Бесконечное лето: Город в заливе
Шрифт:
Рыжая благосклонно рассмеялась и подала ему маленькую ладошку.
***
Дальше все складывалось еще более благополучно. Девушки приняли душ, поужинали, завершив прием пищи бокалом вина, рекомендованным лично Рейхардтом («это беерен-ауслезе, из винограда, собираемого в конце ноября и бродящего в холодных подвалах, номинальная стоимость порядка сорока евро за бутылку, но вам, по знакомству, практически даром, за единственный поцелуй в щечку… нет-нет, от каждой, разумеется!») и остались сидеть у вечернего костра,
Билл Хойт был очень доволен своими новыми пленницами. Он сидел в темноте, в одной из фанерных кабинок-хижин в лагере, и прислушивался к происходящему снаружи. Все-таки Рейхардт был прав со своей затеей насчет вина. Девчонки еще больше расслабились и принялись болтать.
— А вы на самом деле пираты? Настоящие? — это, похоже, зеленоволосая полукровка, голосок ее звучал в подступающих сумерках, как серебряный колокольчик.
— А то как же, — без малейших колебаний отвечал Рейхардт. — Кровожадные и кровавые. И еще немного жадные. Прошу прощения, я обычно довольно хорошо говорю на вашем языке, но только после третьей бутылки. В этом случае я даже с китайцами могу в шахматы играть — и выигрывать! хотя не знаю ни китайского, ни правил игры — так что если не возражаете…
Бульканье.
— Перебор — это не страшно, — заметил он через минуту, отдуваясь. — Важно знать свою норму, иначе можно выпить меньше! Так о чем я? Ах да! Словом, мы настоящие взаправдашние пираты, которые захватили вас, красавицы, в почетный плен. Все точно как в старых романах про капитана Блада герра Сабатини.
— И что, будете нас поутру пытать? — насмешливый тон, наверняка рыжая с хвостиками. Чем-то она Хойту не нравилась.
— Обязательно! — с энтузиазмом согласился Рейхардт. — Пытать, и пытать, потом перерыв на обед, купание там, личное время, а потом снова пытки, до самого ужина… стойте! Наверное, я снова стал неправильно понимать ваши слова. Мне необходим еще этот волшебный эликсир для правильного перевода.
Бульканье.
— Теперь мне все ясно, — доверительно признался голос Рейхардта. — Нет, никто вас, конечно, пытать не будет — зачем? Скорее всего, за вас будут просить выкуп, так всегда поступают. Вы не были в Германии? Там, в долине Рейна, на каждом холмике, на каждой… как это? на каждой круче стоит прекрасный замок. В Средние века любой уважающий себя рыцарь ходил штурмом на другой замок, другой ходил на третий, а все вместе они устраивали засады на островах посреди реки и нападали на беззащитных путников. Сами путники им не нужны были, конечно, а вот деньги, которые за них можно получить от безутешных родственников, многих интересовали. Так и зародилось большинство немецких рыцарских династий.
— А вы сами из Германии, Рей? — раскрыла рот самая тихая девчушка, зеленоглазка с темно-фиолетовыми волосами.
— Я так хорошо говорю на английском, что вы поначалу приняли меня за уроженца Гибралтара, понимаю, — сообщил Рейхардт. Язык у него уже слегка заплетался. — Отвечая на ваш вопрос, прекрасная дама — да! Я происхожу из
Наступила короткая пауза, Билл Хойт практически увидел, как застыли, представляя себе эту сказочную картину, все три девушки. Потрескивал костер, где-то в глубине острова весело перекликались бойцы его отряда, упорно билась о металлическую сетку фонаря какая-то летающая ночная дрянь.
— По правде сказать, — добавил извиняющимся тоном Рейхардт, — в последнем я немного соврал, течение у Рейна быстрое, с разнообразными бурунами и коварными водоворотами, купаться не советую, на то есть озера. Но в остальном все верно! Узкие улочки карабкаются вверх по холмам, уставленными белыми двухэтажными домиками, многие из которых стоят еще с шестнадцатого века. Лично я родился на Дроссельгассе — о, что за чудо эта улица! Сплошь ресторанчики, гостиницы, да винные подвалы — мечта любого нормального человека. Окна увиты виноградом, висят яркие цветочные горшки и вывески, в дверях стоят хозяева и кельнеры, ласково улыбаясь проходящим мимо туристам…
Он глотнул из бутылки еще и осторожно, с опаской, выдохнул.
— Конечно, улыбаются они преимущественно потому, что видят возможность впарить этим доверчивым олухам вино втридорога, но это не столь важно. Полное ощущение, будто живешь в ожившей сказке братьев Гримм, а не современном городе. Кстати, именно за несогласие с хищ-ниче-ской — так правильно? — политикой местных виноделов я когда-то, еще зеленым юнцом, и сбежал в море.
— Правда? — почти восторженно выдохнула кто-то из девушек. Билл Хойт, вспомнив бородатого тридцатипятилетнего «юнца» верхом на квадроцикле с прицепом, с помощью которого он вывез из родного города двенадцать ящиков первоклассного пойла, чуть не покатился от приступа беззвучного хохота.
— Чистейшая, — торжественно сказал Рейхардт. — Там была целая история, хотите?
— Конечно! — еще более восторженно ответила вроде бы зеленоглазая тихоня.
— Тогда докажите, глотнув еще немного из этой славной бутылочки… Гевюрцтраминер шестилетней давности, штука недорогая, но ароматная… Вот так.
— Сколько тут градусов? — подозрительно, но уже тоже не слишком разборчиво поинтересовалась рыжая.
— В том углу, где вы сидите, мадам, ровно девяносто! — мгновенно среагировал Рейхардт. — Что же до обещанной истории, то… в одной порядочной немецкой семье родился однажды хороший, хотя и довольно пухлый, немецкий ребенок. Так уж сложилось, что семья оказалась не простая, а винодельческая и с самых малых лет нашего пупса вместо молока и воды из-под крана тоже потчевали этим божественным напитком… Тут я отвлекусь, дамы, и замечу в скобках, что вода вообще крайне опасное питье — я знал одного старика, он дожил до девяносто восьми лет, признавая из всех напитков одно только вино. Но однажды — увы, он изменил своей привычке, и выпил стакан воды — и все, скончался буквально через полгода. Будьте очень осторожны! Так вот, продолжая нашу историю…