Бессердечный
Шрифт:
— Ага, но думаю, что весь мир знает, что она наркоманка. Я слышал, что в последний раз она задолжала Братьям власти, по слухам, ходившим в «Регенте» о семье Константин.
Это вызвало мой интерес — один небольшой кусочек информации о Константин, который ускользнул от меня.
— Братьям власти?
— Ага, Братьям власти. По-крупному, видимо. Говорят, мать закончила с ней. Думаю, она надеется, что кто-то другой уничтожит ее и избавит их от позора.
Я обдумывал эту новую информацию, когда он снова заговорил.
— Итак,
Я презирал стыд и унижение, растущие во мне. Хантер был верен мне в течение многих лет, но я изо всех сил старался озвучить ему это признание.
Но он спас меня от битвы.
— Ты схватил ее, не так ли? Ты позволил члену управлять твоей ненавистью и схватил ее?
— Все было не совсем так… — начал я, но он уже ухмылялся.
— Не кори себя, Люк, — сказал он. — Я видел ее. Она просто красавица, даже по меркам Константин. Я имею в виду, что они все красавицы, но Илэйн — нечто особенное. Я сомневаюсь, что есть много парней в таком положении, которые не захотели бы схватить ее затрахать до смерти.
Он в демонстрации выпятил бедра. В этом ключе все казалось таким дешевым.
— Я собирался причинить ей боль. Это не имело никакого отношения к ее киске.
Он все еще ухмылялся.
— Ага, но речь ведь шла о киске, верно? Поверь мне, я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понять, что она поимела тебя из-за своего тугого маленького тела.
— Забудь об этом, — сказал я и собрался уходить, слишком взбешенный от смущения, чтобы терпеть его ухмылку еще хоть одну минуту.
Он толкнул меня обратно на диван, отбросив свои шуточки
— Господи боже, Люк. У тебя есть к ней чувства. Ты в своем уме?
— Нет! — выплюнул я. — О чем, блядь, ты говоришь? У меня никогда ни к кому не было гребаных чувств. Это ты сошел с ума, черт возьми.
Но он покачал головой.
— Нет, я серьезно. Это не ты, приятель. Она что-то с тобой сделала.
— Это смешно, — прошипел я, но он мне не поверил. Я видел это по его взгляду.
Мне хотелось верить себе, и мне следовало верить. Эта идея была абсурдной. Никогда в жизни у меня не было чувств к кому-либо, не говоря уже о ком-то, кто имел хотя бы намек на связь с семьей Константин. Я не проявлял эмоций, не говоря уже о пушистом дерьме, влюбленности и прочей ерунде. Это была слабость. Ничего кроме слабости. Люди были плотью с ценником. Ничего большего.
— Все в порядке, ты же знаешь, — продолжил Хантер. — Серьезно, выкладывай уже. Все, что нужно сказать.
— Ты не чертов советник, Спарро. Нечего говорить, — возразил я, но он указал на часы над камином.
— Не совсем, о чем мне говорит то, что ты явился сюда в воскресенье утром еще до девяти утра. — Он ухмыльнулся. — Знаешь, я ведь из-за этого выгнал Мелиссу. Я планировал, по крайней мере, еще один разок трахнуть ее в задницу, прежде чем она уйдет сегодня.
— Мелисса? — спросил
— Не меняй тему, — сказал он и присоединился ко мне на диване, откинувшись назад и закинув руки за голову.
Я заставил себя заговорить, чтобы сохранить свой рассудок. По крайней мере, если Спарро узнает о моем дерьмовом выборе, то у него будет шанс следить за мной, если я снова потеряю голову.
Я рассказал ему о бале у Тинсли и о том, как поймал Илэйн в ванной. Рассказал ему, что она хотела меня, несмотря на свой страх. Рассказал, как мне это понравилось, хотя и не хотел признаваться в этом даже самому себе.
— Итак, что случилось дальше? — надавил он, когда я закончил пересказывать события на балу. — Она позвала тебя на свидание? — он рассмеялся от подобной перспективы.
Вот тогда-то мне и стало неловко. Вот тогда-то и следовало заткнуться и свалить оттуда.
— Я получил через Альто доступ к ее календарю. К ее личному календарю.
— Какого хера? — Он повернулся на диване и уставился на меня. — У тебя есть доступ к ее личному календарю? За это с тебя шкуру спустят, как твоя семья, так и ее. Если они обнаружат, что у тебя есть к нему доступ…
На этом я оборвал его.
— Это ее чертов календарь. Ничего большего.
— Ага, и вторжение в самое сердце мира семьи Константин. Они придут за тобой со всей гребаной силой.
Он указал на вещи, которые я уже знал. Это была лишняя речь, но он все равно продолжал рассказывать мне, как взбесится мой отец, и как будут нападать члены семьи Константин из-за чего-то столь конкретного в намерениях.
А мне всего лишь хотелось выследить ее и уничтожить. Они бы узнали это. И отреагировали на это. Это было громкое заявление, и я знал это. Я знал, чем рискую.
Это было далеко не так серьезно, как то, что я пробрался на частную вечеринку семьи Константин, но это, казалось, не имело для Хантера никакого значения. В его голосе было больше беспокойства… он был слишком проницателен для своего же блага.
— Ты уже выследил ее, — сказал он, и в этом не было никакого сомнения.
— Да, я уже выследил ее. И намеревался уничтожить ее.
Он покачал головой.
— Нет, не собирался. Говори себе это сколько угодно, но ты намеревался сделать с ней гораздо больше, чем просто уничтожить ее.
— На самом деле я сделал с ней все, — сказал я ему. — Я выследил ее в каком-то дерьмовом баре в Даунтауне и наблюдал за ней со стороны, наслаждаясь каждым маленьким признаком ее неведения. Потом еще лучше. — Я сделал паузу, чтобы впитать в себя выражение его безумия. — Я последовал за ней на какую-то дерьмовую квартиру ее подруги. Это казалось идеальным фоном, чтобы уничтожить ее… медленно.
— И трахнуть ее, — вставил он.
В конце концов, я признал очевидное.
— Да, и трахнуть ее. Я хотел разорвать ее на части и использовать ради острых ощущений.