Без семьи (др. перевод)

Мало Гектор

Наконец я решился спросить у госпожи Миллиган, сколько времени мне нужно, чтобы дойти пешком до Тулузы. Я хотел встретить Витали около дверей тюрьмы тотчас же, как только его выпустят.

Услышав мои слова, Артур испугался.

– Я не хочу, чтобы Реми уходил! – воскликнул он.

Я объяснил, что Витали нанял меня у моих родителей, и я должен оставаться у него до тех пор, пока буду нужен ему.

Я говорил о Барберене и его жене как об отце и матери. Мне не хотелось сознаться, что я найденыш: у

нас в деревне всегда говорили с презрением о детях, которых бросили родители.

– Мама, нужно, чтобы Реми остался с нами! – сказал Артур.

– Я была бы очень рада оставить у нас Реми, – ответила она. – Ты подружился с ним, и я сама полюбила его. Но для этого нужно, во-первых, чтобы Реми согласился остаться…

– О, Реми наверняка согласится! – прервал ее Артур. – Ведь тебе не хочется возвращаться в Тулузу, Реми, правда?

Теперь мы с ним были уже на «ты».

– А во-вторых, – продолжала госпожа Миллиган, не дожидаясь моего ответа, – его хозяин должен согласиться на это.

– Сначала Реми! – воскликнул Артур. – Ты хочешь остаться с нами, Реми?

Конечно, Витали был очень добр ко мне, и я любил его, но госпожу Миллиган и Артура я полюбил еще больше и с ужасом думал о разлуке с ними.

– Прежде чем отвечать, – сказала госпожа Миллиган, – Реми должен подумать. Я предлагаю ему не одни развлечения. Если он останется, он должен будет много учиться и будет не так свободен, как прежде, путешествуя по большим дорогам.

– Мне нечего раздумывать, – сказал я. – Я очень хочу остаться с вами!

– Вот видишь, мама? – захлопал в ладоши Артур. – Реми согласен.

– Значит, теперь нам нужно добиться согласия хозяина Реми, – сказала госпожа Миллиган. – Я напишу ему, чтобы он встретил нас в Сете, так как в Тулузу мы попасть не можем. Пошлю ему денег на проезд и объясню, почему мы сами не имеем возможности приехать по железной дороге. Если он согласится на мое предложение, то останется только обратиться к родителям Реми. Без их согласия обойтись нельзя.

Обратиться к моим родителям! Но ведь они, конечно, откроют то, что я хотел скрыть. Они скажут, что я найденыш! Тогда и госпожа Миллиган, и Артур отвернутся от меня и сами не захотят взять меня к себе. Я был в отчаянии.

Госпожа Миллиган с изумлением смотрела на меня и задала мне несколько вопросов, но я не в силах был отвечать. Тогда, думая, должно быть, что меня тревожит близкое возвращение хозяина, она перестала расспрашивать меня.

К счастью, этот разговор происходил поздно вечером, пора было ложиться спать, и я мог уйти в свою комнату.

В первый раз я не мог заснуть на «Лебеде». И такой длинной и мучительной показалась мне ночь. Что сделать? Что сказать? Я не мог ничего придумать.

И кончилось тем, что я решил не делать и не говорить ничего. Будь что будет.

Может

быть, Витали не захочет отдать меня? Я даже не знал, радоваться мне или печалиться, если это случится. Во всяком случае, тогда не узнают, что я найденыш.

Мое сердце сжималось при одной мысли о том, что придется признаться в этом. Нет, уж лучше пусть Витали не согласится на предложение госпожи Миллиган. Конечно, тогда мне придется расстаться с Артуром и его матерью, но, по крайней мере, они не будут дурно думать обо мне.

Через три дня пришел ответ Витали. Он писал, что приедет в Сет в следующую субботу двухчасовым поездом.

Я отправился встретить его на вокзал и взял с собой собак и Проказника.

Я был очень взволнован, мне так хотелось снова увидеть Витали. Собаки беспокоились не меньше меня, как будто предчувствуя что-то, и только Проказник оставался совершенно равнодушным.

Я стоял в сторонке, держа собак на привязи, а Проказника под курточкой.

Наконец пришел поезд. Вдруг собаки вырвались и с веселым лаем побежали вперед: они увидели своего хозяина. Капи бросился ему на грудь, Зербино и Дольче прыгали около него. Я в свою очередь подбежал к нему, и он нежно обнял и поцеловал меня.

– Здравствуй, мой милый мальчик! – сказал он.

Витали был всегда добр ко мне, но никогда не ласкал меня, это было не в его характере. И теперь его ласка глубоко тронула меня, и мои глаза наполнились слезами.

Он очень постарел в тюрьме. Спина его сгорбилась, лицо побледнело, губы были совсем белые.

– Ну, что, мой мальчик? – сказал он. – Тебе, наверное, кажется, что я изменился? Да, тюрьма – плохое место, а скука и безделье хуже всякой болезни.

Потом, немного помолчав, он спросил:

– Как ты познакомился с этой дамой, которая писала мне?

И я стал рассказывать ему, как встретился с «Лебедем», как жил с госпожой Миллиган и Артуром, и все, что было со мной с тех пор, как я расстался с ним.

Я рассказывал очень долго. Мне страшно было дойти до конца и спросить у Витали, согласится ли он на предложение госпожи Миллиган.

Да и сам он не говорил мне ни слова о том, что было в ее письме. И мы дошли до гостиницы, в которой остановилась госпожа Миллиган, прежде, чем я успел закончить мой рассказ.

– Эта дама ждет меня? – спросил Витали, когда мы подошли к дому.

– Да, я проведу вас к ней, – сказал я.

– Не надо. Скажи мне номер ее комнаты и останься здесь с собаками и Проказником.

Я сел на лавку около двери. Почему он не хочет, чтобы я присутствовал при его разговоре с госпожой Миллиган? Я не мог понять. Через несколько минут Витали вернулся.

– Поди и простись с госпожой Миллиган и ее сыном, – сказал он мне. – Я подожду тебя здесь. Через десять минут мы уходим.