об уважении друг к другу.