Беседы за чаем в семье Погребенниковых
Шрифт:
– Это произошло совершенно неожиданно, – сказала Мария Степановна недовольно после некоторого молчания. – Ваш сын хорошо зарекомендовал себя на посту продавца отдела игрушек универмага № 4. Мы даже хотели перевести его на должность врио старшего продавца, но потом вдруг ему пришла в голову странная мысль поджечь в складе нос гадкому утенку. Утенок был из пластмассы и, разумеется, вспыхнул, как факел. Ваш сын отшвырнул его и попал в груду ледяных принцесс. Принцессы сразу же запылали… Затем огонь перекинулся на бронтозавров или морских львов – их не различают
– Когда приехали пожарные? – спросил Виктор Степанович, бросая в пасть автомату последнюю монету.
– К несчастью, пожарные…
Связь прервалась. Очевидно, пожарные приехали не очень-то быстро.
Погребенников побежал в магазин менять десятку. Его волновал вопрос, что будет дальше. Но когда он вернулся, запыхавшись, к телефонной будке, там стояла очередь. В будку Погребенников попал, когда Мария Степановна уже уехала на какую-то лекцию.
Секретарь передала ее последние слова:
– Мария Степановна просила сообщить товарищу Погребенникову, что завтра педсовет.
Вопрос о дальнейшем отдыхе отпал сам собой. Только безумец может колоться иглами и глотать кислородные коктейли когда над ним висит угроза начета в тысячу рублей и решается будущее сына.
Поздно вечером, чтобы не объясняться с администрацией санатория, Погребенников выбросил чемодан на клумбу со второго этажа, с видом глубоко удовлетворенного жизнью человека спустился по лестнице и вышел в сад.
Возле клумбы с розами стоял человек, который не мог спокойно видеть недоставленные телеграммы, и с глубоким изумлением рассматривал чемодан.
– Вот до чего долечили людей, – сказал он. – Чемоданами уже стали кидаться.
– Извините, это мой чемодан.
Погребенников взял чемодан и быстро пошел к выходу. Отдыхающий побежал было следом, но потом вдруг остановился и впал в глубокую задумчивость.
Когда Виктор Степанович был уже возле ворот, до него долетел его крик:
– Примите мои соболезнования, товарищ!
Сына Погребенников застал за созданием макета какого-то сложного сооружения, похожего на башенный кран (как потом выяснилось, это была схема пищеварительной системы кашалота). Он был один.
– Привет, старик, – сказал сын, не отрываясь от схемы пищеварительной системы. – Ну как, поправил здоровье?
– Поправил, – сказал Погребенников мрачно. – Снимай штаны!
Сын вылепил из пластилина какую-то кишку, прикрепил ее к другой кишке и произнес:
– Давай, старик, попьем чаю и поговорим откровенно.
– Давай, – согласился глава семейства.
Он вскипятил чайник, заварил чай, разлил по чашкам, и они с сыном сели за стол.
– Я понимаю, старик, твое желание немедленно начать расправу, но завтра у нас ночная экскурсия в планетарий. Будем смотреть на звезды. Не могу же я таращиться на звезды заплаканными глазами? – Славик печально смотрел в чашку.
Виктор Степанович налил себе чаю и сказал:
– Да. На звезды нельзя смотреть заплаканными глазами.
Они молча закончили чаепитие. Отец согласился повременить с расправой.
Однако не удалась расправа и на третий день, так как в школе проходил межрайонный слет юных кактусоводов. Славик не был юным кактусоводом, но, оказывается, слет засчитывался как урок по биологии и явка на него была обязательной.
В пятницу вечером сын уехал с ночевкой в пригородное лесничество смотреть, как производят усыпление диких кабанов на предмет их взвешивания и обмера (внеклассное занятие по труду).
В субботу весь класс выезжал на раскопки стоянки древнего человека возле деревни Свиново (дополнительное занятие по истории).
Оставалось воскресенье. Глава семьи заранее приготовил ремень, несмотря на то, что накануне позвонила Мария Степановна и сообщила, что конфликт с симпозиумом улажен. Склад игрушек универмага №4, к счастью, оказался в антисанитарном состоянии, и, возможно, Погребенниковым не сделают начета. И вообще ребенок изменился к лучшему: регулярно посещает все мероприятия, воздерживается от эксцессов. Очевидно, сказывалось «наличие вашего присутствия».
Тем не менее слово есть слово – экзекуция должна быть проведена.
Но тут выяснилось, что сын забыл проложить на карте и обсчитать трассу от озера Байкал до полуострова Таймыр вместе с туннелями и мостами. (Побеждает тот, кто спроектирует наиболее дешевую и надежную трассу.)
– Ничего не поделаешь, старик, – вздохнул сын. – Придется тебе потерпеть до понедельника.
После обеда прошел теплый дождь. Выглянуло солнце, защебетали птицы, небо опрокинулось на тротуары, донесся запах тополя. Стало так красиво, что хотелось плакать и смеяться одновременно. Виктор Степанович вышел на улицу. Под окнами в голубой луже плавали белые облака, отражались кусты акации, и казалось, что лужа бездонная. Захотелось, как в детстве, побродить по воде босиком.
Немного поколебавшись, Погребенников разулся и залез в лужу.
Ну как же здорово! Прохожие останавливались и смотрели с завистью.
– Пьяный, вот и залез, – утешали они сами себя.
– Эй, сынок! – крикнул Виктор Степанович. – Иди сюда! Походим по луже! Знаешь, как чудесно!
На балконе показался озабоченный сын.
– Взрослый, а ведешь себя, как маленький, – заметил он осуждающе. – Ты лучше скажи мне формулу для подсчета площади сечения двутавровой балки.
Виктор Степанович напряг память, но перед глазами лишь мельтешили какие-то обрывки интегралов и корней.
– Не помню… – пробормотал он.
– Как же ты окончил школу? – удивился сын.
Погребенников смутился и заспешил из лужи к своим туфлям.
БЕСЕДА ШЕСТАЯ
«Как выглядели древние греки?»
– Почему ты не ешь пирожное? – удивленно спросила сына Ира Ивановна за утренним чаем. – Ты же всегда любил бисквитное пирожное.
– Любил, да разлюбил, – ответил Славик.
– Ты грубо разговариваешь с родителями, – заметил глава семьи.