Бесконечная война
Шрифт:
А что такое тогда я, мы, вы, отвечала вторая половина. Миролюбивый специалист по вакуумной сварке, а также и учитель физики, призванный в соответствии с Элитарным Призывным Законом и перепрограммированный в убивающую машину. Ты, я, мы - убивали, и нам это понравилось.
Но ведь это был гипноз, внушение, поведенческое кондиционирование, возражал я сам себе. Больше такого с нами не сделают.
А почему? Потому, говорил я себе же, что уверены, без кондиционирования вы будете теперь убивать еще эффективнее.
Кстати о логике. Почему логический компьютер выполняет работу человека? Или, о чем я думал сначала?.. И тут я отключился.
Потом замигала зеленая лампочка, и рефлекторно я нажал кнопку разгерметизации. Я не сразу сообразил, что мы живы и, значит, выиграли первый раунд.
Я был прав только частично.
4
Я затягивал ремешок куртки, когда кольцо связи укололо мне палец и пришлось оставить ремешок, чтобы послушать.
Вызывала Роджерс.
– Манделла, проверь камеру третьего взвода, там что-то случилось. Дальтон разгерметизировал их с центрального пульта.
Третья камера... это же отделение Мэригей! Я помчался по коридору босиком и был у дверей камеры как раз в тот момент, когда они уже сами открывали ее изнутри и выбирались наружу.
Первым показался Бергман. Я схватил его за руку:
– В чем дело, Бергман?
– Что?
– он уставился на меня все еще не вполне очнувшись, как и всякий, только покидающий камеру.
– Ты, Манделла... Не знаю, а что такое?
Я попытался заглянуть внутрь камеры, не выпуская руку Бергмана.
– Как что? Вы опоздали с расшнуровкой, парень.
Он потряс головой, стараясь прийти в себя.
– Опоздали? На сколько опоздали?
Я в первый раз посмотрел на часы.
– Не слишком... Боже, мы ведь улеглись в оболочки в 05.20. Правильно?
– Ну да.
Я все никак не мог разглядеть Мэригей среди смутно видимых фигур внутри камеры, пробиравшихся к выходу между рядами коек и спутанными шлангами оболочек.
– Вы, вроде, всего на пару минут опоздали. Но предполагалось, что мы пробудем под ускорением четыре часа, или меньше, а сейчас уже 10.50.
– Угм, - он опять мотнул головой. Я отпустил руку Бергмана, чтобы дать дорогу Стиплеру и Дэми, выходившим из камеры.
– Все опоздали, выходит, - сказал Бергман.
– Все, значит, в порядке.
– В порядке... Постой... Эй, Стиплер! Ты не видел...
Из камеры донесся крик:
– Медика! Медика!
Кто-то проходил в дверях, но это была не Мэригей. Я оттолкнул ее в сторону и нырнул в дверной проем, приземлился еще на кого-то и пробрался к Струве, заместителю Мэригей. Струве очень громко говорил в свое кольцо.
– ...и переливание крови тоже...
Это Мэригей все еще лежала в расстегнутой оболочке, она вся была...
– ...нам сообщил Дальтон...
Каждый квадратный дюйм тела Мэригей
– ...когда она не вышла из кокона...
Она начиналась у нее под подбородком алой лентой и до самой грудины это была только красная пленка.
– ...я сам расстегнул оболочку...
Дальше живот рассекала длинная рана, все более углублявшаяся, пока в самом низу наружу не выглядывала белесая мембрана кишечника.
– ...да, она без сознания... понял, левое бедро, Манделла...
Но Мэригей еще дышала, сердце сбилось с ритма, глаза закатились, кровяные пузырьки появлялись и лопались в углу рта всякий раз, когда она едва заметно вздыхала.
– ...татуировка на левом бедре. Манделла! Ты слышишь? Посмотри, на левом бедре, какая у нее кровь?
– Группа "о", резус отрицательный, - БОГ МОЙ, я сто раз видел эту татуировку!
Струве начал передавать сведения, а я вспомнил о висевшем у меня на поясе пакете первой помощи и начал лихорадочно перебирать его содержимое.
"Остановить кровь... наложить повязку... ввести противошоковый препарат". Так говорилось в учебнике. Что-то я забыл, что-то там еще... "Обеспечить доступ воздуха". Она дышит, что бы они ни имели в виду. Остановить кровь... Как ее остановить, если рана в метр длиной, а у меня одна стерильная повязка? Противошоковый препарат... Это я сейчас. Я выловил в пакете зеленую ампулу, приложил к руке Мэригей и нажал кнопку. Потом я положил повязку стерильной стороной на выпиравшие из раны внутренности, эластичный ремешок обвел за спиной, поставил нейтральное давление и дал ему затянуться.
– Что еще можно сделать?
– спросил меня Струве.
– Не знаю, - я отступил на шаг, чувствуя полную беспомощность. Может, ты что-нибудь посоветуешь?
– Я такой же доктор, как и ты.
– Взглянув в сторону двери, он сжал кулак, напрягая мускулы.
– Черт, скоро они? У тебя в пакете есть морфлекс?
– Есть, но меня предупреждали не вводить его внутрь...
– Уильям?
Мэригей открыла глаза и пыталась приподнять голову. Я поддержал ее.
– Все будет в порядке, Мэригей. Сейчас придет врач.
– Что... в порядке? Я хочу пить. Воды.
– Нельзя, тебе сейчас нельзя пить. Потерпи немного.
– Ее наверняка будут оперировать.
– Откуда кровь?
– сказала она тоненьким голосом. Голова упала обратно.
– Какая я нехорошая.
– Это оболочка виновата, - быстро сказал я.
– Помнишь, еще раньше появились складки?
Она покачала головой.
– Костюм?
– Она вдруг побледнела, словно ее тошнило.
– Воды... пожалуйста.
– Принесите полотенце или губку, смоченную водой.
– Уверенный голос позади меня. Я обернулся и увидел Дока Уилсона и еще двоих с носилками.