Без чувств, без эмоций, выжить
Шрифт:
— Можно?
Она лишь кивнула, рассеянно, озираясь поёжившись.
— Ты почему одна? — Первое, что пришло в голову, в этом вся моя проблема, рот выпускает слова быстрее, чем мозг понимает смысл.
— А ты?
Оставалось лишь подёрнуть плечами и улыбнуться.
— Я с тобой. — На мой столь резвый ответ, она мила улыбнулась, пододвинув распечатанный лист меню. Я ткнул пальцем в нарисованную чашку кофе, на этом мой заказ состоялся. Он что-то начал меня спрашивать, я качал головой. Какого чёрта ему надо? Принеси кофе, и всё.
— Он спрашивает, сахар, молоко нужно?
— Нет, спасибо. — Она перевела
— Спрашивает, может десерт?
— Нет, просто кофе. — Я уже злился. Она ответила, он опять что-то пробубнил, улыбнулся и ускакал.
— Ты знаешь австрийский? — Я был удивлён, это всё же должно быть редкий язык для русских.
— Он говорил на английском. — Она уже вовсю улыбалась, явно смеясь надо мной, я стерпел, хотя это меня немного и задело.
— А сигареты здесь не те. — Решил поддержать разговор в ожидании кофе. — Но зато можно курить где угодно.
Собеседница снова лишь подёрнула плечами, сделав глоток. Минут через пять мы уже обсуждали наш странный быт и обитателей студии. Не то, чтобы сплетничали, она не похожа на озлобленную дамочку, костерившую всех и каждого, просто обсуждали повадки, комичные поступки и просто это было единственное, что нас хоть как-то единило.
— Как ты попала в эту историю? — Мне действительно было интересно, но моя собеседница, полосонув хмурым взглядом, увильнула, процедив банальное:
— Как, и всё…
— Но ты не такая!
— Такая, не такая… — Выдохнула Маша, подкурив следующую сигарету. — Такая, такая!
— Нет, — я даже попытался улыбнуться. Она уже хотела было что-то выдохнуть, но пауза нависла необычайной долготой, пришлось судорожно имитировать светскую беседу, поинтересовавшись, как ей Вена? Как кофе? Пробовала ли яблочный штрудель?
Она выдавила улыбку, пожав плечами в очередной раз, сказала, что Вена ей так себе, кофе как кофе.
— А штрудель? — Это мне Оксанка сказала: «будешь гулять в воскресенье, попробуй штрудель. Обязательно! Это австрийский десерт. Яблочный пирог с тонким тестом и обязательно с шариком мороженого. Если не будет мороженого это не штрудель, то просто яблочный пирог».
На мой вопрос Маша заулыбалась.
— Ты не пробовала? — Я сымитировал удивление. Хотя и сам не пробовал, потому что обходил все эти заведения стороной, а питался лишь в фастфудах, где всё было легко и просто.
Я уже готов был заказывать штрудель, но она категорично попросила этого не делать, отмахиваясь от моего порыва, словно я предложил пойти пешком в Антарктиду.
Пришлось ограничиться заказом ещё по чашке кофе, ей капучино, себе американо, но я схитрил. В последний момент, когда я, коверкая слова, заказывал капучино, американо, сказал штрудель. Официант нахмурил брови и переспросил. Вроде бы он меня понял.
Мария запротестовала. Я кивнул ему. Ну вот опять, он что-то промурлыкал, и я ничего не понял.
— Он спрашивает какое мороженое?
— Обычное.
— Может, не нужно?
— Я очень хочу попробовать. Наши говорили, нужно обязательно, это австрийский национальный десерт. Я правда очень хочу попробовать, а одному мне страшно опозориться. Я не ел пирог с мороженым.
Она заулыбалась и просто сказала: классик.
По отношению к ней у меня всё это время, что мы знакомы, возникает ощущение робости, возможно, из-за её
После оплаты счёта предложил пройтись. Был уверен, что она придумает причину отказаться и уже решил, что прогуляюсь по набережной, заодно найду, где купить сигарет сразу на всю неделю, ведь непонятно, когда мы выйдем в следующий раз. Вполне возможно, что следующее воскресением мы будем отрабатывать внеурочный выходной. Но она согласилась, и мы отправились бродить по городу вместе. К студии мы добрались, когда уже совсем стемнело, но, как оказалось, ни мне, ни ей заходить не хотелось, судя, потому что она очень даже благосклонно приняла предложение купить и кофе навынос в «Аделаида» и засесть в сквере напротив двери, пока стрелки не подкрадутся к одиннадцати часам.
— Тебе не кажется, что вся эта «компания» странноватая? — Отважился всё же на откровенный разговор.
Она подёрнула плечами, помолчала, но всё же кивнула, подкрепив фразой: «есть немного».
— У нас, ну, в России как-то по-другому, здесь же… Зачем вся эта общага, правила…
— А где бы ты жил? — Вот, в этот момент я и растерял все свои доводы. Действительно, ответить было нечем, пришлось выкурить вторую сигарету подряд.
— Но им то это зачем? — Рассуждал вслух.
— Мы явно обходимся дешевле, чем европейцы. — Её логика была неоспорима. — Боимся потерять это место, потому что нужны деньги, а платят вполне хорошие деньги особенно по сегодняшнему курсу. Опять же, мы соглашаемся на все сценарии и готовы на всё, лишь бы остаться.
— Ну а француз? То же экономия? — Я не сдавался в своих попытках улучить всю эту историю в чём-то потаённом, не столь банальным, чем деньги.
— Думаю, да! Он явно не из списка востребованных. Ну, и Маритн говорил, что они в Праге работали также на иксовой 8 студии. — Стрелки неумолимо приближались к одиннадцати, а она впервые улыбнулась.
— Я не берусь оценивать, но, мне кажется, он не из этой истории. Мне вообще кажется, что он гей. — Проговорил, равнодушно пожав плечами, даже это для меня стало уже нормой, а она опять рассмеялась и потянула меня за руку вставать с бордюра, на которым мы сидели.
8
Иксовый — от ххх, символично означает скрытый, заменённый на общественно не озвучиваемый.
«Какая к черту любовь?»
Если пятничный день мы провели вполне обыденно, поменяюсь лишь в сценарий и отсутствие ворчащего с глубокого похмелья режиссёра. А вот утром в субботу последовали снова странные события. С самого утра нас потребовали всех собраться вместе. Сергей что-то бурчал. Вместо, привычного холла или студии нас всех собрали в том зале, который был у входа. У меня от прошлого собрания, пока ещё стресс не прошёл, а тут снова.
Все собрались кто в чём. Пижамы, халаты, растянутые футболки не первой свежести, Студент в спортивном намокшем от пота костюме, Серёга в классических российских семенниках, Стен в спортивном костюме, с мокрыми волосами, будто бегал всё утро.