Без памяти

Джиллиан Алекс

— То есть ты знал, что я ничего не помню?

— Да, — киваю я. — Врач меня предупредил.

— Почему я не помню своего врача?

— Ты приходила в сознание всего два раза за неделю, но, видимо, эти короткие минуты тоже стерлись.

— Что со мной произошло?

— Хватит болтать, — резко бросаю я.

— Подожди… — она рефлекторно сжимает бедра, когда я начинаю лениво поглаживать пальцами шелковистые складочки. — Леон, не надо, — умоляет чуть ли не со слезами.

Сейчас я ей верю. Ее эмоции и тело не лгут. Тея слишком дезориентирована и напугана, чтобы возбудиться,

но у нас впереди много времени. Я заставлю ее одержимо жаждать моих прикосновений, сделаю ее зависимой самого разнообразного грязного секса, превращу в похотливую шлюху, готовую раздвигать ноги по щелчку пальцев. Нет ничего проще. Я проделывал подобное много-много раз.

Резко отпустив ее, отхожу в сторону, равнодушно наблюдая, как теряя равновесие, она неуклюже оседает на пол.

— Ты не собираешься меня развязывать? — в обращённом на меня взгляде мелькает злость.

— Подожду еще немного. Вдруг что-то вспомнишь, — ухмыляюсь я, опускаясь в мягкое кресло. Раздражённо морщусь, поправляя упирающийся в ширинку каменный член. Проследив за моими действиями, она забавно вспыхивает.

— Я не верю, что мне нравилось сидеть у твоих ног в таком жалком состоянии, — поджав к груди колени, Тея пытается таким образом прикрыть свою наготу, но все равно выглядит вызывающе сексуально.

— Тебе нравилось не только сидеть у моих ног, но и стоять передо мной на коленях со связанными за спиной руками. — на ее лице отражается неподдельный шок. — У тебя умелый рот, Эмили. Горячий и жадный. Напомнить, насколько глубоко ты умеешь заглатывать член? — глаза Теи становятся похожими на два огромных аквамарина, щеки пылают, как у девственницы. Хотя, почему как? Она и правда целка. Причем не восстановленная. Пока Тея находилась в искусственной отключке, Артемьев провел полное обследование ее организма, заострив внимание и на этой интимной детали.

Удивительно, как девчонке удалось сохранить невинность. Учитывая сферу ее деятельности, это почти подвиг, который может стать проблемой, когда я перенесу наши игры в горизонтальную область. Тея не так глупа, чтобы поверить, что я ни разу ее не трахнул за полгода нашего брака.

— Я ничего такого не делала, — возмущенно шипит моя забавная опасная игрушка, по вине которой я запросто мог лишиться жизни. — Может быть, твоя Эмили и была профи по глубокому минету, но, заверяю тебя, у меня нет с ней ничего общего.

— Делала, детка, и с огромным удовольствием.

— Нет! Я бы почувствовала, поняла, но ты мне даже не нравишься, — гневно бросает она. — Я тебя боюсь до усрачки. Вряд ли это похоже на любовь.

— А кто говорит о любви? — безразлично отзываюсь я. — Ты вышла за меня по расчету. Это я был в тебя влюблен, как последний идиот, а тобой двигали исключительно меркантильные интересы.

— Ты и влюблен? Бред какой-то, — она нервно смеется. — С любимой женой не обращаются, как с бесправным животным.

— Я же уже говорил, что нас обоих возбуждали подобные эксперименты.

— Я ответила, что не верю. — Огрызнулась Тея. — Почему ты называешь меня Эмили?

— Потому что ты сама выбрала это имя, когда решила начать новую жизнь. Со мной, — она озадаченно хмурится, всерьез размышляя над моими словами. — Вероятно, тебе было что скрывать или чего-то стыдиться, — с недобрым прищуром добавляю я. — Есть предположения, что это может быть?

Она отводит взгляд, отрицательно качнув головой, и внезапно начинает заваливаться на бок. Доигрался, блядь… Я оказываюсь рядом быстрее, чем ее бедовая голова достигает пола. Подхватив безвольное тело на руки, легонько хлопаю ее по бледным щекам. Она не реагирует, дыхание слабое, в глазах отсутствующее выражение.

— Тея… эй, на меня смотри. Не отключайся, твою мать, — требую я, но Алатея меня уже не слышит. — Артемьев, сюда. Быстро, — развернувшись, рычу в сторону двери.

Глава 7

Леон

— Все в порядке. Она просто спит, — закончив осмотр, Ярослав отошел от кровати и направился в ванную. Я тенью двинулся за ним.

— Что значит спит?

— То и значит, Леон, — устало проговаривает Артемьев, снимая перчатки. — Она неделю находилась в медикаментозном сне, хотя в этом не было острой необходимости, — сунув руки под струю воды, он осуждающе смотрит на мое отражение в зеркале над раковиной. — Это последствия. Я тебя предупреждал.

— Сделай что-нибудь! — раздражаюсь я.

— Что я могу сделать? Сотрясение мозга, сильный ушиб и твоя самодеятельность в ее лечении все сделали за меня. Для полного восстановления понадобится время и отсутствие стрессовых ситуаций.

— Последнего я не могу обещать.

— Я уже понял, — мрачно отзывается док. — С забавами со связыванием ты поспешил. Девушка могла покалечиться. На будущее — во избежание новых травм, учитывай, что ее организм пока не может долго находиться в бодрствующем состоянии. Хочешь добить девчонку — твое право, но мы оба знаем, что у тебя несколько иные цели на ее счет.

Бешусь молча, потому что возразить нечего. Артемьев прав по всем фронтам. Мне пришлось задействовать все имеющиеся ресурсы, чтобы вывезти Тею из России. И это был далеко не жест доброй воли.

— Физическую активность на пару недель исключить полностью. Любую, Леон, — озвучив очередную рекомендацию, док поворачивается ко мне лицом. — Включая секс, — я ухмыляюсь, забавляясь над строгим выражением его лица. Знает же, что сделаю по-своему. Обреченно вздохнув, Артемьев переходит к уговорам: — Я серьезно. Хотя бы сегодня не трогай.

— Мне нужны ее воспоминания, а не то, что ты подумал.

— Да-да, именно поэтому ты приказал проверить не делали ли ей гименопластику, — скептически парирует док. Другого убил бы за подобный тон, но Артемьев — фигура незаменимая. — Кстати, ты уже придумал, как объяснишь своей новоявленной жене этот маленький нюанс? Я могу убрать хм… все лишнее, чтобы не возникло вопросов.

— Сам справлюсь, — грубо обрубаю я.

— Как знаешь, — док пожимает плечами и резко меняет тему: — Ты мне нужен в лаборатории. Есть кое-что интересное по опытным исследованиям.