Бетагемот

Уоттс Питер

«Черт побери. Одежда».

Она сняла ее с себя и затолкала в мешок для сжигания. Остальные части гидрокостюма находились в рюкзаке, спрятанном в кабине. Они, извиваясь, быстро встали на место, швы быстро загерметизировались, создавая удоб­ную вторую кожу Когда ее создавали, то об инфекциях не думали, но кополимер волей-неволей взаимодействовал с ионами соли, а значит, он не пропускал любой объект размером с живую клетку.

Когда она снова подошла к задней панели Мири, диа­гностический цикл завершился. У Рикетгса обнаружился перелом скулы, трещина в большой берцовой кости ле­вой

ноги, сотрясение мозга второй степени, начальная стадия недоедания (лучше, чем у многих, кстати), два ретинированных зуба мудрости и умеренное заражение нематодами. Жизни парня ничто не угрожало, большин­ство болезней поддавалось лечению.

Диагностическое исследование не включало анализа на Сеппуку. Его не было в стандартной базе данных. После своего открытия Уэллетт на скорую руку собрала отдельную программу Возможности ее были весьма ограниченны — никакого деления на первую/вторую/терминальную ста­дии; никакого перечня сопутствующих макросимптомов. Никакого курса лечения. По сути, обыкновенный анализ крови. Кларк даже не знала, как истолковывать это про­стое число. Да и вообще, существовал ли такой параметр, как «безопасный» уровень заражения Сеппуку?

Ноль, наверное. Она ткнула в иконку, запустив тест. Через маленькое наблюдательное окошко увидела, как дернулся Рикеттс, когда Мири потребовалось еще не­сколько капель его крови.

Результаты анализа лазарет выдавал не сразу, и Кларк сосредоточилась на других проблемах Рикеттса. Нема­тоды и зубы мудрости могут подождать. Сосудорасши­ряющие средства направленного действия и кальциевые ингибиторы помогут при сотрясении мозга. Сломанные кости проблемы не представляли: надо было наложить мелкоячеистую сетку на пострадавшие области, чтобы запустить остеобластный метаболизм ^[40] . Это Кларк умела делать практически с тех пор, как стала рифтером.

40

Остеобластный метаболизм — обмен веществ в костных тканях, необходимое условие для сращивания костей.

— Эй! — Из чрева Мири донесся тонкий, испуганный голос Рикеттса. — Я не могу пошевелиться.

— Это нейроиндукционное поле, — успокоила его Кларк. — Не волнуйся. Оно просто удерживает тебя во время лечения.

Бип.

Ну вот, готово. 10 млн частиц на миллиметр.

«О, господи».

Как долго он блуждал по лесу? Насколько далеко рас­пространил культуру? А тот, кто избил его: превратил­ся ли он в носителя, подцепил ли сам Сеппуку через содранную кожу на костяшках пальцев? Сколько дней пройдет, прежде чем он поймет, какую цену заплатил за этот несчастный мотоцикл?

«Изолируй носителя. Вызови подъемник».

Подъемник. Странно даже думать об этом. Приходи­лось напоминать себе: «Они же не монстры, в конце кон­цов. Не огнедышащие драконы, посланные с небес, чтобы сжечь нас дотла. Они же работают на хороших парней.

И мы сейчас на их стороне».

Но тем не менее...

В первую очередь. Рикеттса необходимо...

вывести из обихода

...изолировать до тех пор, пока за ним не прилетят. Вот только возможностей сделать это было не так уж много. Если оставить его в лазарете, то машина станет непригодной для работы, и Кларк сильно сомневалась в том, что во Фрипорте существовали карантинные зоны еще до того, как он превратился в руины.

«Тут он не может остаться».

Она понаблюдала за тем, как суставчатые конечности и лазерные глаза Мири собирают Шалтай-Болтая. Затем вызвала меню анестезии и выбрала изофлуран.

— Давай-ка поспим, — прошептала она.

Спустя несколько мгновений дрожащие веки опусти­лись на широко раскрытые, нервно бегающие глаза Ри­кеттса. Как будто Лени сделала ему смертельную инъ­екцию.

— Да ты знаешь, кто я такая, жалкая сука? — спросил демон и плюнул.

Нет, подумала она.

— Я — Лени Кларк!

Система снова упала.

— Ага, — тихо произнесла Кларк. — Точно.

Она сменила это мрачное зрелище на вид посветлее. Иллюминатор «Вакиты» выходил на илистую равнину, где даже что-то можно было увидеть: следы от туннелей, прорытых ройными животными; норы беспозвоночных. Одинокий краб апатично шел куда-то в мутной воде.

Поверхность океана была темно-зеленой и на глазах становилась все ярче. Наверное, всходило солнце.

— Что?..

Она повесила шлемофон на подлокотник и поверну­лась к сиденью второго пилота. «Вакита» была слишком маленькой для полноценного отдельного медотсека, на такие случаи годилась откидная койка по правому бор­ту. Она была убрана в такой же литой отступ, в котором крепились кровати на противоположной переборке; но в отличие от них ее утолщенное основание выпирало из стены, опутанное трубками и проводами. При исполь­зовании она опускалась, словно короткий и широкий подъемный мост, висящий на двух моноволоконных ни­тях. Они, края койки и нависающая переборка образо­вывали грани маленькой палатки, вдоль которых была натянута изолирующая мембрана.

Рикеттс лежал внутри на боку, одной рукой упирался в пленку, растягивая ее.

— Привет, — сказала Кларк.

— А где мы?

— Под водой.

Она поднялась со своего места в главную каюту, при­гибая голову, поскольку изгибы корпуса не позволяли встать в полный рост. Парень попытался сесть. У него пространства было еще меньше.

— А что со мной...

Она глубоко вдохнула:

— Ты подхватил... инфекцию. Очень заразную инфек­цию. Я думаю, будет лучше, если ты побудешь в изоля­ции.

Благодаря помощи Мири кроводтеки на его лице уже начали излечиваться. В остальном он как-то сильно по­бледнел.

— «Ведьма»? Но я принес тебе лекарство, так?..

— Оно оказалось... немного не тем, на что мы рас­считывали, — объяснила Кларк. — Чем-то... совсем дру­гим.

Рикеттс на мгновение задумался, упершись пальцами в мембрану. Та растянулась, переливаясь.

— То есть... то есть это просто какая-то другая бо­лезнь?

— Боюсь, что так.

— Тогда все понятно, — пробормотал он.