Безликое Воинство

Белоконь Андрей Валентинович

Я прильнул к экрану, чтобы не упустить ни одной детали. Было время отлива, авианосец Альянса лежал немного боком на мели и скруглённым носом упирался в рифы, а палуба его находилась в подводной конфигурации: насколько можно было разглядеть, все его установки и оборудование были задраены внутрь. Длинный гребной ротор наполовину торчал из узкой кормы, что могло означать, что он повреждён. По положению корпуса можно было предположить, что судно вряд ли способно самостоятельно выбраться, а дожидаться помощи со стороны, сидя внутри, экипаж не станет. Скорее всего, все или почти все они уже покинули его борт и высадились на острове. Хотя никаких признаков присутствия людей рядом с судном я не обнаружил, это ничего не значило: даже с телеобъективом отдельного человека с этого беспилотника разглядеть сложно, да и остров покрыт лесом с густым подлеском, где при желании можно упрятать весь экипаж подводного авианосца.

Покружив над обнаруженным мной судном и ещё раз осмотрев побережье напротив него, я развернул аэроплан и направил его обратно, с намерением перехватить по курсу «Киклоп», чтобы мы смогли найти и поднять разведчик после его приводнения. Также я переключил свой монитор опять на широкоугольную камеру.

В открытом океане, милях в пяти к северу от острова-птицы, я заметил внизу стайку рыб. Рыб?! С такой высоты?!.. До меня не сразу дошло, что никакую рыбу, даже крупного ксариаса, с такой высоты не должно быть видно — картинку камера передаёт не настолько качественную. Но это и не были ксариасы. Рыбы шевелились медленно, словно сонные, одна из них лениво поднялась к поверхности и выплюнула белое облако воздушных пузырей, которое, когда спина её показалась над водой, обернулось большим фонтаном пара. Я лихорадочно соображал, какого же размера должны быть эти рыбы, что их так подробно видно на широком углу и с такой высоты, и тут я разглядел ещё и их хвосты — они были не вертикальными, как у рыб, а располагались горизонтально. В моей памяти выплыло полузабытое слово: фалаины. Это фалаины!!! Это легендарные вымершие морские гиганты! И они не рыбы, они были млекопитающими вроде фрагидов, только на сушу они никогда не выходили. И «были» — не то слово, потому что вот они, живые, у меня на телеприёмнике! Боясь, что меня не поймут или не поверят, если я скажу про фалаинов, я стал озираться вокруг и только тут заметил, что Дважды Рождённый оставался всё это время рядом, за моим креслом. Я ожидал громких восклицаний или хотя бы удивления на его лице, но он словно ждал такого поворота и этот поворот был нежелателен для него: лицо кэпа помрачнело и на нём отразилось, как мне показалось, разочарование. В этот момент сидевший на посту акустика Путра-Хар доложил, что снова слышит звуки, похожие на звериный рёв. Их пеленг совпадал с направлением на обнаруженное беспилотником стадо морских гигантов. Это ревели фалаины! Тут оба дежуривших в рубке офицера — и штурман, и моторист — повскакивали со своих постов и сгрудились за моей спиной, чуть не вытолкав капитана — чтобы взглянуть на это чудо. Я опустил аэроплан ещё ниже и опять переключился на телеобъектив. Так отдельный фалаин занял почти весь экран: он действительно был размером с небольшой корабль. Он поднимал над водой то свою тёмную спину, то расположенный горизонтально огромный раздвоенный хвост, и выпускал из себя облака пара. У этих существ (чуть не написал «был») свой биологический гидролокатор, с помощью которого они видят объекты под водой! Откуда тут взялись фалаины? Как это связано с исчезновением Смутного Купола? Разумеется, никто из нас не мог ответить на эти вопросы. Так же, как и на многие другие, которые хотелось бы задать в этому миру без Купола.

Стадо фалаинов плыло всего в десятке миль от нас и, конечно, всем хотелось посмотреть на них с близкого расстояния собственными глазами. Но Дважды Рождённый приказал двум стоявшим у моего кресла офицерам вернуться на посты, а мне — сажать и забирать на борт беспилотный разведчик. Похоже, в рубке «Киклопа» в тот момент лишь капитан не забыл об обнаруженном противнике.

Не буду описывать, как я сажал аэроплан на воду и как мы его потом вылавливали, разбирали и т. п. — это рутинная операция. К моему разочарованию, всё это произошло слишком далеко от того места, где плыли фалаины, и мне не довелось увидеть их воочию. А после моего доклада, капитан поручил мне сформировать из матросов группу для разведки обстановки. Он поставил перед моей группой такие задачи: скрытно высадиться на острове, ещё затемно, затем с рассветом провести разведку местности, обнаружить противника, определить его дислокацию и примерную численность. Кроме того, нам предстояло прямо там на месте наметить план проникновения на авианосец.

С точки зрения военной тактики нам не следовало бы связываться с найденным авианосцем Альянса, так как он, даже обездвиженный, превосходит нас по огневой мощи, а его экипаж значительно превышает наш числом. Но пренебречь такой находкой мы тоже не могли. В нынешней неопределённой обстановке мы рискуем надолго остаться без снабжения, а в ближайшей перспективе нам жизненно необходимы будут различные припасы. Пока работает реактор, некоторые припасы мы сможем восполнить сами: у нас есть опреснитель, способный в избытке снабжать агрегаты судна и его экипаж пресной водой, мы также можем самостоятельно производить спирт, если найдём какое-нибудь подходящее сырьё. На спирте работают моторы беспилотника, надувных лодок, а также некоторые аварийные агрегаты. Хуже дело обстоит со смазкой и жидкостью для гидросистем: если последнюю ещё как-то можно заменить смесью растительного масла и воды, то необходимую нам качественную минеральную смазку со специальными присадками мы не сможем изготовить, и заменить её нечем. Если не будем эксплуатировать наше судно на предельных режимах, оно пройдёт ещё несколько тысяч морских миль прежде, чем закончится ресурс смазки. Тем не менее, именно из-за неё, рано или поздно, «Киклоп-4» станет бесполезным металлическим ящиком. Ещё есть кондиционеры, охлаждающие воздух внутри корабля, холодильные установки, а также газоочистители — все они требуют специальных химикатов и без этой своей химии перестанут работать. Но прежде всего у нас закончатся продуктовые пайки: это произойдёт всего через пару недель, в лучшем случае мы протянем месяц на строгой экономии. Через месяц продукты в наших пайках начнут портиться, и даже если мы рыбу станем ловить, или подстрелим фалаина (но поднимется ли у кого-то из нас рука убить фалаина?), это не решит проблемы, а сведёт наш образ жизни к добыванию еды. К тому же, питаясь только добытым в море мясом, весь экипаж вскоре заболеет цингой. В общем, без нормального продуктового снабжения нас всех ждала бы не самая почётная смерть от истощения и болезней где-нибудь на диком тропическом побережье, если бы мы не наткнулись случайно на этот авианосец Альянса. У малаянцев на таком большом судне наверняка не пайки, а полноценная кухня с запасами круп, консервов, сыров, сушёных овощей и фруктов, вяленого мяса и всего прочего — долго хранящиеся припасы с этого

авианосца обеспечили бы наше выживание надолго и ради них стоило рискнуть!

Нужно сказать, что в условиях войны мы имеем полное право — и законное, и моральное — забирать у врага его имущество. Но насчёт этого в армии, конечно же, есть строгие правила, нарушение которых влечёт для преступника позор и бесчестие. Как сказано в армейском уставе Тилвара, военнослужащим запрещается брать в качестве трофеев личные вещи и ценные предметы, не имеющие отношения к ведению войны, так же, как и какие-либо части людских тел. Нельзя произвольно использовать, присваивать, намеренно ломать или осквернять культовые сооружения и предметы. При необходимости или по приказу командиров допускается забирать у врага его оружие, боеприпасы, медикаменты, амуницию, продовольствие, документы, а также технику и расходные материалы — полезные для военного дела устройства, механизмы и приборы, горюче-смазочные жидкости. Всем этим должен быть полон обнаруженный мной авианосец Южного Альянса.

Кроме того, нам может потребоваться место под временную базу. Этот остров как раз неплохо подходит. Нужно лишь построить хранилища и перетаскать туда всё, что только можно, с полузатопленного авианосца, пока не начался сезон штормов и судно не разбило о рифы или не утянуло на глубину. Но сначала всё это нужно было разведать — и остров, и авианосец — а затем захватить. И первую разведку предстояло провести мне и моей новоиспечённой команде…

Я отобрал себе в команду троих. Одного рекомендовал Ибильза как меткого и ловкого стрелка, — это его товарищ по сословию Муштак-Хар. У нас почти половина экипажа из технического сословия, и благодаря этому обстоятельству всё на судне работает исправно, а редкие поломки чинятся быстро и профессионально. Муштак-Хар один из младших в экипаже, он из новобранцев и он, как и я, только перешагнул порог третьего возраста. Если многих матросов на родине ждут жёны и дети, то этот парень не только не женат, но к тому же круглый сирота. Но Дважды Рождённый сосватал мне Муштака гораздо раньше, — ещё когда я впервые собирал и запускал беспилотный разведчик. Озавак тогда вызвал по громкой связи в том числе и его, назвав парня по имени. Худой и высокий ростом, а характером спокойный и молчаливый, Муштак-Хар уже дважды помогал мне с беспилотником, и я лично убедился, что он неплохо разбирается в электротехнике. Помимо Муштака, я отобрал ещё двоих матросов. Это братья-силачи, их зовут Кинчи-Кир и Нанда-Кир. Братьев из крестьян я взял не только из-за их толстых мускулов. Во-первых, крестьянские дети таковы, что будут бесстрашно и рьяно защищать друг друга, что бы ни случилось. А заодно защитят и товарищей рядом. Во-вторых, старший из них, Нанда-Кир, был до службы заядлым охотником и следопытом, что очень ценно для разведчика. Братья внешне очень похожи друг на друга, но они, конечно, не близнецы.

Если в семье рождаются мальчики-близнецы, в наших краях их судьба предопределена — они будут воспитаны в монастыре, получат духовное образование и станут служителями в храмах и проповедниками Учения, а их родителей до конца дней ожидают особые почёт и уважение. Бывали случаи, когда рождались трое близнецов мужского пола, и тогда одному из них суждено остаться с отцом и матерью. Девочки-близнецы тоже подарок для родителей: когда подрастут, они станут талисманом и украшением любого празднования и любой церемонии. Таких девочек с малолетства одевают в красивые наряды и учат танцам и пению. У хетхов в Наталии имеется целая императорская династия, в которой уже больше 400 лет рождаются мальчики-близнецы. Мальчики становятся императорам-соправителями. Хотя на деле в Теократии правит Высокий Синов — собрание двух десятков авторитетных мудрецов, а близнецы из династии играют роль скорее духовного символа этого народа. Они символ, но не объект поклонения; пророки предупреждали против культа поклонения близнецам: чтобы следовать по Пути, поклоняться нужно Мудрости и Истине.

Таким образом, всего нас четверо — на одного меньше, чем положено иметь в малой разведгруппе как в нашей армии, так и в войсках Южного Альянса. Если позволено было бы взять в группу одного офицера, я бы пригласил ещё Ибильзу, а так хватит и четверых на такой маленький остров. Я решил, что чем меньше нас будет, тем скрытнее мы сможем действовать. А в случае крайней необходимости можно запросить поддержку у «Киклопа-4».

Формируя команду, я побеседовал с каждым, расспросив в первую очередь про его навыки и, конечно, про то, готов ли он служить под моим началом. Служба у наших матросов довольно рутинная, если не сказать скучная, и все трое были искренне рады — и не столько перспективе заняться хоть иногда чем-то более интересным, сколько тому, что теперь статус их вырос, по меньшей мере, в глазах других матросов. Вскоре Озавак-Ан вызвал всех нас в рубку, молча осмотрел и тут же отправил отдыхать. Следующие сутки спать нам не пришлось…

Рейд

К полуночи мы получили оружие и амуницию для разведки и собрались на верхней палубе. Приборы связи я раздал всем, чтобы потом на острове подавать команды не голосом, а условными сигналами, которые слышно только носящему такой прибор. Портативной ночной оптики у нас нет, и это несколько осложняет проведение разведывательных операций, но тут ничего не поделаешь. Мы взяли с собой большой запас гранат, а на винтовки накрутили насадки для бесшумной стрельбы. Конечно, я и меч прихватил с собой, а вот ножи оставил в каюте: у матросов есть свои, да офицерские ножи матросам и не положены, а мне хватит того маленького ножика, который спрятан в одном из отделений разгрузочного жилета. По моему приказу матросы притащили со склада и привели в рабочее состояние одну из наших надувных лодок с мотором. Океан был спокоен.

Перед тем, как мне с группой отправиться в разведку, мы с Ибильзой молились у алтаря в нашей каюте. Молитва это духовный язык, а язык не имеет смысла, если его не понимают. Боги и так понимают нас, безо всяких наших молитв. Но понимаем ли мы сами себя, когда обращаемся к ним? Прислушиваемся ли мы сами к тому, о чём обычно молимся, сознаём ли, что просим у Богов?

Пока мы дети, мы просим: «Даруйте здоровье и долгую жизнь моим маме, папе и братьям, пусть живут они вечно и пусть мы никогда не расстанемся! Я не могу представить страшнее беды, чем разлука с ними.»