Беспощадная истина
Шрифт:
Я никогда не был таким крутым, как мой отец. Я всегда хотел казаться таким же крутым, но на самом деле был человеком иного склада. Я слышал, что отец должен был уехать из Северной Каролины после ссоры с белым парнем. Его дядя, который был типичным дядей Томом, выступал в этом деле посредником и спас отцу жизнь, пообещав, что тот уедет из города. Поэтому-то он и появился в Нью-Йорке. Когда он попал сюда, он пошел в бар и начал разговаривать с хорошенькой девушкой. Появился парень с шикарной большой шляпой, один из нахальных черных парней известного типа, спихнул отца с барного табурета и сам заговорил с девушкой.
– Этот ублюдок – ниггер, деревенская задница, –
Тогда мой отец сел в автобус, съездил в Шарлотт, взял свою винтовку, вернулся в Нью-Йорк, нашел этого парня и выстрелил в него. Если у него возникал конфликт с полицией в Бруклине, он со своим братом запросто устраивал перестрелку с копами. Отец пользовался большим уважением в общине Бруклина.
Моя мать встретила отца в Шарлотт. Она ходила в школу в Уинстон-Сейлеме, где встретила сестру отца, которая, по существу, была его вербовщицей. Она забирала для него наркотики и находила симпатичных женщин. Вот она и привела мать на встречу с отцом. Пока я рос, отец появлялся не часто, он приходил лишь время от времени. Мы не особенно доверяли ему, потому что мама была на него сердита, но я считаю, что в отношении семьи он делал все, что было в его силах. В то время черному было нелегко иметь семью.
Итак, мы пошли наверх, и ему понравилось мое жилище. Мы заказали перекусить и просто поговорили. Похоже, он был удивлен, что я так по-доброму отнесся к нему. Я понял, что ему были нужны деньги, поэтому я дал ему немного. Я действительно, хотел узнать о нем побольше, поэтому я предложил ему навестить меня в Огайо. Я предложил купить ему машину, чтобы он смог приехать туда, и спросил, как он отнесется к «Мерседес-Бенц».
– О боже, нет, сынок, пожалуйста, не надо, – стал он протестовать. – Я умею водить только «Кадиллак», я не умею водить «Мерседес».
У него, как у любого сутенера/проповедника, была такая любовь к «Кадиллакам».
Он приехал в Огайо спустя несколько недель вместе с двумя детьми моей сестры. В то время он был очень интересным человеком. Весь день, с девяти утра до пяти вечера, он провел в церкви. Затем он пришел домой, чем-то перекусил и вернулся в церковь, где пробыл до одиннадцати.
Ему, очевидно, нравился мой образ жизни. Через несколько дней он освоился и пригласил в дом одного из своих друзей-проповедников, парня, который был одет очень круто. Они сидели и обсуждали разную хрень. Я наблюдал за ним, изучал его характер. Я заметил, что он любил леденцы. Шестидесятивосьмилетний мужчина любил леденцы! И я подумал: «Ух! Я ведь тоже леденцовый парень [175] . Вот откуда у меня это пристрастие!»
175
В оригинале – candy guy, что также можно перевести как «продавец наркотиков» или «любовник», «любитель женщин».
В известном смысле я завидовал тому, как он строил свои отношения с женщинами. На его фоне я смотрелся просто жалко. Но он вынужден был применять к женщинам силу. Отец был весьма успешным сутенером, но в семье не могли распутничать сразу двое. У отца было семнадцать детей, и все они стали замечательными людьми. Позже я встречался с некоторыми, и никто из них не превратился в такого психа, как я.
Как-то я посадил отца и сказал ему:
– Научи меня чему-нибудь. Что ты знаешь о жизни? Что можешь передать мне? Быть мне отцом.
– Я не могу научить тебя ничему, сынок, – ответил он. – Я знаю лишь Библию и сутенерство. А это не для тебя. Я знаю это, я видел тебя с женщинами.
Я попытался произвести на него впечатление своими очаровательными девушками.
– Ты простофиля, сынок. В этом нет ничего плохого, некоторые ведут себя так же, когда дело доходит до женщин, – сказал он. – Некоторые мужчины никогда не достигают такого уровня, чтобы держать женщин под контролем. Ты один из таких парней. Ты не знаешь, как разговаривать с женщинами. Ты не знаешь, как следует это делать. Ты целуешь их в рот. Б… дь, а ты знаешь, чем они занимаются в твое отсутствие? Они, б… дь, сосут мой член, или кто-то ссыт им в рот. А ты целуешь их, запуская свой язык в их рот, сынок.
Когда отец впервые пришел в гости, он вел себя весьма скромно. Но как только он увидел, что я с ним откровенен и дал ему денег, он стал более заносчивым.
– Честно говоря, я не знаю, действительно ли ты мой сын. Ты берешь женщину, затем еще кто-то берет ее, мы практически встречаемся друг с другом, – заявил он мне в конце своего пребывания. – А иногда ты просишь их собраться вместе. У меня было пять или шесть девушек в одном доме с твоей мамой…
Вон как! Он становился слишком бестактным и давал мне слишком много информации. Я не чувствовал в себе достаточно сил, чтобы справиться с этим.
– Эй, приятель, остынь, – сказал я. – Я люблю свою мать. Ты мой отец, и я люблю тебя. Давай не будем говорить о тебе и о ней. Давай просто общаться, как отец и сын.
Были некоторые вещи, которые следовало завершить до начала исполнения наказания. Я был убежден, что мне предстоит угодить в тюрьму, поэтому я позвонил Натали, матери моего сына Д'Амато.
– Слушай, я сейчас собираюсь послать тебя сто тысяч долларов. Потом, пока я буду в тюрьме, я распоряжусь, чтобы тебе каждый месяц посылали некоторую сумму.
Как только она получила эти деньги, она пошла, наняла адвоката и предъявила мне иск на несколько миллионов. И это было замечательно, потому что много лет спустя, когда дело продвинулось, мой адвокат добился проведения по постановлению суда теста для определения отцовства, и оказалось, что малыш не был моим ребенком. Я заслужил это. Вот что случается, когда ты трахаешься с шлюхой. Это было еще одно жестокое предательство. Когда пришел результат этого теста, я был раздавлен. Я ведь, действительно, считал, что это мой ребенок. Я провел с ним много времени. Я даже гордо позировал с ним на обложке журнала «Джет». Та женщина несколько лет мучила и преследовала меня после этого теста на отцовство. Думаю, что в ее жизни больше не случится ничего светлого. Я не удивлюсь, если узнаю, что кого-то, кто был связан с ней, нашли в доме мертвым, или что-то в этом роде.
После того как мне определили меру наказания и провели необходимые процедуры, меня направили в Молодежный центр штата Индиана. Это была тюрьма среднего уровня безопасности, такие были созданы в 1960-х годах для богатых белых молодых правонарушителей, совершивших ненасильственные преступления. К 1992 году тюремная система штата Индиана была настолько переполнена, что в такие тюрьмы начали отправлять и взрослых правонарушителей, в основном осужденных за сексуальные преступления и правонарушения, связанные с наркотиками, которым было сложно находиться в настоящих суровых тюрьмах. Но время шло, и сюда стали направлять некоторых убийц и других лиц, совершивших насилие. Когда я здесь появился, в этой тюрьме было около 1500 заключенных, более 95 процентов из них – белые.