Без покаяния. Книга первая

Росмэн Эстер

С того дня, когда у Харрисона случился сердечный приступ, а они с Энтони говорили вечером о продолжении рода, Бритт много думала о своем детстве. Особенно много думала о своем отце, он прямо-таки не выходил у нее из головы. И хоть эта тема сейчас не особенно подходила к случаю, она все же решила выжать из тетушки хоть какие-то сведения о человеке в темной фетровой шляпе.

— Тетя Леони, вы что-нибудь слышали о папе?

— О Джеке-то? Нет, детка, с той самой ночи, как он подбросил тебя и Кэди на мой порог, ни слуху, как говорится, ни духу. — Тетя Леони отхлебнула кофе, поставила чашку и добавила: — Твой па и раньше-то редко появлялся в семье. Знай себе, гадай, где он там бродит… Жив ли еще, бедолага?.. А может, нашел какую вдову, чтобы приглядывала за ним, и живет себе где-нибудь.

Осуждение, но, пожалуй, и жалость явственно слышались в голосе тетушки. И это плохо вязалось с образом отца, который сложился в сознании Бритт. Она приуныла.

— Деточка моя, — ласково сказала тетя Леони, — Джек из тех мужиков, что сами нуждаются в заботе. Уж куда ему было нянчиться с двумя девчушками, если он и за собой-то присмотреть не мог. С тех пор как умерла ваша мамочка, он совсем раскис. Уж такой он человек. Не держи на него обиды, что еще ему оставалось…

Допив свой кофе, Бритт сказала:

— Энтони хочет бэби. А я все никак не решусь…

Тетя Леони уставилась на нее во все глаза.

— Ну, знаешь ли, детка моя!.. Судья хочет ребенка, а ты еще думаешь. Давай рожай ему поскорее, да и дело с концом.

Тетя Леони никогда не называла Энтони по имени, ни за глаза, ни в лицо. Несколько раз она виделась с ним, но в его присутствии приходила в такой благоговейный ужас, что и слова толком не могла выговорить.

— Он сказал, что решение за мной, да я и не отказываюсь, весь вопрос — когда, — задумчиво проговорила Бритт. — Сколько времени женщина отдает вскармливанию и уходу за детьми. А дни идут, идут, и так незаметно проходит жизнь…

— Может, это и так для тех леди, что воспитаны благородным образом, но ты-то, Бритт, ты ведь из этих мест. А здесь люди поступают, как им велит природа, хоть женщин возьми, хоть мужчин. Здесь для всех и каждого хватает тяжелой работы. Крестьяне могут лишний раз в доме не убрать, устав от работы, но уж детей завести никто не поленится.

Бритт, конечно, тетушкина речь не убедила. Но она понимала, что пускаться сейчас в объяснения не имело никакого смысла, так что последнее слово решила оставить за ней.

После того как они перемыли посуду, пришло время отправляться к железнодорожной станции Хоуп, рядом с которой находилась деревянная церквушка, куда они и поехали в арендованной машине. Бритт постаралась выбросить из головы все мысли об Энтони и своем отце и хоть немного подумать о дядюшке Эрле.

После того как он побил Кэди, застав ее в недвусмысленном положении с соседским парнем, та решила бежать из дому. Она уехала на старенькой машине, но не справилась с управлением и погибла в автокатастрофе. Тетя Леони знала, что Бритт так и не простила дяде смерть сестры, но открыто они никогда этого не обсуждали. Единственное, что Бритт могла сделать, чтобы спокойно подойти и попрощаться с покойным, это забыть на время всю ту неприязнь, что она испытывала к этому человеку при жизни…

Когда они выходили с кладбища, дождь перестал. Болотистый запах влажной листвы и земли наполнял воздух. Служба у могилы была недолгой, останки дяди Эрла предали земле, но Бритт не испытывала от этого ни облегчения, ни удовлетворения. После того как тетя Леони приняла соболезнования друзей и знакомых, они поехали домой.

Бритт ощущала, как тяжко давит на нее груз прошлого. На сердце лежала такая тоска, такая безнадежность, что она почти не осознавала происходящего. Это состояние не имело отношения ни к дяде Эрлу, ни к тетушке, ни к ее отцу, ни к призракам прошлого. Возможно, просто непогода так действовала на нее.

В последние несколько лет, когда у нее портилось настроение, она ободряла себя размышлениями об Энтони. Но стало порой случаться, что это не помогало. Бритт точно не знала почему, но чувствовала, что это как-то связано с его желанием иметь ребенка. С того дня как заболел Харрисон, они с Энтони больше не говорили на эту тему. А с выздоровлением брата Энтони, казалось, подавил свое желание. Но сердцем Бритт все равно чувствовала его подспудное ожидание ее решения.

Все время, что они ехали от кладбища, обе молчали. Наконец тетя Леони сказала:

— Я тут в субботу утром удивилась. Перед тем как тебе приехать из Атланты, позвонила знаешь кто?.. Ни за что не угадаешь! Миссис Крофт! Выразила мне соболезнования ну и все такое…

— Мэделайн Крофт?

— Да, мать того паренька, который тебе так нравился. Я никогда с ней раньше и словом не перемолвилась. Бог знает, чего это ей в голову ударило?..

— И что она, кроме соболезнований, ничего не сказала?

— Да нет, разговорились, куда там! Спрашивала про тебя. Говорила про своего сынка, все вспоминала, как ты с ним дружила…

— Ну и как там Дрейк?

— Сказала, что он женился, весной ждут ребенка, что еще… Я сначала сижу и ума не приложу, с чего это она вдруг о нас вспомнила, а потом уж до меня дошло, видать, и вправду слухами земля полнится, прослышала, должно быть, что ты вышла замуж за судью, ну и вот… Конечно, с чего бы ей еще звонить?

— Я не знала, что Дрейк женился.

— Женился, это точно. И в газете было прошлым летом. На дочке адмирала или что-то в этом роде. И фотография там их была. Я, помнится, вырезала для тебя заметку, но куда ее положила, и сама не пойму.

— Так, значит, Дрейк женился на адмиральской дочери. Очень на него похоже.

Они добрались до места и уже вошли на крыльцо, когда в доме зазвонил телефон. Обе поспешили войти, но было уже поздно.

— Ну, ничего, кому надо, тот еще позвонит. Скорей всего пустячное какое-нибудь дело, — сказала тетя Леони.

Они сбросили грязную обувь, и, пока тетушка разбирала свою сумку, Бритт почистила туфли и прошла на кухню, погрузившись в свои грустные мысли. Вдруг ей подумалось, что это мог звонить Энтони. Она спросила тетушку, можно ли ей воспользоваться телефоном, и позвонила ему. Энтони снял трубку после третьего сигнала.