Без шума и пыли
Шрифт:
Сан Саныч достал из кармана черную коробочку размером с две пачки сигарет, нажал синюю клавишу.
В середине коробочки засветился небольшой экран, по которому побежала красная полоса.
– Передаем экстренное сообщение. Сегодня в четыре часа утра группа террористов взорвала механический завод. Жертв нет. Разрушения незначительные. Группа террористов рассеяна. Взяв в заложники сотрудника милиции, трое террористов европейской наружности – двое мужчин и одна женщина с боем прорвались за оцепление и
В поселке Светлом ими убита группа спецназа в количестве четырех человек.
Просьба ко всем гражданам оказывать содействие в поимке террористов.
Администрация города за любую информацию о террористах выплатит вознаграждение от миллиона рублей и выше.
Двадцать минут назад в своей машине был взорван подполковник милиции – начальник отдела по борьбе с бандитизмом города. Водитель и подполковник погибли на месте. Прокуратурой города возбуждено уголовное дело.
По предварительной оценке масса взрывчатого вещества эквивалентна килограмму тротила…
На экране появилась взорванная машина, которая горела черным коптящим дымом.
Лариса сдавленно охнула и закрыла лицо руками.
– Надо трогаться. Если будем прорываться, то лучше вчетвером – ищут ведь троих, – заметила баба Маня, направляясь к катеру.
Теперь, одетая в модный джинсовый костюм, подкрашенная, с гладко зачесанными назад волосами, собранными в конский хвост, она ничуть не походила на затурканную жизнью старуху. За рулем катера стояла уверенная в себе женщина, которой с натяжкой можно было дать чуть больше пятидесяти лет.
Рассевшись в катере, вся группа удрученно молчала, переваривая услышанные по телевизору новости.
Лариса, сидя на заднем сиденье, тихонечко плакала, уткнувшись в плечо Сан Саныча.
– Кто предупрежден – тот вооружен! Так, по-моему, говорили в Древней Греции, – прокомментировала баба Маня телевизионные новости.
Отойдя задним ходом на середину бухточки, развернулась и протиснулась сквозь зеленую преграду в озеро.
Две моторные лодки, увидев их, взревели моторами и ринулись на перехват. Сзади них Филарет увидел еще одно судно на воздушной подушке.
Баба Маня не стала сильно разгонять катер, а, проплыв метров двести, свернула в узенькую протоку и заглушила мотор.
Две лодки мчались, практически касаясь поверхности воды только винтами мощных моторов.
Катер на воздушной подушке уверенно догонял своих более тихоходных собратьев и метров за триста до острова отставал от них на два корпуса.
Рев моторов внезапно резко оборвался, катера поднялись на дыбы и перевернулись. Толстый трос выскочил из воды и повис на высоте метра от нее.
Катер на воздушной подушке с ходу налетел на него, спружинил, перевернулся и моментально затонул.
– Вот теперь мы по протоке крадучись пойдем, – спокойно сказала баба Маня, заводя мотор.
Путешествие к границе Казахстана запомнилось Филарету бесконечными переходами из одной протоки в другую, выскальзыванием то в озеро, то в речку.
Два раза над ними с ревом пролетали вертолеты, барражируя над самой поверхностью леса.
Через сорок минут такого плавания катер вышел в широкую реку и неторопливо поплыл посередине.
Завывая сиреной, от правого берега отвалил темно-зеленый катер с казахским флажком на носу.
– Это таможенники, – спокойно сказала баба Маня, снижая ход. – Приготовь рублей пятьсот. Как только я скажу: «Очень хорошо», сразу передавай деньги главному таможеннику – он в фуражке с крабом.
– Ты сегодня, баба Маня, такая красивая, что тебя прямо не узнать! – весело сказал молодой парень, бросая на борт катера металлическую кошку.
– А ты, Искандер, какой-то грустный! – заметила баба Маня, нисколько не суетясь по поводу их остановки таможенниками.
Толстый казах в темно-зеленой форме встал с пассажирского сиденья и внимательно из-под длинного козырька с военно-морским крабом, еще советского образца, посмотрел на Филарета.
– Что за люди с тобой? – неприязненно спросил он, делая брезгливое лицо.
– Это мои родственники, едем к Вере Игнатьевне. Она приглашала на именины.
– У твоей Верки в месяц трое именин! – прокомментировал толстый последнее сообщение бабуси.
– Так это же очень хорошо! Много родственников, много радости в доме! – обрадовалась баба Маня, толкая своего соседа острым локтем.
Филарет протянул пятьсот рублей толстому.
Тот одним движением пальцев выхватил бумажку, негромко пробормотал:
– Говорят, с русской стороны граница перекрыта!
– Так это же очень хорошо! – обрадовалась шустрая бабка, снова ощутимо толкнув Филарета в бок.
Вторая бумажка в пятьсот рублей также незаметно перекочевала в руку толстого.
Барственно махнув рукой, толстый тяжело плюхнулся на сиденье.
– Спасибо вам, Джуманияз! – поблагодарила баба Маня, кланяясь толстому таможеннику.
Филарет не стал дразнить гусей и тоже неловко поклонился.
Взревев мотором, пограничный катер унесся вперед, обдав их вонючим дымом отработанной солярки.
– У нас там оружия навалом. Из многих стволов только утром стреляли, – объяснил Филарет свою нервозность.
– Серьезные вы ребята! – укоризненно покачала головой баба Маня.
– Что со стволами делать? – не отставал Филарет.
– Таможню мы прошли, а в порту как-нибудь ваши стволы пристроим. Будет бабушке на молочко! – радостно потерла руки шустрая бабуся, которая на глазах молодела.