Без изъяна
Шрифт:
– Что, хозяин, попал под закон? Я ведь тебя предостерегал: не жадничай, лихва - грех смертный. Но ты духом не падай, на каторге тоже люди живут. К тому же я с тобой. Хочешь, я тебе молока принесу, собакой нанюханного?
– Изыди!
– простонал Пахом Авдеич.
– Век бы тебя не видеть, поганца!
– Слушаюсь, хозяин, слушаюсь! Больше ты меня не увидишь! Ох, до чего же я рад!
– Стой!
– спохватился Пахом.
– Сначала вытащи меня отсюда! Вернись, кому говорят!
Но в темном блоховнике уже никого не было.
Озимая рожь родилась на диво, да и мышееденный овес не подкачал. Отбыв страду, Палей с Ваняткой вернулись в почти заброшенный дом. Из первого обмолоченного овса Палей испек хлеб. Горячий каравай положил на чисто выскобленный стол. Отрезал горбушку, благоговейно коснулся исходящего вкусным паром мякиша.
– Ванька, поди сюда! Поешь овсяничка заместо пряничка. Ванятка, игравший на полу, поднялся на ноги, подошел и начал
карабкаться на лавку. Палей подсадил сына, вручил горячий ломоть.
– Вот что я думаю, Ванятка… Не дело нам с тобой бобылями жить. Надо бы тебе мамку. Тогда и у меня руки будут развязаны. Ты небось не слыхал, а в Степанове вдова молодая живет, Липой зовут. Муж у ней в извоз зимой поехал, а его волки заели. Одна осталась с двумя девчонками. Кто ж ее возьмет с таким обозом? Атак она и работящая, и ласковая, и собой уродилась… Вот я и думаю: неужто мы, двое мужиков, трех баб не прокормим?
– Покомим!
– согласился Ванятка.
– Тогда завтра поедем свататься.
– Поедем!
– подхватил Ванятка.
Палей присел на лавку, отломил корочку овсяного хлеба, пожевал, потом произнес:
– Где-то сейчас злыденек гуляет?..
– Привет!
– зеленая мордаха высунулась из-под лавки.
– Зачем звал?
– Злыдька! Как я рад!
– Ну так, чего надо? Чего тебе принесть-то?
– Да вроде как и ничего. Сам видишь, малость поправились мы с Ваней. А чего нет, то сами заработаем или так обойдемся. Просто я тебе спасибо сказать хотел.
Злыдень сморщился.
– Это какой же «бо» меня спасать станет? Мне от этого «бо» не бобо, но все равно - неприятно. Мой народ под старыми богами досыта находился, так нам теперь никаких богов не надо, ни старых, ни новых.
– Коли так, - улыбнулся Палей, - то давай чай пить. Вода сейчас закипит, а чай у меня теперь торговый, настоящий кяхтинский, без изъяна.
– Вот это - с радостью!
– злыдень вспрыгнул на стол, придвинул стакан.
Палей заварил чаю, налил себе и гостю, Ванятке плеснул в блюдечко.
– Хорошо у тебя, - протянул злыдень.
– А то ведь Пахомка меня ни разу за стол не пригласил.
– У кого много, тому и жаль.
Злыдень, не обжегшись, хлебнул чая, потом спросил:
– Кяхтинский чай, говоришь? Без изъяна?.. И где ты его приобрел?
– В лавке, где же еще.
– Схожу-ка я завтра к вашему лавочнику, погляжу, где он такой кяхтинский чай раскопал.
[1] Карзина - лаз на печку, припечная лавка (новг.).