Без чувств, без эмоций, выжить
Шрифт:
— Покупаете?
— Да.
— Витринный?
— Да.
— Нет.
— Что?
— Пока есть на складе, не можем.
— Тогда давайте со склада.
Они переглянулись, что-то друг другу сказали.
Затянулась пауза ожидания. Нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Я не догонял. Я ждал. Впереди тяжёлая дорого под проливным дождём, и так приеду впритык, а может, опоздаю. Англоговорящий появился с laptop и тут началось:
Мы должны проверить.
Мы должны установить.
Мы должны внести.
И только когда я уже закричал, что у него есть
К Венеции добрался чуть за полночь. Совершив все те же самые процедуры, что и в предыдущий раз, встретился всё с тем же мужчиной в сером костюме, но теперь укрывая меня зонтом от несуществующего дождя, проводил меня вовнутрь отеля.
Волнение возрастало с каждым шагом, с каждым движением.
Сейчас я отдам флешки. И? Он получит желаемое. И? И я уже не нужен. Найдут ли когда-нибудь моё тело в волнах венецианских каналов или они привяжут груз к ногам. Явно закапывать не будут, слишком уж здесь мало земли.
— Bone Note. — Приветствовал он меня на итальянский манер.
— Bone Note. — Ответил я почти эхом, словно бездушное эхо.
Он протягивает руку и заметно дрожащей рукой протягиваю синюю бархатную коробочку. Его пальцы сжимают мои, он смотрит мне пристально в глаза и улыбается.
— Вы боитесь?
— Да. — Пауза между его вопросом и моим ответом была колоссальной.
— Почему?
— Просто. — Я смог сказать лишь слово «просто». Возможно моё последнее слово, это «просто».
— Садитесь. Выпьете?
— Нет.
Он раскрыл коробочку, достал дизайнерскую флешку и ещё раз улыбнулся.
— Вы знаете, что здесь?
— Знаю. — И чуть сарказма проявилось. — Цифровая информация.
Он рассмеялся.
— А содержимое информации?
— Догадываюсь, но не смотрел.
Он махнул рукой, и высокий араб в тёмно-синем костюме внёс объёмный портфель. Вынув ноутбук, он нажал кнопку запуска, вставил флешку. Мы молча ждали некоторое время. Ему принесли какой-то напиток, но это не выглядело ни чаем, ни кофе, что-то не прозрачное переливающееся, прямо не жидкость, а перламутр.
— Всё верно. — Произнёс он, затем что-то ещё нажал и с ухмылкой поднял глаза.
Я молча смотрел на него не шевелясь.
— Информацию дублировали два раза.
— Да. — И как обычно, совершенно глупо я вскидываю голову, задирая подбородок. — Ноутбук в машине и ещё один ноутбук в Вене у моего
Сейчас он потребует оба ноутбука и там будет ясно, что с них тиражировали информацию…, Мозг пульсирует и пульсирует, и пульсирует.
— Неважно, — Он резко меняется в лице, словно переключает режим следователя интерпол на заботливого исповедника. — Понимаешь, эта информация как эквивалент тратила.
Пожимаю плечами. Я не понимаю значения слова после «эквивалент».
Все эти назидательные беседы столько же бесполезны, как и объяснять подростку, почему курить плохо, если он уже начал курить, то явно не для того, чтобы навредить своему здоровью, а потому что вот это ему пришло в руки, потому что он пытался выжить и хватался за всё, вот и схватилось, потому что диктовал социум. А тут нотации, я выжить пытаюсь, а вы про то, что может быть, а может и не быть.
Человек в синем костюме, кивнул и не обсуждая мне было велено идти следом. Мы сидели за тем же столом, что и некоторое время назад. Началась снова продовольственная вакханалия, смог лишь немного съесть от салата, хотя за исключением двух объёмных стаканов кофе, за этот день ничего не ел. От голода обычно начинает болеть голова и появляется вялость, на одном адреналине держался.
Мы ели молча, пили чай молча. И только после трапезы, которая закончилась почти в два часа ночи, мы пошли в другую комнату. Спальня. Все портьеры сомкнуты в единое полотно. Опять мрачные мысли.
Он открыл спортивную сумку, вот оно, вот сейчас, в такие моменты уже начинаешь чувствовать прорванную плоть брюшины от лезвия или холод от выстрела. Кругом ковры…
— Это ваше. — Он протягивает объёмный конверт. Снимает полиэтилен, но удерживает всё же за край пакета. Беру бумажную сторону и у меня в руках конверт из светло-голубой бумаги плотно заклеенный. Пакет, оставшийся у него в руке, отправляется обратно в спортивную сумку.
— Пересчитай. — Улыбается шейх.
— Неприлично. — Ощущение тревоги чуть уменьшилось.
Он рассмеялся и крикнул, чтобы принесли кофе. Пока нам варили крепкий кофе, где плотной гущи примерно половина. Я подцепил край и, вскрыв конверт по шву, вынул деньги и стал пересчитывать. Оказалось, больше ровно на сто тысяч евро. Две фиолетовых ровные обёрнутые банковской лентой стопки.
— Лишнее. — Выложил на стол.
— Убери. — Шикнул он, а за спиной были уже слышны шаги цокающей обуви. Одним рывком накрыл стопки.
Перед нами расставили кофе на столе и тарелочки с пахлавой, и несколько вазочек с орехами, сухофруктами и рахат-лукум. Из всего этого я при всём желании не могу отказаться от фисташек и лукума. Отказался. От вида такого объёма денег и всего пережитого внутри был явный протест.
— Здесь… — Я вытащил злополучные стопки евро убедившись, что мы остались вдвоём.
— Там, столько, сколько я считаю нужным. Думаешь, я не смогу пересчитать деньги? Конечно, я знаю точно сколько там. Что ты собираешься делать дальше? — В ответ лишь пожимаю плечами, я не хочу этого разговора. Я не знаю, я не думал, я просто хочу всё завершить. — Будешь снимать порнофильмы и дальше?