Без покаяния. Книга первая
Шрифт:
— Очень мило с вашей стороны, — сказала она. — А то я уж решила, что придется брать такси.
Они обменялись долгими взглядами, а затем, как бы подчеркивая затаенную нежность, она обняла его вместе с ребенком. Когда ее щека мимолетно коснулась его щеки, на него пахнуло ее духами, напомнившими ему Индию и тот вечер, когда тонкий аромат лилий возобладал на какую-то долю секунды над экзотическими запахами сандалового дерева и жасмина. И пока он вдыхал аромат ее духов, воспоминания полностью овладели его рассудком.
Бритт перевела взгляд на девочку и легонько ущипнула ее за щечку.
— Вы только посмотрите, это же не ребенок, а просто конфетка. Ах ты моя прелесть!
Дженифер спрятала личико на плече у отца, а он смотрел, как Бритт целует его дочку в макушку. Элиот восхищался ею так же, как она восхищалась его ребенком. Индия была не так уж и далеко: стоило ему увидеть эту женщину, как он снова оказался там. И все же, если говорить правду, слишком много перемен, чтобы считать за ничто прошедшие три года.
— Я взял вашу машину. Энтони сказал, что вы не будете возражать.
— Конечно нет.
Он хотел забрать у Бритт дорожную сумку, но она не отдала ее. Они пошли к выходу и какое-то время молчали. Затем Бритт сказала:
— Надеюсь, Одри хорошо о вас позаботилась.
— О, она просто восхитительна. Мне кажется, что она так же не могла нарадоваться на Дженифер, как и Энтони. Я даже хотел, отправляясь в аэропорт, оставить с ней Дженифер, но девочка еще дичится на новом месте и капризничает больше обычного.
— Ну и отлично, что вы решили встречать меня с ней. Я ведь впервые вижу вашу милую крошку.
— Мы и с вами-то видимся второй раз в жизни, — сказал он.
— Да, тогда у нас было гораздо меньше возможностей поближе познакомиться, чем теперь. И давно пора. Я достаточно времени провела в семействе, чтобы почувствовать себя его членом, только вы один все еще загадка для меня. В сущности, мы совсем друг друга не знаем, не так ли?
— Да, я ведь единственный из клана Мэтлендов, кто вечно болтается на периферии. Обо мне и сказать-то ничего определенного нельзя, кроме того, что я всегда отсутствую. Добавлю: к сожалению. Потому что семейство стало интересовать меня гораздо больше с тех пор, как в нем появились вы.
Бритт взглянула на него и слегка улыбнулась.
— Вы, кажется, пытаетесь мне польстить?
— Конечно. А почему бы и нет?
Они подошли к багажному отделению, и Бритт сняла свой чемодан с ленты транспортера. Элиот, хоть и держал на руке ребенка, но чемодан не позволил ей нести, отобрал у нее и направился к выходу. Распорядившись погрузкой вещей в багажник, Бритт направилась к водительскому месту, и скоро они ехали по аллее мемориального парка Джорджа Вашингтона.
— Наверное, это не подарок — вернуться домой, где уже обосновались гости, — сказал Элиот. — Но мы, надеюсь, недолго будем обременять вас. Скоро я подыщу какую-нибудь квартирку. Вообще-то я мог пока остановиться в гостинице, но Энтони так усердно меня приглашал…
— Уверяю вас, что я так же рада принять вас у себя, как и Энтони, — сказала Бритт, и это звучало вполне искренне.
Но Элиот все же сомневался. Да, она с участием отнеслась к нему в Индии, даже, можно сказать, с пылким участием. И, однако, упрекнула его в тот индийский вечер, обвинив в цинизме, правда, с некоторыми извинениями. Вообще он явно чувствовал какую-то связь с ней, нечто вроде взаимопонимания. Интересно, чувствует ли и она нечто подобное? Нет, трудно понять, что она действительно думает о нем. Одно только можно сказать с полной уверенностью: она жена Энтони и все еще для него запретна.
— Я сожалею о кончине вашего дядюшки. Вы были близки с ним?
— Нет, особой близости у нас с ним никогда не замечалось. Вернее, мы были в плохих отношениях.
— В таком случае эта поездка не слишком омрачила ваше сознание.
— Естественно, я переживала за тетушку. Они с дядей Эрлом прожили вместе около тридцати лет.
— У них были дети?
Бритт отрицательно покачала головой.
— Мы с сестрой жили в их семье, тетушка нас и вырастила.
— Выходит, россказни насчет того, что вы явились из лесной глухомани, правда? И о сиротстве в придачу?
— Понимаете, в последний раз я видела своего отца, когда мне было четыре года, и даже не знаю, жив ли он. Так что фактически вполне можно считать меня сиротой. А такие вещи люди обожают обсуждать где-нибудь на коктейль-приеме, стоит вам повернуться к ним спиной и отойти на два шага.
— Вас это задевает?
— Да нет, пожалуй. Я привыкла. Как-то Энтони объяснил мне, что если люди судачат о тебе, значит, ты что-то из себя представляешь, так что я перестала обращать на это внимание. — Она взглянула на него. — Вы тоже рано лишились отца, не так ли?
— Мне было тогда семь лет. Единственные родственники, которые остались у меня со стороны отца, — это пара троюродных братьев, которых я знаю чисто умозрительно. Мать была единственным ребенком в семье. Так что наше сиротство объединяет нас с вами.
Бритт протянула руку и легонько похлопала девочку по ножке.
— Зато у вас теперь есть дочурка.
— Да. Она — вся моя семья, — ответил он и поцеловал детскую головку.
— Папа, кто это? — спросила Дженифер, показывая на Бритт.
— Это дедушкина жена. Она живет с ним в его доме.
Дженифер обдумала это и спросила:
— А почему?
— Ну, как вам нравится детская дотошность? — Элиот взглянул на Бритт.
— Дженифер, у тебя есть плюшевый медвежонок? — спросила она.
Девочка засунула палец в рот и кивнула.
— Ну вот, твой плюшевый мишка живет с тобой, потому что ты его любишь, по той же причине и я живу с твоим дедушкой.
Дженифер взглянула через папино плечо на заднее сиденье и спросила: