Бесконечная война

Холдеман Джо

Мэригей взяла мокрое полотенце, не открывая глаз.

– Вы думаете остаться вместе, когда вернетесь на Землю?

– Наверное. Если вернемся. Впереди еще кампания.

– Ничего больше не будет, - равнодушно сказала она.
– Ты, получается, ничего еще не знаешь?

– О чем ты?

– Ты знаешь, что корабль получил попадание?

– Попадание! Как же мы тогда все уцелели?

– Да, - Эстелл снова начала вытирать кровь.
– Четыре противоперегрузочные камеры. Камера оружейников и оружейная. Теперь у нас ни одного боекостюма...

а в одном белье много не навоюешь.

– Что... четыре камеры... а люди?

– Никто не выжил.

Тридцать человек.

– Кто именно?

– Весь третий взвод. И первое отделение второго взвода. Аль-Седат, Вусья, Максвелл, Негулеско.

– Бог мой.

– Тридцать убитых, и они даже не поняли, как это получилось. И до сих пор никто не понимает. Но может повториться каждую минуту.

– Так это была не ракета?

– Нет, мы перехватили все их снаряды. И покончили с их крейсером тоже. Ни один индикатор ничего не показывал. Просто - БАММ!
– треть корабля провалилась в преисподнюю. Хорошо, что не двигатель и не СЖБ.

Но я едва слышал ее. Пенворд, Смайдерс, Кристиан и Фридмен. Все мертвы. Я словно онемел.

Эстелл вытащила из сумки бритву и тюбик гелевой пасты.

– Будь джентльменом, не смотри. А, вот.
– Она смочила кусок марли спиртом и подала мне.
– Сделай доброе дело, вытри ее лицо.

Я начал вытирать.

– Что ты делаешь?
– спросила Мэригей, не открывая глаз.

– Стараюсь быть настоящим джентльменом. Я делаю доброе дело...

– Весь персонал, внимание! Весь персонал!
– В камере не было интеркома, но в открытую дверь все было хорошо слышно. Интерком находился в раздевалке.
– Весь персонал шестого эшелона и выше, кроме непосредственно задействованных в аварийных работах и оказании медицинской помощи, должен явиться в центральный холл.

– Я должен идти, Мэригей.

Она ничего не сказала. Наверное, она даже не слышала объявления.

– Эстелл, - я повернулся к Гармонии, черт с ним с джентльменом.
– Ты мне...

– Да, я сразу тебе сообщу, как только можно будет что-то сказать наверняка.

– Хорошо.

– Все будет в порядке.
– Но лицо у нее было озабоченное и невеселое.
– Теперь иди, - мягко добавила она.

Когда я выбрался в коридор, интерком начал повторять объявление уже четвертый раз. В воздухе чувствовался какой-то новый запах, но я и знать не хотел, что это было.

5

На полпути в центральный холл я вдруг сообразил, что вид у меня кошмарный, и нырнул в ближайшую раздевальню рядом с комнатой отдыха флотского персонала. Капрал Камехамелла торопливо расчесывала волосы щеткой.

– Уильям! Что с тобой стряслось?

– Ничего.
– Я пустил воду и взглянул в зеркало. Все лицо испачкано в засохшей крови, и куртка тоже.
– Это Мэригей, капрал, ее оболочка... очевидно, образовалась складка...

– Она погибла?

– Нет, тяжело ранена, ее будут оперировать...

– Не горячей водой. Останется

пятно.

– Да, правильно.
– Горячей водой я умыл лицо, побрызгал холодной на куртку.
– Камера твоего отделения идет третьей после камеры Ала, правильно?

– Да.

– Ты видела, что случилось?

– Нет. То есть, не видела, когда это случилось.
– Первый раз я увидел, как она плачет, слезы, как горошины, катились по щекам и капали с подбородка. Голос у нее оставался ровным, она только с силой потянула себя за волосы.
– Это мясорубка.

Я подошел к ней и положил руку на плечо.

– НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ, - она вспыхнула и сбросила мою руку щеткой для волос.
– Извини. Пойдем, наверное.

В дверях она слегка тронула меня за рукав.

– Уильям, ты понимаешь...
– она посмотрела на меня с вызовом. Понимаешь? Я просто рада, что меня там не было. И никак иначе.

Я понимал ее, но не могу сказать, что поверил.

– Обо всем, что произошло, можно рассказать очень коротко,- с напряжением в голосе сказал командир, - потому что мы очень мало знаем.

– Через десять секунд после уничтожения крейсера противника, какие-то два тела, очень маленькие по размерам, ударили наш корабль примерно в средней части. Поскольку они не были обнаружены заранее, а мы знаем пределы возможностей наших следящих устройств, можно сказать, что двигались они со скоростью, превышающей девять десятых световой. Выражаясь точнее, вектор их скорости, перпендикулярный вектору скорости корабля, превышал девять десятых световой. Они проскользнули за отражающими полями.

– Когда "Годовщина" идет на релятивистских скоростях, впереди нее, по линии полета, генерируются в пространстве два мощных энергетических поля. Первое - в десяти тысячах километров от корабля, второе - в пяти тысячах. Энергию этим полям дает "разгонный" эффект - они поглощают ее из межзвездного газа, который мы встречаем на пути.

– Всякое достаточно большое тело, чтобы вызвать тревогу за целость обшивки крейсера - то есть, если его можно разглядеть в мощную лупу проходит сначала сквозь первое поле и получает сильный отрицательный заряд. Потом оно попадает во второе поле и отбрасывает с пути корабль. Если тело слишком велико и его невозможно отклонить в сторону, то мы можем загодя обнаружить его и уйти от столкновения.

– Нет нужды подчеркивать, что за страшное оружие применили тельциане. В момент попадания "Годовщина" двигалась относительно противника со скоростью, позволяющей ей всего за одну десятитысячную секунды проходить расстояние, равное длине ее корпуса. Кроме того, мы постоянно совершали короткие, совершенно не укладывающиеся в систему рывки в стороны с переменным ускорением. Следовательно, настигшие нас снаряды должны были управляться. Эта управляющая система должна была находиться внутри самих снарядов, так как в этот момент тельцианский крейсер был уже уничтожен. И все это помещалось в оболочку, по размерам не превышающую размеры речной гальки.