Бесовская таратайка

Горан

– Оперативная группа прибыла, – констатировал Шорин.

– Кто у них старший? – спросил я.

– Следователь Лазарев, – ответил Шорин, указывая на мужчину, лет сорока, в форме капитана милиции, который в этот момент беседовал с пожилой женщиной, одетой в темно-зеленое пальто. Я попрощался с патрульными, те двинулись дальше по маршруту, и приблизился к следователю.

– … Нет, в лицо я его не запомнила, – между тем говорила женщина: – У нас во дворе хулиганы все фонари поразбивали. Темень стоит, хоть глаз выколи. Про бежал

мимо, кричал про какую-то голову… А кто и как выглядел, я не рассмотрела.

– Ну что же, нет – так нет, – устало сказал следователь: – Спасибо за помощь, Тамара Алексеевна. Пройдите пожалуйста к машине. Там ваши показания скоренько запишут – и вы свободны.

Женщина пошла к “УАЗику”, а следователь, обратив на маня внимание, сказал:

– Слушаю вас, товарищ.

Я назвался и показал удостоверение.

– Лазарев Андрей Витальевич, следователь в составе основной оперативной группы, – в свою очередь представился он: – Чем могу служить?

– Есть уже что-нибудь по этому делу? – спросил я.

– Работаем, – туманно ответил Лазарев и пожаловался: – У нас сегодня “запарка”. Не успеваем одно место происшествия отработать, как уже следующий вызов поступает.

– Тело нашли? – не дал я ему увести разговор в сторону.

– Ищем, – ответил Лазарев.

– А место происшествия обнаружено?

– Эксперты работают, – все так же неопределенно сказал следователь и махнул рукой куда-то в арку.

– Проводите, – коротко приказал я начальственным тоном.

– Уткин, – крикнул Лазарев милиционеру, который, сидя в машине, записывал показания пожилой женщины: – Я к экспертам. Закончишь – подъезжай туда.

– Идемте, – следователь достал из кармана шинели фонарик, включил его и первый зашагал через арку.

Во двор с улицы свет почти не доходил, поэтому я, двинувшись вслед за ним, сразу погрузился в полумрак, перемешанный с начинавшим сгущаться туманом. Лазарев шел впереди, высвечивая фонариком дорожку бурых клякс на влажном асфальте.

– Это кровь, – пояснил он, оборачиваясь на ходу: – Здесь он бежал. Сыро, поэтому она еще не до конца свернулась.

Кровавая дорожка тянулась куда-то вглубь темного двора.

– Места преступления, как такового, пока обнаружить не удалось, – продолжил Лазарев: – Следы крови ведут через весь двор и выходят через арку на той стороне на улицу Тельмана, к автобусной остановке. Там они обрываются, но остального тела там нет. Если все же предположить, что голову отрезали именно там, то получается, что это произошло прямо посреди улицы. Конечно, всякое случается, но как-то не очень верится, что можно совершить настолько зверское убийство на многолюдной улице и остаться при этом незамеченным. А, по крайней мере до настоящего момента, нам не удалось найти ни одного свидетеля или очевидца преступления…

– Следы крови не приближаются к подъездам? – спросил я.

– Думаете, что убийца выбежал из одного из домов, бросился на остановку,

а уж потом направился на Димитрова? Мне это тоже приходило в голову. Но, увы, я проверял, дорожка довольно ровная, без изгибов и разветвлений, и тянется строго от остановки через двор к арке. И ни к одному из подъездов она не приближается…

Пока он говорил, мы пересекли темное пространство двора и вышли на улицу Тельмана. Уличные фонари одной из главных магистралей города на какое-то время ослепили меня. Прищурившись, я подошел к остановке, около которой, присев на корточки, исследовала асфальт, покрытый кровавыми пятнами, молодая девушка в форме лейтенанта милиции. Рядом стоял пожилой капитан и щелкал затвором фотоаппарата. Поодаль толпились зеваки, которых не пускали подойти ближе несколько патрульных милиционеров.

– Есть новости? – спросил Лазарев у женщины-эксперта. Та, не оборачиваясь. пожала плечами. Из небольшой лужицы свернувшейся крови она вытащила пинцетом окурок папиросы, критично осмотрела его со всех сторон и положила в целлофановый пакет.

– Задержанного допросили? – спросил фотограф у Лазарева.

– Нет еще, – ответил за него я и пояснил: – Я только что из отделения. Как сказал врач, пациент находится в глубоком шоке, и как долго он пробудет в этом состоянии, пока неизвестно.

– Это товарищ из госбезопасности, следователь по особо тяжким преступлениям. Из Москвы, – представил меня Лазарев.

– Вы к нам на подмогу? – ни сколько не смутившись, спросила девушка: – Или с проверкой?

– Пока только интересуюсь обстоятельствами дела, – ответил я, улыбнувшись ей.

– Ну мы пока мало что можем вам сообщить, – сказала девушка: – Вопросов пока гораздо больше, чем ответов. Возможно голову отделили от тела в каком-то транспортном средстве, а за тем ее выбросили на этой остановке.

– Почему вы так решили? – заинтересовался я.

– Крови слишком мало. В организме человека, если я не ошибаюсь, ее около шести литров. А тут, если суммировать все, что мы обнаружили здесь и во дворе, и литра не наберется.

– Ты, Оля, не спеши с выводами, – недовольно сказал Лазарев:- Голову могли отрезать и раньше…

– А теперь просто подбросить? – продолжила его мысль девушка: – Но, в таком случае, крови было бы совсем мало. Нет, похоже, что ее отрезали прямо здесь, на остановке. Тело увезли, а голову почему-то оставили.

– Остается выяснить, зачем преступникам понадобилось тело, и почему они решили избавиться от головы, – сказал фотограф.

– А может они хотели и голову забрать, но ее у них похитил задержанный? – подкинул версию я.

Из троих, только девушка-эксперт поняла, что я пошутил и тихонько хихикнула.

В это время к нам подошел молодой человек в кожаной куртке и с папкой в руках.

– Андрей Витальевич, – обратился он к Лазареву: – Я пока закончил. Там участковый дорабатывает крайний подъезд.