Бессердечный принц. Раскол

Мелевич Яна

— Личные вещи Кайриса еще в архиве? — спросил я у Ивана Романовича и получил в ответ утвердительный ответ.

— Да, мы хотели послать все в конце недели в управление к вам.

— Отлично. Пусть кто-нибудь принесет ему четки.

— Ваше Превосходительство…

Иван Романович осекся и ошарашенно уставился на меня.

— Что непонятного? Четки принесите.

— Но…

— Быстро.

Я понимал, что рискую, и за эксперимент меня никто по голове не погладит. Отец, вероятно, устроит показательную порку, Алексей сожрет

с потрохами. Но убедиться в собственных выводах важно, потому я решительным шагом направился к Максу, насвистывающему идиотскую песенку про прекрасную маркизу.

— Что? За мной приехали? — спросил тот без интереса, когда я подошел ближе.

— Нет.

— Даша пришла?

Я склонил голову и посмотрел в открытые светло-голубые глаза. Убрать из его биографии целый кусок про массовые убийства — ни дать ни взять ребенок. Наивный и честный, как будто передо мной высокорослый второклашка, а не террорист.

— Если выполнишь мою просьбу без сюрпризов и попытки сбежать, то я ей позвоню и попрошу приехать.

Ложь не прошла мимо его проницательности, которая невиданным образом уживалась с детской непосредственностью и наивностью.

— Нехорошо так откровенно врать, офицер, особенно когда смотришь человеку в прямо в глаза. Они, знаете ли, зеркало души.

Макс улыбнулся и сразу стал походить на типичного себя — безжалостного мага-зеркальщика. Я поднял руки, затем усмехнулся. Правила игры сейчас устанавливал он, а от меня требовалось им подчиниться в обмен на его помощь.

— Ты и без меня достанешь унтер-офицера Одинцову из-под земли. Бабочка-то непростая, верно? Открыть портал через зеркала и прийти к ней ты можешь в любой момент.

— То же верно, — Макс цокнул языком и поднялся с корточек, потом отряхнул одежду и руки от снега. — Пути великой любви неисповедимы.

— Ты знаешь, что по закону твое поведение считается преследованием?

— Я же не поглядываю, когда она моется в душе. Но если она возьмет бабочку и позовет меня, то…

Насчет восьмилетки я, пожалуй, погорячился.

— Мне нужна твоя помощь.

Макс выразительно выгнул бровь, а я кивком головы указал на Егора.

— Он некромант, — зачем-то пояснил, когда не услышал в ответ ровным счетом ничего. — Тоже с хаосом.

— Знаю. Там источник в смятении, потому что рядом я.

— Вы чувствуете друг друга?

— Чем сильнее хаос, тем ярче в нем заметна магия, — Макс махнул рукой. — У перешедших черту, но не сумевших обуздать силу, она плещется через край.

— Черту?

— Предел.

Я вздрогнул и распахнул широко глаза.

— Ты говоришь…

— Влад, когда ты перешел предел, то спалил свой источник. Подобное случается часто, поэтому боевые маги выгорают за поле боя очень быстро, — Макс щелкнул пальцами перед моим носом, после чего сделал вид, будто целится из пистолета в Егора. — Тот парень, наоборот, усилил его.

— Как ты много лет назад, — прошептал я, понимая, что изначальная догадка оказалась верна. — Хаос внутри вас мутирует.

— Эврика. Каждый мощный всплеск магии делает нас сильнее. Проблема в том, что не все способны справиться с подобным состоянием. Тех, кто не обуздал силу внутри себя, она, в конце концов, сожрет. И что ты хотел?

Я вновь повернулся к Егору и заметил, что Рябов по просьбе Ивана Романовича побежал в сторону здания архива.

— Заставишь нашего некроманта пережить еще один всплеск? — вновь посмотрел на Макса и уловил искорки веселья в его взгляде.

— А вы знаете толк в вечеринках, офицер. С удовольствием вытряхну из чучела с костями немного магии ради вас.

Глава 61. Влад

Место для будущего боя выбрали максимально удаленное от тюремного бастиона. Прямо на пустыре за Алексеевским равелином, который прикрывал Трубецкой и Зотов бастионы, а также Васильевскую куртину и ворота.

По обеим сторонам от него находились соединенные с ним фланками полуконтргарды, где были установлены специальные отражатели повышенной мощности. На случай внешней угрозы их включали, и они создавали щит от магических атак.

Если что-то пойдет не так, и Егор устроит нам веселые старты с фанфарами из всплесков силы, мы просто включим их. На Макса надежды тоже нет. Но его присутствие в крепости без того считалось чисто номинальным.

Выйти отсюда он мог в любой момент. Я в этом не сомневался.

Егор казался растерянным, постоянно перебирал четки и нервно косился то на меня, то на охранников, то на Макса. Куртку он сбросил, остался в одной тюремной робе, несмотря на порывы ледяного ветра со стороны Невы.

Его будущий противник просто расстегнул черное пальто и замер, будто примерз к земле подошвами тяжелых ботинок.

— Ваше Превосходительство, прибыли император, цесаревич с княгиней Репниной-Волконской, светлейший князь Андрей с матерью, а также граф Орлов и архиепископ, — сквозь свист ветра я услышал голос одного из заместителей Ивана Романовича.

— Когда?

— Около получаса назад. Приехали на разных кортежах в сопровождении личной лейб-гвардии государя и черносотенцев.

Не вместе, значит. Понятно.

— Почему не доложили сразу? — я посмотрел на наверх.

— Вы заняты. Просили не беспокоить.

— О прибытии государя и цесаревича нужно сообщать вовремя.

— Они тоже просили вас не беспокоить.

В небольшой группе людей, которая поднялась на одну из смотровых площадок, я разглядел мантию Тихона Федоровича. Тот стоял подле отца и усердно размахивал руками, пока люди в черных одеждах — видимо, черносотенцы — бегали туда-сюда по крышам и включали отражатели.

Когда последний магический экран загорелся, переливающий щит окутал крепость плотным коконом и отделил зону боя от основной массы зрителей.