Безрассудное сердце
Шрифт:
– Тоже мне уединение, – скептически заметила я.
– Ты права. Зато у нас невесты очень редко оказываются беременными.
– Забавно, – сказала я и легонько стукнула его по руке. – Ну а если воин решает жениться? Что тогда?
– Отец воина отправляется на переговоры к семейству девушки. Если ее родители согласны, то воин приводит к ее вигваму сколько-то лошадей, желательно украденных. Это не столько знак любви, сколько знак того, что он сможет ее прокормить в будущем.
– Украденные лошади! Ужасно!
– На кражу лошадей наши люди смотрят немножко иначе, чем белые, – с усмешкой объяснил Тень. – Я знаю, что для белых это преступление, а для нас – искусство. Кстати, как правило, это бывает забавно. Так или иначе, если лошади приняты, мать девушки назначает день свадьбы.
– Невесту одевают в белое?
– Обычно да.
– И вы устраиваете праздник с музыкой и танцами?
– Нет. В день свадьбы невеста садится на одеяло и ее несут в вигвам свекра. Там она и остается. Многие пары живут с родителями, пока не накопят достаточно шкур для своего вигвама.
– …Тень, а если бы я была индианкой, ты бы украл для моего отца лошадей?
– Я бы отдал твоему отцу весь свой табун, – без тени улыбки проговорил Тень. – Но ты не индианка, и, думаю, твой отец скорее захочет увидеть тебя мертвой, чем моей женой.
– А я убегу!
– Нет, Анна.
Я знала, что он так скажет. Тень был гордым и честным, и ни за что не позволил бы мне нарушить волю моего отца. Он не мог взять меня без его согласия. А папа никогда не согласится.
И все же Тень желал меня. Я это знала и бесстыдно прижалась к нему, потому что у меня в голове появилась одна мысль…
– Почему ты не вернулся домой вчера вечером? – спросила я, гладя ладошкой его щеку.
– Потому что знал, что понадоблюсь тебе сегодня утром, – с горечью проговорил он.
– Ты всегда знаешь, о чем я думаю и что собираюсь сделать, – не без кокетства прошептала я. – Это нечестно.
– Я и сейчас знаю, о чем ты думаешь, – сказал Тень, криво усмехаясь. – Ничего у тебя не выйдет.
– Ты меня не хочешь? – прошептала я и прижалась грудью к голой груди Тени.
– Послушай, Анна…
– Я тебя люблю. – С этими словами я властно притянула к себе его голову и страстно поцеловала в губы.
По правде сказать, я не была готова к тому, что Тень отзовется на мой призыв. В неожиданном порыве он прижал меня к себе и покрыл лицо и шею жгучими поцелуями. Внутри меня разгорался пожар, говоривший о том, что время игрушек миновало. Черные глаза Тени загорелись огнем, когда он принялся ласкать мое тело в тех местах, до которых до сей поры не смел прикоснуться. Я тяжело и прерывисто дышала, и еще меня била дрожь желания и восторга, каких я никогда не знала и о каких не имела ни малейшего понятия. Тень тоже тяжело дышал, сжимая меня в своих стальных объятиях, и я с удивлением обнаружила, что он тоже дрожит.
Неожиданно он отпрянул от меня.
– Нет, Анна, – срывающимся голосом проговорил он.
– Почему нет? – крикнула я, до глубины души обиженная его отказом. – Ты же меня хочешь! Я знаю, что хочешь!
Он это не отрицал, а я упивалась своей властью над ним. Помедлив немного, я взяла его руку и положила на свое рвущееся из груди сердце.
– Я тебя люблю, – горячо зашептала я. – Я хочу быть твоей женщиной, твоей женой.
– Анна, пожалуйста, – взмолился он. – Я ведь не железный.
– Докажи, – потребовала я и снова прижалась к нему.
Издав звериный крик и признавая свое поражение, Тень обвил меня руками и так крепко обнял, что чуть не переломал мне все кости. Его поцелуи были долгими и страстными, и я поняла, что одержала над ним верх. Больше он не повернется ко мне спиной.
Он наклонился надо мной, и я в первый раз в жизни увидела совершенно голого мужчину, возбужденного к тому же моими ласками. И я испугалась.
– Нет, – прошептала я, отталкивая его. – Нет! Но было уже слишком поздно, и я, же желая того, вся затрепетала, когда Тень соединился со мной. Острая боль пронзила мое тело, и я закричала, а Тень застонал и замер.
– Ты сделал мне больно! – пожаловалась я ему. – Никто мне не говорил, что будет больно.
– Больше не будет, – пообещал он, проникая в меня еще глубже и пробуждая во мне ощущения, о каких я понятия не имела.
Когда я наконец открыла глаза, то подивилась, что на земле все осталось, как прежде, что трава все такая же зеленая, а небо голубое, а я-то думала, и трава и деревья сгорят от огненной страсти, соединившей меня и Тень. Вздохнув, я опять закрыла глаза и покрепче обняла Тень, ибо ничего и никого не было на свете, кроме нас двоих и нашей любви. Я готова была до конца своих дней лежать в его объятиях и не смела произнести ни слова, чтобы не разрушить колдовские чары наслаждения и покоя.
Тень сел и вздохнул, тоже, вероятно, без всякой охоты нарушая воцарившуюся тишину.
– Анна, прости меня, – прошептал он.
– За что? Я тоже этого хотела.
Глаза Тени смеялись, когда он не без насмешки над собой заявил:
– Полагаю, теперь я как порядочный человек должен на тебе жениться. Ты ведь этого добивалась. Ты хотела заставить меня жениться, соблазнив сначала своим телом?
– Правильно, – с радостью призналась я и вновь уютно устроилась в его объятиях.
– Ты думаешь, это честно – соблазнять меня наслаждением, против которого я не могу устоять?
– На войне и в любви все честно, – пожала я плечами.
Тень едва заметно улыбнулся.
– Завтра я приду за тобой, – пообещал он.
Я улыбалась все время, пока натягивала на себя платье и пальто. Мы поженимся. Никто не сможет нам помешать.
Сияя от счастья, я подставила ему губы для прощального поцелуя.
– До завтра, – шепнула я и помчалась домой, зная, что Тень не сводит с меня глаз.