Бетагемот
Шрифт:
Клубящаяся колонна почти сошла на нет, только несколько дымных нитей еще извивались в небе. Но они могли видеть ее источник: неровный прямоугольник выжженной земли у подножия холма. Вернее сказать, силуэт прямоугольника, так как центр его уцелел.
Лабин вынул бинокуляр.
— Что-нибудь видишь? — спросила Кларк.
В ответ он только хмыкнул.
— Кен, не тяни. Что там?
Не говоря ни слова, он протянул бинокуляр ей.
Когда тот стянул голову, Лени на секунду встревожилась. Внезапно весь мир сделался огромным
— Черт побери, — пробормотала она.
В центре чистой зоны находилась Мири. Судя по виду, неповрежденная.
Рядом с ней стояла Уэллетт. Она, похоже, беседовала с каким-то предметом свинцового цвета яйцевидной формы: наполовину меньше ее по размеру, он парил в воздухе над поляной. Его панцирь был гладким и обтекаемым, а брюхо щетинилось датчиками и антеннами.
«Овод». Не так давно эти дистанционно управляемые роботы преследовали Лени по всему континенту.
— Попались, — сказал Лабин.
Когда они подошли к лазарету, мир в линзах Кларк уже начал обесцвечиваться. Уэллетт сидела на дороге, прислонясь спиной к фургону, согнув ноги и скрестив руки на коленях. Понурившись, она апатично смотрела вниз, на асфальт. Заслышав их приближение, подняла голову. «Овод» телохранителем висел над ее головой, но на прибытие рифтеров никак не отреагировал.
От выщелоченного света Уэллетт не могла побледнеть настолько. В ее лице не было ни кровинки. По нему тянулись мокрые полосы.
Посмотрев на Кларк, она покачала головой.
— Что ты такое? — Ее голос был глухим, как будто доносился из пещеры.
У Кларк тут же пересохло в горле.
— Ты же — не беженка. Не обыкновенная рифтерша, которая где-то пять лет пряталась. Ты... ты как-то все это начала. Ты все начала...
Лени не могла вздохнуть, смотрела на Лабина. Тот же неотрывно следил за «оводом».
— Така, я... — начала она, разведя руками.
— Эти монстры в машинах, все они — это же ты. — Уэллетт, казалось, ошеломили чистые масштабы предательства Кларк. — Страны Мадонны, фанатики, культы смерти — они все твои последователи...
«Нет, все не так, — хотела закричать Кларк. — Я бы остановила их в одну секунду, если бы могла. Я понятия не имею о том, как все это началось...»
Но, разумеется, она бы солгала. Формально она не основывала движений, возникших после появления Лени, но от этого не были менее преданны существу, которым она некогда являлась. Они были квинтэссенцией ярости и ненависти, которые двигали ею пять лет назад, равнодушия к любым потерям, кроме своих собственных.
Разумеется, последователи все делали не ради нее. У бушующих миллионов имелись собственные причины для гнева и мести, куда более праведными, чем те фальшивые претензии, из-за которых развязала войну Кларк. Но она указала дорогу. Доказала, что это возможно. Каждой каплей пролитой ею крови, каждой инокуляцией Бетагемота Лени давала им в руки оружие.
И теперь она ничего не могла сказать. Лишь покачать головой и заставить себя посмотреть в глаза обвинителя и бывшей подруги.
— А теперь они превзошли себя, — продолжила Уэллетт своим надтреснутым, бесстрастным голосом. — Теперь они...
Она судорожно вздохнула:
— О, господи! Как же я облажалась.
Така встала на ноги, как марионетка. А «овод» по-прежнему не двигался.
— Это — не противоядие, — сказала Уэллетт.
Вот тут на нее бросил взгляд Лабин:
— То есть?
— Похоже, мы умирали недостаточно быстро. «Ведьма» побеждала, но мы ее замедлили, на каждого спасенного приходилось четверо умерших, но кого-то мы все-таки спасли. Но почитатели Мадонны не попадут в рай, пока мы все не сдохнем, поэтому они придумали кое-что получше...
— И они?.. — спросил Лабин, снова поворачиваясь к роботу.
— На меня не смотри, — тихо произнесла машина. — Я-то из хороших парней.
Кларк мгновенно узнала этот голос. Лабин тоже.
— Дежарден.
— Кен. Старина. — «Овод», приветствуя, подпрыгнул на несколько сантиметров. — Рад, что ты меня помнишь.
«Ты жив, — подумала Кларк. — После Рио, после того как Садбери ушел в офлайн, после пяти лет. Ты жив. Ты все-таки жив. Мой друг...»
Уэллетт наблюдала за происходящим с немым удивлением:
— Вы знаете...
— Он... выручил нас, — объяснила Кларк. — Давно это было.
— А мы думали, ты умер, — сказал Лабин.
— А я думал, что вы. Тут и после Рио было хуже некуда, а когда у меня один раз выпал шанс вас запеленговать, вы отрубились. Я решил, что до вас все-таки добрались какие-то чересчур обозленные товарищи, которые так и не успокоились. Тем не менее, вы здесь.
«Мой друг», — снова подумала Кларк. Он помогал ей даже тогда, когда Кен пытался убить. Рискнул своей жизнью ради нее, когда они еще даже ни разу не встретились. И пусть они мало видели друг друга, но, судя по всему, из всех, кого знала Лени, только Ахилл был ее настоящим другом.
Она тяжело переживала известие о его смерти; и сейчас должна была обрадоваться, но в мозгу вертелось одно слово, омрачая радость мрачными предчувствиями.
Спартак.
— Так, значит, — осторожно произнесла она, — ты — все еще правонарушитель?
— Сражаюсь с энтропией ради общего блага, — заученно произнес робот
— И потому до основания выжигаешь тысячи гектаров растительности? — спросил Лабин.
«Овод» спустился настолько, что его линзы смотрели прямо в белые глаза Лабина.
— Если убийство десяти спасет сотню, то это нормально, Кен, и ты понимаешь это лучше, чем кто-либо другой... Может, ты не слышал того, что сказала наша общая подруга, но идет война. Плохие парни палят Сеппуку по моей лужайке, а я стараюсь, как могу, чтобы эта дрянь тут не закрепилась. У меня практически нет людей, инфраструктура разваливается буквально на глазах, но я справлялся, Кен, о да, я справлялся. А теперь, как я понимаю, вы двое вторглись в жизнь нашей Таки, и сейчас по меньшей мере три носителя вышли за баррикады.