Бесконечная дорога
Шрифт:
— Что будет… со мной?
Она не стала отвечать, просто перевела взгляд на служителей в белом, стоявших неподалеку, и многозначительно усмехнулась.
И он все понял — даже в момент, когда его сознание угасало. Он оскорбил Флавию: она была госпожой здесь, а он смотрел на нее с недоверием и не думал склонять голову. Он любил Эсме — и вскоре колдунья узнала об этом. Она не знала Эсме, но уже ревновала к ней — не к Инрису даже, а к тому, что мужчина, приглянувшийся ей, способен желать и любить другую женщину.
Она хотела отомстить ему за то, что сама же и придумала. И у нее получалось! Инрис видел, как исчезают, опадая, цветочные бутоны на земле. Но он так и не успел увидеть, что с ними случилось, он больше не мог держать глаза открытыми.
В наступившей темноте он призывал из памяти образ Эсме и держался за него, пока мог. Он надеялся, что этого будет достаточно, но не сложилось: что-то могущественное, бесконечно сильное и непреодолимое сломило его и утащило в пустоту.
Солл решил, что будет воспринимать все это как затянувшуюся смертную казнь. Если он не смог уберечь брата, разве он заслуживает жить? Он хотел умереть тогда — но ему просто не дали и даже лишили возможности убить себя. Поэтому ему оставалось лишь существовать в окружении чудовищ, ожидая, пока смерть смилостивится и заберет его.
Сначала у него даже получалось. Он видел, насколько сильно его спутники отличаются от людей, и из-за этого так легко было считать их злом во плоти. Все отличающееся чуждо и не нужно этому миру, разве не так?
Оказалось, что не так. Даже если бы он зажмурился, заткнул уши, да так и путешествовал всю дорогу, он все равно почувствовал бы в них человеческое начало. А дочь Делиора Сантойи и вовсе оказалась поразительным созданием — разная, как день и ночь, непостижимая, заставившая его сомневаться в принятом решении.
Вот и теперь она вместе с остальными беспокоилась о людях, чьи кости они нашли закопанными в песок. Разве чудовища так поступают?
— Держи, — Анэко протянула ему флягу с водой. — Ты давно не пил. Почему я вообще должна за этим следить?
— Не следи, — пожал плечами Солл.
— Тогда тебя сожжет солнце. Ты как маленький ребенок! Выпей, пожалуйста, сам, не заставляй меня…
Она не закончила, но он и так понял. «Не заставляй меня заставлять тебя».
Он не был связан, шел сам, и все равно Солл чувствовал себя зверем, на шее которого сомкнулась цепь. В любой момент голос Анэко мог ворваться в его голову, разорвать его волю на части, и он выполнил бы любой ее приказ — такое ему и в страшном сне не привиделось бы!
Хотя Анэко, к ее чести, не злоупотребляла этим умением. Иногда даже казалось, что она стыдится такого влияния на него — как он бы стыдился, оказавшись на ее месте. Но Солл отметал такие мысли: чудовище не может обладать человеческой душой, а она, несомненно, была чудовищем.
И все же он взял флягу из ее покрытой мехом руки и сделал несколько глубоких глотков. Он только теперь осознал, как сильно ему нужна была вода: еще чуть-чуть, и он бы потерял сознание. Странно, что Анэко заметила это раньше него.
— Как думаешь, что случилось с теми людьми? — спросила она, украдкой наблюдая за ним.
— Не знаю, — покачал головой Солл. — Но если это была магия, то точно не такая, как я использую.
Он не знал — и никто не знал. Даже могущественный Итерниал, существо, словно шагнувшее прямиком из легенд, если и догадывался о причинах смерти этих людей, то держал свои мысли при себе.
— У пустыни как таковой нет особой магической энергии, — только и сказал он. — А впереди она, похоже, есть, но я не узнаю ее.
— Какая нам разница, что там? — удивился Каридан. — Нам ведь нужно просто попасть в Йергариан.
— Нам-то разницы нет, но проблема сама может шагнуть нам навстречу, — указал Итерниал. — Предлагаю сделать вот что… Пойдем тем же путем, но разделившись на две группы. Так мы растянемся цепью, к нам будет сложнее подкрасться незаметно, да и мы не пропустим ничего подозрительного.
— Поддерживаю, — кивнула Айви. — Это не замедлит нас и даст необходимые знания.
— Хорошо, ну и кто с кем пойдет? — поинтересовался Каридан.
— Учитывая ваши шансы убить друг друга, — хмыкнул Итерниал, — предлагаю следующее разделение: в одной группе пойдут Анэко, ее ручной чародей и Эсме. Второй — Айви, Каридан и безглазая ящерица.
— В такие моменты я понимаю, как мало во мне осталось смирения, — вздохнула Марана. — Убила бы тебя, если бы могла.
— Но не можешь, — напомнил Итерниал. — Поэтому двигайся вместе с остальными и предупреждай, если решишь откопать очередной труп.
— А ты с кем будешь?
— А я буду сам по себе, и это будет самая эффективная команда.
Сказал — и растворился в воздухе, будто и не было его здесь. Солл, мало знавший об итерниалах, никак не мог привыкнуть к способностям этого существа. Даже если бы он хотел, он не смог бы определить, куда оно направилось.
Анэко не стала спорить с распределением на группы. Солл даже не брался сказать, нравится ей вся эта затея или нет. Она, как истинная кошка, умела скрывать свои мысли, а Эсме и вовсе казалась потерянной — словно с ними осталось только ее тело, а ее разум был сейчас где-то далеко.
Со стороны они, должно быть, смотрелись странно: три безмолвные фигуры, бредущие через пустыню. По сути, все они вели себя так, как вел Солл с самого начала, но он первым понял, что не может выносить это. Бало наверняка бы смеялся сейчас — но Бало больше нет, а две женщины рядом с ним вполне реальны.
— Так что именно мы ищем? — спросил он.
— Ты впервые подаешь признаки жизни, — заметила Анэко.
Она улыбнулась, и мелкие трещинки на ее пересохших губах стали шире, из одной скользнула капля крови, которую девушка раздраженно стерла с подбородка. Но Солл все равно успел заметить ее — и ему это не понравилось.