Бесконечные дни
Шрифт:
— Тут что-то неладное, — проговорил Вайкен на древнееврейском. — Вещи Рода исчезли. В спальне пусто.
— Она восстанет, — по-французски отозвался Гэвин из двери. — Терпение.
Вайкен даже не повернулся к нему.
Речь их была причудливой мешаниной языков, культур и акцентов.
— Мы ведь все это уже обсуждали, — вмешался Хис, присоединяясь к Гэвину.
Он, конечно, предпочитал латынь.
— Да, но с каждым днем, что приближает нас к Nuit Rouge, в груди у меня все больше сомнений, — объяснил Вайкен.
— Страх, —
Вайкен фыркнул.
— Страх приковал тебя к этому окну, — продолжил Сон.
Вайкен впился пальцами в подоконник — с такой силой, что на дереве остались следы от ногтей. Отвернувшись от окна, Вайкен рухнул в пустое кресло. На столике рядом стояла ваза, полная сухой сирени. Вайкен взял щепоть и медленно принялся ронять фиолетовые лепестки обратно, точно песок.
— Я не могу без нее. Если через пять недель она не восстанет, я откопаю ее голыми руками, — заявил он.
Я открыла глаза в пустой гостиной своей маленькой квартирки, задыхаясь, хватая ртом воздух и чувствуя, как пахнут сиренью мои волосы.
Глава 14
Никерсонский мост, подвешенный над рекой на высоте ста пятидесяти футов, находился всего в получасе езды от Уикхэма. В субботу мы отправились туда на джипе Джастина. Несовершеннолетним, чтобы прыгать, нужно разрешение от родителей, так что я просто подделала подпись Рода. Пройдя часовое обучение и подписав кучу бумаг о том, что в случае нашей смерти родители ни с кем судиться не будут мы взяли судьбу в свои руки и выстроились в очередь на тарзанку.
— Просто не верится, что ты меня на это уговорила. Дурацкая затея, — проговорил Тони, расхаживая взад-вперед перед мостом. Через каждые несколько шагов он останавливался и пожимал плечами. — Ты можешь, ты можешь, — бормотал он себе под нос.
— Прыгнешь вместе со мной? — спросила Трейси у Джастина, буквально повиснув на нем.
— Детка, мы все прыгаем поодиночке, — ответил тот, и Трейси потянулась поцеловать его.
Я обратила внимание на то, что у нее губы были приоткрыты, а у него крепко сжаты. Странный вышел поцелуй, какой-то неравный.
— Чур, я первая! — заверещала Трейси и по очереди обняла подруг.
— Слава тебе, господи, — пробурчал Тони под нос и уселся на край тротуара.
— Обещаешь, что прыгнешь после меня? — спросила Трейси у Джастина, пронзив меня убийственным взором, и поцеловала Джастина в щеку.
— Конечно, детка, — ответил он, и Трейси встала на стартовую позицию.
Она замерла на краю, вытянув обе руки вперед, а потом просто наклонилась вперед — и с пронзительным криком исчезла за обрывом. Мы все бросились к перилам. Кончики волос Трейси едва-едва коснулись воды. Опустив руки вниз, она летела на канате — снова поднялась почти до самого моста и опять понеслась вниз. Тело ее было так расслаблено, что сразу чувствовалось: она безоговорочно доверяет крепости каната и оборудования. А я — как я смогу? Движения каната стали замедляться, теперь Трейси плавно парила в воздухе, чуть покачиваясь из
Специальная лодка уже плыла снять ее с каната. Клавдия с Кейт прыгнули следующими — вместе, держась за руки. Обе всю дорогу визжали как резаные. Следующим был Кертис, потом Рой, и вот уже оставались только Джастин, Тони и я.
— Давай, Тони, у тебя все получится! — закричала Трейси с берега.
Я выглянула за перила, поражаясь тому, что Трейси сказала Тони что-то приятное. Оказалось, Троица уже загорает на бережку. Под одеждой у всех троих оказались одинаковые красные бикини. А у меня-то — трусы да лифчик.
Тони шагнул к мосту, лихорадочно сжимая и разжимая кулаки.
— У меня аж ладони вспотели. И спина тоже. Чувствую себя отвратительно. — Повернувшись ко мне, он швырнул мне свою бейсболку. — Поверить не могу, что я сюда приехал. Меня сейчас вырвет.
Работник аттракциона, стоявший рядом с Тони, вытащил словно из ниоткуда голубое ведерко и протянул ему. Тони глубоко вздохнул.
— Я художник! Мне хватит храбрости.
— Ну что, готов? — рыкнул на него дежурный — широкоплечий бородач, на футболке у которого было написано: «Толстяки любят мясо».
— Хорошая майка, — сказал Тони бородачу и оглянулся на меня. — Знаешь, Лина, так и слышу мамин голос: «Тони, Тони, зачем тебе себя убивать?»
Я так расхохоталась, что у меня даже в груди заболело Тони прижал руки к боками, закрыл глаза и с диким надрывным криком бросился вниз. Раздался всплеск, и вся Троица завопила и захлопала в ладоши.
Оставались только мы с Джастином. Дежурный начал затягивать на мне обвязку. Джастин стоял рядом. Я чувствовала, что он глаз с меня не сводит.
— Ты это нарочно! — сказала я ему.
— Может, и так, — не стал спорить он.
— Что за игру ты затеял? Твоя подружка там, на реке.
— Давай прыгнем вместе.
— Лина, ты скоро? — позвал снизу Тони.
— Если ты прыгнешь вместе со мной, Трейси все узнает.
Джастин выпрямился.
— Что узнает?
— Ну в смысле, она решит, ты это нарочно.
— Так я и нарочно.
— Эй вы, — перебил нас дежурный. — Если решили прыгать вдвоем, не закрывайте глаз. И смотрите, не столкнитесь головами. Терпеть не могу потом кровь отмывать.
— Если ты прыгнешь со мной… — снова завела свое я.
— Мне уже все равно.
Джастин схватил меня за руку, и мы вместе встали на краю площадки. Я не смела даже взглянуть на Трейси и ее подруг. Внизу все молчали. Джастин специально тянул время, чтобы прыгнуть со мной, — и теперь все это знали. Я увидела, как он поднимает ногу.
— Нет, погоди! — остановила его я, остро ощущая, как же далеко падать до воды.
Джастин сильнее стиснул мою ладонь, и я снова устремила взгляд на реку. По воде гуляла легкая рябь, моторка взрезала волны, оставляя за собой расходящийся белый след. Мне вдруг вспомнился вчерашний сон — про мой замок, про братство. Всего лишь сон — но до чего же реальным он казался. Внезапно я представила разъяренное лицо Рода. Он пожертвовал ради меня жизнью — а я собираюсь броситься вниз головой с моста?