Безмятежность и доверие
Шрифт:
Он резко развернул голову, глядя на нее через плечо.
— Что за на хрен?
— ГОНИ!! БЫСТРЕЕ, ДАВАЙ ЖЕ! — она схватила его за бедра.
Его глаза скрывали темные очки Oakley, поэтому она не могла видеть его глаз, но он, казалось, смотрел сквозь нее (прим. Oakley всемирно известный бренд спортивный, ударопрочных очков). Затем мужчина резко развернулся и дал полный ход, вырываясь вперед так быстро, что она чуть не упала с пассажирского сидения позади него;
Когда они уезжали, коп позади них выстрелил еще пару раз; оба раза она и байкер низко пригнулись, и затем он так резко повернул, что их байк практически прижался к земле. Затем незнакомец развернул байк в другую сторону, к переулку, заставляя двигатель взреветь на полную мощность.
Она обхватила его обеими руками и крепко держалась, закрыв глаза и прижимаясь к его спине настолько сильно, насколько это было возможно. В ней бушевал адреналин, а мысли пребывали в полнейшем беспорядке, поэтому она просто опустила голову ему на спину и закрыла глаза, крепко обнимая его за талию.
Он продолжал движение по боковым улицам и переулкам на полной скорости, лавируя между людьми и машинами, не сбавляя хода, пока они полностью не выехали за пределы центра города. Тогда он заглушил двигатель и опустил подножку, затем обернулся и посмотрел на нее через плечо. И что-то было в его взгляде, даже не смотря на то, что, пока его глаза были тщательно скрыты под линзами очков, он буквально пригвождал к месту.
— Слезай, — резко бросил ей байкер.
Она кивнула, но не смогла расцепить рук. Ее левая рука совершенно онемела, и в этот момент она вдруг осознала, что она испытывала острую боль.
Что-то в ее движениях насторожило его, потому как он опустил взгляд на ее руки и пробормотал:
— Бл*дь. Черт возьми.
Ее сознание работало медленно, словно его наполняла вязкая патока, наконец, спустя несколько минут, она догадалась сама взглянуть. Ее левая рука была полностью покрыта кровью; она стекала из трех разных ран — из боковой глубокой раны, которая располагалась чуть выше локтя, и двух отверстий, одного небольшого и аккуратного, и второго, которое было чуть больше размером, края раны у ее плеча были рванными.
Байкер опустил свою большую руку, покрытую кожаной перчаткой, на ее руки, туда, где они, накрепко сцепленные, покоились на его животе. Он развел ее сцепленные руки в стороны — на удивление его прикосновение было нежным — и одним движением снял ее со своего байка. Теперь боль стала более ощутимой, она не смогла сдержать болезненного плача, когда он задел ее саднящую руку. Нет, не саднящую. Эта боль была намного сильнее саднящего ощущения.
Она предполагала, что он воспользуется шансом, чтобы уехать, и оставит ее тут посреди темного переулка, но вместо этого он слез с байка.
Ох, каким он был высоким. Странная мысль пришла ей в голову, но она не могла ничего поделать. Она была пять футов и пять дюймов (прим.
— В тебя стреляли дважды, милая, — он кивком указал на ее руку.
Она посмотрела на руку глупым выражением лица, та без движения свисала.
Он потянулся во внутренний карман кожаной жилетки и достал оттуда бандану. В то время, пока она продолжала смотреть, пассивно и безмолвно, он туго повязал бандану вокруг наиболее глубокой раны, которая кровоточила сильнее всех. Это было чертовски больно, и она вздрогнула всем телом, стараясь отшатнуться от боли, которую причиняли его пальцы, но он удержал ее и затянул материал потуже.
— Я высажу тебя у пункта скорой помощи.
Его слова мгновенно вернули ее к реальности.
— Нет! Нет! Копы стреляли в меня — я не могу пойти в больницу.
Черт побери! В нее стреляли. Наконец ее разум начал соображать. Чеееерт, ее рука по-настоящему болела сейчас. Словно ее кровь была сделана из острого соуса.
— Эм... не мог бы ты просто отвезти меня домой? Я сама смогу позаботиться о себе. Там же нет внутри пуль, так?
Он улыбнулся — восхитительной улыбкой, его идеальные белые, ровные зубы были окружены густой рыжеватой бородой. Колечко пирсинга виднелось посредине его нижней губы, похожее кольцо было у него в носу.
— Ага, оно сквозное, и да, что касается огнестрельных ран, — эти просто царапины. Но, малышка, понадобиться больше, чем просто пластырь, чтобы привести твою руку в порядок.
Казалось, что-то донеслось до его слуха, и он резко обернулся и начал настороженно осматриваться вокруг, когда он убедился, что они в безопасности, он вновь посмотрел на нее.
— Где ты живешь, крошка?
— В Риверсайде.
Он сложил руки на бедра, затем вздохнул и посмотрел вниз так, словно изучал разбитый асфальт под своими ботинками Dokers. Потом скинул жилетку и положил ее аккуратно поперек сидения байка. Этот байк был невероятно огромным — сверкающе черным и хромированным, а заднее колесо было диаметром примерно в длину ее ног.
Когда он снял свою жилетку, то начал расстегивать свою зеленую спортивную рубашку. Это не имело никакого гребаного смыла.
— Что это ты делаешь?
— Ты не можешь ехать с такой окровавленной рукой у всех на виду. Наша цель была скрыться от СПС, а не пригласить их прокатиться вместе с нами, не так ли?
— СПС?
— Сотрудники полицейской службы.
— Ох.
Он стянул свою спортивную рубашку; под ней у него была белая майка. И еще раз ох. На его теле было много татуировок — они преимущественно покрывали руки и грудь. Цветные и витиеватые. Майка плотно обтягивала его тело, выделяя каждую рельефную мышцу...