Бестиарий
Шрифт:
В зале дорожка к сцене была высвечена маленькими фонариками в виде полукруга с шестом в центре. Вокруг шеста извивалась женщина с прямыми черными коротко подстриженными волосами и в стрингах. Секунду-другую глаза Грира привыкали к темноте, затем он узнал в стриптизерше Джинджер Ли, подружку Садовского. Джинджер была наполовину китаянка или кореянка, что-то в этом роде, и Грир постоянно удивлялся: что могло привлечь к ней Садовского, ненавидевшего и презиравшего всех, у кого не белый цвет кожи?
За
— Чем могу помочь? — спросил он.
— Сооруди-ка мне «Джек Дэниелс», двойной, — ответил Грир. — И еще чуток того, чем угостил прошлый раз.
— Насколько большой чуток?
Грир заглянул в бумажник.
— Пусть будет сто.
Зеке налил ему виски, сунул пакетик из фольги в подставленную ладонь Грира и сказал:
— На прошлой неделе моя команда выиграла полуфинал.
— Поздравляю.
Зеке был высоченным белокурым парнем. Он подрабатывал за барной стойкой и играл в волейбол, а также приторговывал «колесами» в ожидании, когда на него и его команду прольется денежный дождь в награду за спортивные достижения.
— Ты обязательно должен прийти на финал. Играем на пляже в Санта-Монике.
— Непременно буду, — кивнул Грир.
— Нет, серьезно, ты должен прийти. Обязательно. Тебе полезно побыть на солнышке. В его лучах есть витамин D, а витамин D очень полезен для костей, точно тебе говорю.
«Ну и вечерок выдался», — мрачно подумал Грир. Всяк, кому не лень, заботится о его здоровье.
— Садовский здесь?
— Пока не видел.
Тут кто-то крикнул, чтобы подали водки, и Зеке вернулся к работе. Грир развернулся на табурете, чтобы видеть сцену. Теперь Джинджер висела вниз головой, обвив шест длинными ногами в черных туфлях на шпильке. Как только умудряется? Музыка играла опус Принса «1999», сцена была забросана, как мусором, туго свернутыми купюрами. Грир знал, в чем тут фокус: ты не хотел выглядеть скупердяем, но и особенно тратиться тоже, так что удобнее всего было скомкать купюру — поди разбери, пятерка там, десятка или доллар — и бросить девушке в надежде, что она сразу не заметит и уделит тебе особое внимание.
Он сегодня крепко выпил и, возможно, нуждался именно в этом — в особом внимании.
Грир продолжал потягивать виски и думать об Индире. Выгорит у него чего-нибудь с ней? Нет, скорее всего, нет. Тогда он переключился на Джинджер, стал думать о ней, смотрел, как она, низко нагнувшись, собирала разбросанные вокруг деньги, а потом ушла со сцены. Вместо нее вышла другая девушка в красно-бело-синем бикини. Грир снова вспомнил об аль-Калли и начал думать о том, как разыграть эту карту.
— Привет, Дерек, — сказала Джинджер и взгромоздилась на соседний табурет.
Он не заметил, как она подошла.
—
— Не с самого начала. Но большую часть.
На ней был топ в блестках и черные лосины с сильно заниженной талией.
— Как тебе новая музыка?
— Принс устарел.
— А я специально выбрала именно ее. Тут ведь полно старперов, им должно нравиться.
«Интересно, — подумал Грир, — сколько самой Джинджер? Девятнадцать, двадцать?»
— Может, ты и права.
А она здорово выглядит в этом прикиде. И что она нашла в Садовском?
— Хочешь купить мне выпивку?
— Почему бы тебе самой не купить? — фыркнул Грир. — Денег накидали целую кучу.
Она приподняла палец, Зеке принес ей бокал с каким-то зеленым напитком.
— Стэн еще не пришел.
— Это я заметил.
— Придет поздно. После конца смены.
«Если бы Садовский не был глуп как пробка, — подумал Грир, — я бы мог обсудить с ним дело аль-Калли». Но он слишком хорошо знал Садовского: тот бы наверняка посоветовал ему похитить богача и потребовать за него выкуп.
— Пойдем потанцуем? — спросила Джинджер и кивком головы указала на расположенный в задней части помещения Голубой зал, где обычно проходили так называемые танцы.
Грир поднял на нее глаза.
— А как же Стэн?
— А что Стэн? Ему по барабану. — Она облизала ободок бокала. — Для него важно только одно правило: ты должен быть белым.
— А управляющие куда смотрят? — спросил Грир и оглядел зал.
Больше половины мужчин в зале никак нельзя было назвать чистокровными арийцами.
— Да всем плевать. А лично я делаю что хочу.
Наверное, она и Садовский стоят друг друга. Джинджер с вызывающим видом положила ему руку на колено.
— Только для тебя, специальное предложение, — мурлыкнула она. — Другим парням я себя трогать не позволяю. А тебе — да. — Рука ее передвигалась все выше по бедру. — Ну, что скажешь?
Что тут можно было сказать? Впервые за долгое время у Грира возникли другие ощущения, кроме боли. Он залпом допил виски. Она растопырила пальцы еще шире.
И больше не произнесла ни слова, наверное, поняла, что незачем. Вместо этого соскользнула с табурета, взяла Грира за руку и, не глядя на него, повела к Голубому залу — так ведут лошадь за поводья. Вход был завешен серебристыми нитями из какой-то синтетики, рядом дежурил плотный парень, брал деньги, отсчитывал сдачу, пропускал. Джинджер провела своего гостя в дальний конец зала, к большому креслу, обитому бархатом. Еще какого-то парня уже обслуживали на соседнем «сиденье для любви». Музыка здесь звучала более медленная, приглушенная. Ведь недаром же брали деньги за создание романтической обстановки и некое подобие уединения.