Бесстрашие
Шрифт:
— Ты слишком быстрая, — кричу ей вслед.
Продолжая смеяться, она отвечает:
— Просто ты слишком медленный!
Когда её походка становится более неуклюжей, я понимаю, что она начинает уставать. Перехожу на медленный бег и иду вровень с ней.
— Ты ведь не пропустишь меня вперёд?
Мокрые прядки липнут к её лбу, она тяжело дышит.
— Ни за что!
Найдя в себе остатки сил, она бросается вперёд, прямо в объятья матери.
— Я смогла! — выдыхает она. — Я победила!
Останавливаюсь.
—
Выставляю руки перед собой, притворяясь, что ориентируюсь вслепую.
Эмили хохочет и убирает руки, перенося вес на мои плечи.
— Вижу, кое-кто устал после забега, — говорит Сиенна, глядя на Эмили.
— Да, я весь выдохся, — в шутку отвечаю я. Сиенна фыркает и хлопает меня по руке. — А, ты об Эмили? Да, кажется, я её измотал.
— Неправда! — возражает Эмили. — Хочешь, снова побежим?
Вивиан кладёт ладонь на бедро Эмили.
— Отдохни, милая. Не то придём к каньону, а ты уже будешь уставшая.
— Ладно, — уступает Эмили и расслабляется на мне. Она наклоняется к моему уху, чтобы прошептать: — Я люблю тебя, Трей. Ты самый лучший на всём белом свете!
Сиенна, услышав это, вскидывает бровь.
— Похоже, у тебя появилась соперница, — дразню я.
Сиенна смеётся. Никогда ещё не видел её такой счастливой.
— Похоже на то.
* * *
Мы шли около часа, когда стало понятно, что Эмили устала. Я нёс её большую часть пути, но стоит мне снять её с шеи, по её же просьбе, как она тут же жалуется маме:
— Мам, я устала. Может, пойдём обратно?
— Хорошо, милая, — отвечает Вивиан и обращается к старшей дочери: — Прости, что не смогли провести с тобой весь день, но я верю, что ты остаёшься в надёжных руках. — Она подмигивает дочери, что не ускользает от моего внимания. — Зато к вашему возращению рагу будет готово.
— Мы можем вернуться с вами, Вивиан, — предлагаю я.
— Не нужно, — говорит Вивиан. — Повеселитесь, детки.
— Ты уверена, мам?
— Абсолютно. Только не опаздывайте к ужину.
Вивиан целует Сиенну в щёку.
— Идём, зайка моя, — говорит Вивиан, беря Эмили за руку. — Отдохнёшь в лагере.
Мы с Сиенной смотрим им вслед, пока они идут обратно к лагерю. Солнце сейчас в зените, оно обжигает мои плечи.
Сиенна вздыхает, как если бы расставание должно было продлиться дольше нескольких часов, и разворачивается ко мне:
— Вы с Эмили отлично ладите.
— Как и ты с ней.
— Да, но я её сестра. У меня не то чтобы есть выбор.
Усмехаюсь.
— Неправда. Уверен, бывают очень плохие сёстры. Ты же замечательная. —
— Трей, — говорит она, немного отстраняясь, чтобы заглянуть мне в глаза. — Я сказала это на эмоциях.
— Нет, ты была права. Я много чего о тебе знаю, но ещё многое мне предстоит узнать. Я хочу знать всё.
— Даже самое скучное?
— Особенно самое скучное.
Она ухмыляется.
— Ну, давай посмотрим. Я ужасна в математике. Обожаю плавать. Мой любимый цвет — синий. Любимый завтрак — овсянка с шоколадом, потому что папа готовил её нам с сестрой каждое утро. Хм, что-нибудь ещё?
— С кем ты впервые поцеловалась?
Её щёки вспыхивают.
— Эм, давай пропустим этот вопрос.
— Ой, да ладно тебе. Я думал, между нами не осталось секретов. Теперь уже.
Она избегает моего взгляда.
— Ну… — Она колеблется. — Я не хочу, чтобы ты расстраивался.
Этому может быть только одно объяснение.
— Зейн? Первым парнем, с которым ты поцеловалась, был Зейн?
Она кивает, прикусив губу.
Невольно стискиваю зубы, но беру себя в руки и прикидываюсь, будто меня это не парит. Как бы я ни старался, я всегда буду соперничать с Зейном.
— Ну и что. У всех есть прошлое.
— Но ты был моим вторым, — поспешила добавить она.
— И последним? — с надеждой уточнил я.
Она улыбнулась.
— А что насчёт тебя? Кому ты подарил свой первый поцелуй?
Приходится покопаться в памяти. Это было так давно.
— Точно сказать не могу. Ну, я тогда только ходить научился, и ей было три года.
Сиенна хихикает.
— Это не считается.
— Слава богу. Я бы точно не смог вспомнить, как её зовут.
Сиенна снова смеётся.
— А если серьёзно? С кем был первый поцелуй?
В памяти всплывает образ блондинки, которую я прижал к стене в лагере «Грань». Я до сих пор помню этот привкус вишнёвых леденцов.
— Её звали Джейла. Мне было двенадцать, а ей четырнадцать.
— Тебе нравились девочки постарше? — дразнит Сиенна.
— Они сами ко мне тогда липли.
Мы продолжаем идти и уже подходим к расщелине, где начинается каньон.
— Заглянем туда? — спрашиваю Сиенну.
— Я готова.
Вход довольно узкий, максимум для одного человека, но как только мы протискиваемся, дальше он расширяется. Нас окружают трёхсотметровые оранжевые скалы, отполированные дождевой водой. Извилистые, они простираются на несколько километров вперёд. А под ногами лишь песок и твёрдый ил.