Безбожный паладин
Шрифт:
Девушки одновременно вздыхают, признавая мою правоту.
— Вот мой приказ, — говорю я. — Провокации игнорируем. На попытки убийства отвечаем убийством, но в случае, если никто этого не видит. Это касается вас, девочки.
Куноичи довольно улыбаются.
— Остальные держитесь рядом. Если придется отступать с боем — выходим из города. Мирных граждан не трогаем при условии, если они не нападают. Остальное — на ваше усмотрение. Гурри, постарайся не сжечь все дотла.
«Как скажешь!» — приходит мысленный ответ.
Проверив снаряжение, мы входим в Императорский двор. Сразу бросается в глаза обилие стражи и монахов, держащихся в отдалении. Обычных праздношатающихся почти нет. Тем не менее, никто не встает на пути нашего отряда. Таким макаром мы доходим до главной лестницы, где нас впервые останавливают стражники.
— Стоять! Дальше ни шагу! Сдайте оружие!
— Ага, щаз-з-з-з! — опережает меня Масяна. — Что еще? Может, кирасу почистить?
Кидаю на нее хмурый взгляд. Обращаюсь к стражнику.
— Я — граф Ричард фон Лихбенштейн только что зачистил подземелье, находившееся рядом с городом. Также у меня есть сведения, касательно распространяемой в городе Ангельской пыли. Но со своими людьми я не расстанусь, так как враг силен и может достать меня даже во Дворце. Так и передай начальнику.
Солдат кивает и бегом мчится во дворец. Не проходит и десяти минут, как он возвращается. Значит, к нашему приходу готовились.
— Вам... разрешено пройти! — выкрикивает страж, останавливаясь. — С оружием! Только просьба держать мечи в ножнах и сохранять спокойствие. Прошу за мной!
Мы следуем за солдатом. Но стоит только воротам Дворца захлопнуться за моей спиной, как нас окружает непроглядный мрак.
— Сюда, пожалуйста! — слышу голос стражника, идущего впереди. — Прошу прощения, должно быть факелы потухли.
В его голосе не чувствуется подвоха. Зато я слышу свист летящего в меня предмета, о котором заблаговременно меня заранее предупреждает интуиция. Дзинь! — Хатико в невероятном прыжке перерубает древко, сшибая обломки стрелы на пол. Зря напрягалась. Мало того, что я окружил отряд тройным щитом, так и Гурри подсуетилась, установив невидимое человеческому глазу силовое поле. Мы как ни в чем ни бывало продолжаем неблизкий путь до Центрального зала. Периодически тухнут факелы, а куноичи развлекаются, телепортируясь в дальние углы. Иногда до меня даже доносятся предсмертные стоны и вскрики, а девушки возвращаются обратно с довольными улыбками. Наконец, перед нами предстают ворота главного зала.
Мы идем по Залу, пока глашатай выкрикивает мое имя, любуясь красотами и подсчитывая зашкаливающее количество солдат и вооруженных полуголых красоток. Что радует — у всех уровень не выше пятнадцатого. Даже любая из драконид, не напрягаясь, вынесет их всех. Император, как и в прошлый раз, скукожился на троне, а рядом с ним... Ух! Какая женщина! Настоящая Им-пе-рат-ри-ца! Увидев меня, она машинально проводит языком по верхней губе, а рукой слегка оттягивает высокий воротник, как будто желая вдохнуть побольше воздуха, при этом являя зрителям чуть больше сверкающей белизны ее молочно-белых полушарий!..
У-у-х! Хатико приводит меня в чувство, как следует ударив острым локтем под дых. Незаметно для окружающих, естественно. Она права. С императрицей можно и потом разобраться, если мне вообще будет до нее дело...
— Ричард! — раздается глас Императора. Чувствую, как его аура пытается пригнуть меня к полу. Бросив взгляд на девушек, вижу, что они испытывают почти то же самое.
— Что привело тебя ко мне, сын графа фон Лихбенштейна? — спрашивает он. — Мне казалось, мы все выяснили в прошлый раз? Разве не так? Объяснись!
Осматриваюсь, прежде чем дать ответ. Так и есть: из-за колонн выглядывает толстячок Пью, а за ним маячит сухопарая фигура кардинала. И монахов в зале видимо-невидимо. Как на это смотрит Император? Хотя, навряд ли он не в курсе происходящего в столице собственной Империи... Значит, к какому бы соглашению мы не пришли, а конфликта с самодержцем не избежать.
А и пофиг! Надо будет, разнесем столицу по кирпичикам! Подумаешь, Император! Против маголома нет приема!
Подробно рассказываю Императору и присутствующим историю о том, как очистил подземелье, начиная с задания принца и заканчивая ужасным монстром, встреченным на обратном пути. Как я и ожидал, Император не выказывает ни малейших эмоций. Тем не менее, никто из стражников и монахов даже не пошевелился. Закончив рассказ, ожидаю реакции, приготовившись к чему угодно. Девушки тоже стоят настороже.
Все же Император не зря занимает трон! Несмотря на давление Церкви и недовольной моим взлетом аристократии, он сумел доказать, что по праву является главой Империи. Выслушав мою историю, он ненадолго задумывается или делает вид, но через несколько мгновений в тишине огромного зала разносится его мощный голос:
— Мы, его Императорское величество, Лукас первый, постановляем! За особые заслуги перед Империей графа Ричарда фон Лихбенштейна, сумевшего отвести угрозу и уничтожившего подземелье назначит к награде и присвоить ему Парижские земли павшего в бою с демонами герцога Вестминстерского, а, следовательно, самого же Ричарда назначить Герцогом!
Знать тут же недовольно зашумела, церковники выдвинулись вперед, толстяк Пью открыл было рот...
— Молчание! — прогремел рык монарха. — От имени Императора запрещаю Ричарду появляться при дворе до того времени, пока земли Парижские не будут очищены от засилия демонов, монстров и прочих тварей, угрожающих Империи! Граф Ричард вступит в должность герцога сразу же после их очищения! До того времени он должен принять ответственность за угрозы, нисходящие с этих земель.
Я поднимаю руку, но Лукас качает головой. Он еще не закончил.
— До нас дошли слухи, что в столице распространяется демонический порошок, вызывающий мгновенное привыкание и ужасные изменения в телах граждан. В простонародье он носит название «Ангельская пыль». Так как Ричард показал себя настоящим борцом с нечистью, поручаем ему задание найти и уничтожить источник заразы. Слово Императора, что лютой смерти, да будет предан любой, кто принял участие в его распространении! До завершения расследования Ричард публично объявляется персоной нон грата для Церкви и ее служащих! Я все сказал! — рычит напоследок Император, заметив, как открывает рот толстяк. — Все свободны! Ричард! Останься.