Безумие 2. Выдумка
Шрифт:
Глава 7
Вход, Психиатрическая Лечебница Рэдклифф, Оксфорд Мышеподобный шофер Пиллара подбирает меня у главного входа лечебницы. Вместо черного лимузина, он за рулем скорой помощи. Двое охранников сопровождают меня до задней двери, словно я - самая опасная девушка в мире. Я до сих пор не понимаю, почему скорая помощь. Быть может, это камуфляж для моей якобы перевозки в другую больницу для обследования. Охранники хихикают, заталкивая меня в заднюю часть пустого салона автомобиля. Я мельком читаю слова, написанные на задних дверях прежде, чем они закрываются за моей спиной: "Контора Кэрролла для Психов - Преступников". Теперь, я уверена, что вскоре увижу Пиллара. Как только шофер отъезжает, он просит меня пересесть к нему на пассажирское сиденье. Он говорит со мной впервые. У него тонкий и раздражающе низкий голос. Словно у него сдавило горло или что-то в этом роде. Не удивительно, что он не слишком разговорчив. Я наблюдаю, как он приглаживает свои тонкие усики, пока ведет машину ,...извините, но я отказываюсь называть эти волосёнки на его лице усами. - Где Пиллар?
– спрашиваю я. - Я везу тебя к нему.
– Он передает мне мобильный телефон в качестве средства связи. Он совершенно новый со сказочно большим экраном. Он нажимает на нем кнопку, чтобы показать мне видео с Ю-Тьюба. Я ощущаю себя шпионом на новом задании, который просматривает последний отчет. Видео Ю-Тьюба - цель, на которой мне нужно сосредоточиться. Я узнаю все о преступлении на Стэмфорд Бридж. Внутрь футбольного мяча засунули голову. Без сомнения, это проделка Чешира. Фраза "Отрубить им всем головы" похожа на одно из его посланий. После я просматриваю запись местных новостей о человеке по имени Роман Ескелич, который нашел еще одну голову в арбузе, который он только что купил. Теперь я понимаю, почему я на свободе. Произошло новое преступление Станы Чудес, и я нужна. Не могу отрицать свое волнение. Не буду лгать. Опуская окно вниз, я, как ребенок, высовываю наружу руку и вдыхаю холодный дневной воздух. Пару минут спустя, Шофер останавливается перед Начальной Школой Ричмонд. По-крайней мере, школа носит последовательное название. Я понятия не имею, почему никто не обращает внимания на название автомобиля, в котором мы находимся, уже не говоря о том, что мы приехали на скорой помощи. - Почему мы остановились здесь?
– спрашиваю я. Шофер указывает куда-то за мое плечо. Когда я оборачиваюсь, у главных ворот школы появляется старушка в толстых очках. - Ты, должно быть, Алиса.
– Она приближается ко мне с дружелюбными искорками в глазах. Вся её поза кричит "учитель", одна из тех отзывчивых и очень разговорчивых людей в каждой средней школе. Я выбираюсь. Женщина притягивает меня в свои объятия, целует в щеку, обнимает и говорит, как Профессор Пиллар говорит обо мне не переставая. Она ведет меня в школу, рассказывая, что Профессор Пиллар оказался настолько великодушен, что согласился дать лекцию детям. Лекцию о прелестях следовать за своей мечтой. Оказывается, он сказал им, что я - оптимальный пример достижения собственной мечты. Все, что я делаю - это киваю. Женщина, очевидно, отправит меня к Пиллару, где бы он ни был. Меня так и тянет сообщить ей, что в ее школе опасный серийный убийца. Мне хочется спросить, неужели она никогда не слышала о Киллере Пилларе. Но она болтает без умолку , так что у меня нет даже возможности вставить хоть слово. Наконец, она уходит, оставляя меня у коридора, ведущего к нескольким кабинетам. Она поведала мне, что руководство школы предпочло предоставить Пиллару любое уединение, что ему потребуется в классе. Слово "класс" меня тревожит. Я спрашиваю, сколько там с ним детей. Учительница кивает самой счастливой улыбкой на свете, и, похлопывая ладошками мои руку, она возносит молитвы и благословения, по-прежнему очарованная присутствием одного из самых известных профессоров в стране. Все это без единого упоминания о количестве детей. Она рассказывает мне как мило со стороны человека такого калибра как Пиллар навестить детей, и как они счастливы познакомиться с таким идолом. - Вы случаем, не в курсе, что его обвиняли...
– Я не могу удержаться. - В убийстве?
– смеется она и машет рукой в воздухе.
– Профессор Пиллар был так добр, чтобы объяснить мне это недопонимание. Конечно же, есть некий другой "Пиллар Киллер ", которого упрятали в психушку. Этот добродушный человек в классной комнате не имеет с ним ничего общего. - Как это?
– мне настолько любопытно, что я едва не выдаю себя. - Ох, дорогая моя. Я знаю, вы меня проверяете. Вы ведь знаете, что это был случай кражи личности. Безумец использовал знаменитое профессорское имя. Он все мне об этом рассказал. Кроме того, как сумасшедшему удастся сбежать из психиатрической лечебницы?
– Она снова смеется. На самом деле, с ней я не могу поспорить. Предположительно, я сама не должна быть за пределами лечебницы. Думаю, вся прелесть моего прикрытия в том, что никто не ожидает встретить меня в реальном мире. - Да и с чего бы сумасшедшему наведываться в школу и учить детей, раз уж ему удалось сбежать из лечебницы?
– Думаю я вслух, погрязшая в логике, которую он скормил бедной женщине. Как все-таки страшно, когда изменив слово или два, правда обращается в ложь. Я хлопаю женщину по плечу и благодарю ее, повернувшись, чтобы идти
Глава 8
Класс #14, Начальная Школа Ричмонд У Пиллара свой кальян, стоящий на учительском столе. Он сидит на стуле, делая затяжки, словно он по-прежнему в лечебнице, своей ВИП - палате. Я бросаю на него сердитый взгляд из-за стеклянной двери, как только он замечает меня. Позволить детям среднего звена играть с кальяном, кажется, ни коим образом не претит его нравственности. - Мальчики и девочки.
– Он вскидывает свой кальян и позволяет спиралям дыма обвиться вокруг него.
– Поприветствуйте своего нового друга.
– Он указывает на меня. Внимание детишек мгновенно обращается на меня, но как только они начинают произносить мое имя, у меня нет выбора, кроме как открыть дверь и взять все в свои руки. - Алиса!
– ко мне подбегает девочка и обнимает.
– Пиллар сказал, что ты придешь навестить нас. - Ни за что бы не пропустила такое, - отвечаю я, а затем бросаю взгляд на Пиллара в поисках объяснений. Он не смотрит на меня, занят написанием чего-то мелом на доске. Он рисует слепую женщину, держащую две чаши весов, по кальяну на каждой, а внизу подписывает: "... и безумие для всех!" - Ты будешь сегодня спасать жизни?
– спрашивает меня мальчик. От меня не укрывается то, что большинство детишек довольно пухлые , для своего возраста, но.., эй, им ведь нужно есть, чтобы вырасти. - Ты собираешься поймать Арбузного Убийцу?
– спрашивает девочка. Мне становится жутко, что они знают об убийствах, и я бросаю обвиняющий взгляд на Пиллара. - Это все Телевидение, я тут не причем, - говорит он и делает затяжку из кальяна. - Его зовут не Арбузный Убийца, - возражает мальчик.
– Он - Футбольный Убийца. - Почему бы вам не оставить меня наедине с Пилларом на несколько минут, - прошу я у нескольких детей, - чтобы я смогла поймать убийцу? - Надери ему задницу !
– Высокий и полный мальчик стискивает ручки в кулачки, словно Супермен. Полагаю, это тоже проделки Телевидения. - Возвращайтесь к своим кальянам, дети, - произносит Пиллар.
– Они не курят кальяны, просто собирают парочку, - говорит он мне, прежде чем я успеваю возразить.
– Это почти что Лего. Я оставляю детей и иду к нему. Пиллар указывает мне на балкон. Как только мы выходим, его веселое выражение лица исчезает. - Чешир снова убивает, - говорит он, не теряя времени понапрасну.
Глава 9
– Откуда Вы узнали, что это - Чешир?
– спрашиваю я. - По-крайней мере, он стоит за всеми этими убийствами. Но на этот раз все по- другому : опаснее, чудовищнее и кровавее. Что бы он ни задумал, мы должны остановить его.
– Он тянется за телефоном, чтобы показать мне что-то. - Хватит!
– требую я. Он выглядит озадаченным. - Серьезно? – усмехаюсь я над ним, наклоняя голову набок. Он моргает дважды, недоумевая, что меня так рассердило.
– Вы неделю не общались со мной, бросили с множеством безответных вопросов, а затем, когда мы встречаемся, Вы ведете себя так, словно я на Вас работаю или что-то в этом роде. - Оу?
– произносит он.
– Полагаю, я должен был написать тебе письмо полное милых словечек на розовой бумаге с водяными знаками, которая пахнет ароматом летних роз. - Конечно же, нет. Просто вопросов без ответа становится все больше. - Наверное, я мог бы ответить на парочку вопросов.
– Он бросает взгляд на свои карманные часы.
– Если только Чешир в это самое время не отрубает головы и не начиняет ими арбузы, пока мы тут беседуем. - Не надо так со мной.
– Я вскидываю палец. Он давит на мое стремление к справедливости и спасению людей. - После арбуза Ескелича, по всему городу было найдено более одиннадцати арбузов. И это за два дня. - Так быстро?
– я растеряна. - Кстати, местные новости солгали и утаили важную информацию от общественности, - говорит он.
– Голову, что нашел Ескелич, принадлежала одному из его собственных детей. - Я не... - Да, Алиса. Это правда.
– Пиллар морщит губы.
– Все головы принадлежат детям. Шокирующие откровения заставляют меня посмотреть на детей, что играют в классе. Не смотря на то, что я не одобряю того, что они собирают кальяны, они кажутся такими довольными своей жизнью. Они с нетерпением ждут каждый новый день. Как кто-то может отнять у них все это? - Пока что тринадцать голов, все - дети в возрасте от семи до четырнадцати, - сообщает Пиллар.
– Это чёрти что.
– Он включает новости на своем мобильном телефоне. - Это безумие..., - У меня отвисает челюсть, мои глаза умоляют меня закрыть их, чтобы не видеть всех этих кошмаров, что будут мне наверняка сниться. Семьи в безутешном горе: матерей тошнит при виде отрубленных голов своих собственных детей, отцы истерично плачут и клянутся, что разорвут убийцу на миллион кусочков, когда поймают его. - Это безумие, - повторяю я сама себе, потому что не знаю что еще сказать. - Ну, больше в Англии арбузы не продают, - бормочет Пиллар. Теперь, он завладел моим вниманием, он снова начинает изображать из себя саркастичного и жестокого.
– Людям стоит остановить свой выбор на дыне. Не слишком большая , голову внутрь не засунешь. - Так почему же Чешир убивает снова?
– мне приходится игнорировать его странный сарказм. Все это лишь для того, чтобы спровоцировать меня. - Понятия не имею. - Правда?
– хмурюсь я.
– Я полагала, Вы знаете, как думает Чешир. - Обычно, да, но это..., - он указывает на экран.., - это какая-то кровавая резня. Я не понимаю причины. - Но послание на лбах детей говорит само за себя, - заявляю я.
– "Отрубить им всем головы". - Значит, замысел - отрубать головы.
– Пиллар рассеянно смотрит в экран. Могу сказать лишь, что он искренне смущен.
– Это определенно преступление Страны Чудес, совершенное Монстром из Страны Чудес, как Чешир. Я вот только не понимаю зачем. - Чешир говорил, что грядет Война Страны Чудес - что бы там ни было. Быть может, это часть всего этого? Своего рода побоище, кровавая резня , чтобы обратить людей в ужас? - Неа.
– Пиллар водит языком по щеке.
– Не смотря на свою неутолимую злобу против человечества, главная задача Чешира - найти и освободить Монстров- Чудесников, чтобы те помогли ему в Войне Страны Чудес.
– Он бросает на меня взгляд, давая тем самым понять, чтобы я не спрашивала о войне, не сейчас.
– Итак, сеять хаос безумия по всему миру не в его стиле. Все эти убийства - нечто другое. Это продуманная работа, тщательно подготовленные преступления. Не смотря на тринадцать убитых детей по всей Англии за два дня, убийства были совершены гораздо раньше. Нам было предназначено узнать об этом лишь сейчас. Это послание, которое мы должны были получить. - Мы? Пиллар кивает. - Люди, не смотря на то, что он ненавидит их, интереса для него не представляют. Они всего лишь марионетки, которых он использует. Если он ходит по черным клеткам шахматной доски жизни, мы - по белым. Ну, ты, по-крайней мере. Сейчас, я тебе всего лишь помогаю.
– Он замолкает, чтобы подумать.
– В последний раз, Чешир хотел назад свою улыбку, дабы восстановить свои неограниченные силы, которые бы помогли ему разыскать Монстров из Страны Чудес. Я не слушаю, не совсем. Все, что меня заботит - остановить преступления, поэтому я в раздумьях. - Почему бы нам не начать с того, чтобы разузнать побольше о головах жертв? Ясно же ведь, что убийца хочет, чтобы мы обратили на это внимание. Пиллар бросает на меня восхищенный взгляд, словно я его умный ученик. - Хорошая мысль.
– Он указывает на новости, по которым показывают, как жертв перевозят в морг для вскрытия. Я пользуюсь моментом, чтобы понять, на что он пытался намекнуть. - Погодите.
– Я делаю шаг назад.
– Вы же не имеете в виду, что я.... - Идешь в морг?
– Его улыбка становится шире. - Я думала, что ухожу из лечебницы, чтобы повидать мир снаружи, Университет Оксфорда, Ватикан и Бельгию, как в прошлый раз. - Если хочешь узнать судьбу мертвеца, морг - хорошее начало. - Какой морг?
– вздыхаю я. - Вестминстерский Городской Морг, формально известный как Улица Морг любителям Алана Эдгара По. (прим. пер. здесь упоминается о стихотворении Алана Эдгара П о "Murders in the Rue Morgue" - Убийства на Улице Морг) - По?
– Мне известно, что он был весьма плодовитым поэтом, который написал короткую поэму под названием "Убийства на Улице Морг", место действия происходило в Лондоне много веков назад. Неужели он на самом деле писал об этом морге? Я прогоняю свои мысли прочь и прилагаю неимоверное количество усилий, чтобы не поддаваться на отвлекающие комментарии Пиллара. - Кстати, есть небольшая проблемка, - упоминает Пиллар. - И какая же? - Внутри Вестминстреского Городского Морга существует самое засекреченное отделение. Между собой его зовут Западный Судебный Люкс, - поясняет Пиллар.
– Госдепартамент - Искусства - Смерти, который правительство использует в подобных сложных случаях. Охрана практически непроходима. Тебе придется найти способ одурачить живых, чтобы войти, а затем - одурачить мертвых, чтобы выйти.
– На мгновение он восхищается собственной цитатой, затем смотрит на карманные часы.
– Мой шофер поможет тебе попасть внутрь.
– Он произносит слова на резком выдохе, как само собой разумеющееся. Он делает это именно в тот самый момент, когда у меня начинает кружится голова. Губы пересыхают и смыкаются. Прежде мне не приходилось бывать в морге. - Чего ты ждешь? Опаздываешь, опаздываешь на важную встречу.
– Он подгоняет меня, прищелкивая пальцами. Я киваю и пожимаю плечами одновременно. Миссия в морге все еще кажется для меня неприятной. - Ой, - произносит Пиллар.
– чуть не забыл.
– Он вынимает маленькую шкатулку и открывает ее. Внутри маленький гриб.
– Тебе нужно съесть это. - Что это?
– я подозрительно смотрю на гриб. - Успокоительное. Будешь выглядеть словно мертвая в течении часа или около того.
– Он тянет меня за руку и осторожно кладет губчатое вещество в мою ладонь. - С какой стати я должна хотеть выглядеть мертвой? - Ох, Алиса. А ты как думала попасть в супер-секретный морг? Просто откуси маленький кусочек.
– Он подталкивает мою ладонь ко рту. Я открываю балкон и прощаюсь с детьми в классе. Они с энтузиазмом машут в ответ своими Лего-кальянами. Я снова бросаю взгляд на Пиллара, думая, можно ли ему доверять. Сложно сказать, судя по тому, как он смотрит на меня. Сложно сказать, кто он такой на самом деле или чего он от меня хочет. - Не бойся, ты не станешь выше, - говорит он, пытаясь засунуть гриб мне в рот. Внезапно, мне становится еще более не комфортно от предложения Пиллара. Я все еще не доверяю ему. Пиллар все понимает, но ничего не говорит. Он поджигает свой мини-кальян и делает необычайно долгую и напряженную затяжку, делая выдох. - Понимаю, - отвечает он.
– Если ты не доверяешь мне, я понимаю. Честно. - Правда?
– прищуриваюсь я. Что-то не так.
– Вы сдаетесь, просто так? - Кто сказал, что я сдаюсь?
– спрашивает он, когда я ощущаю внезапное головокружение. Колени подгибаются, а в ушах начинают щебетать воображаемые птички. Я падаю на колени, понимая, что уже слишком поздно, что он усыпил меня дымом из кальяна. Мир погружается во тьму. Пиллар обманул меня. Не думаю, что я уже готова к путешествию в морг.
Глава 10
Где-то в этом безумной мире Я открыла глаза навстречу бесконечной тьме. Ослепляющая тьма, которую мне не доводилось испытывать прежде. Множество раз я спала в кромешной темноте в своей камере, в лечебнице. Нынешняя тьма отличается. Кажется, будто бы она обладает собственной душой, сущностью. Она ощущается слишком близко и вторгается в мое личное пространство. Словно я оказалась в щупальцах осьминога. Некая удушающая темнота. На мой полу-оцепеневший ум сразу так и не приходит никакого объяснения на этот счет. Где я? Мое тело настолько онемело, что меня сковывает временный паралич. Любая из моих конечностей настолько тяжелая, что я даже не могу ее поднять. Каким-то образом, я уверена, что она снова упадет. Медленный поезд воспоминаний прибывает. Он медлителен, но шумный и тяжелый, словно дыхание локомотива. Пиллар усыпил меня, и все вопли и стенания в мире бесполезны...пока что. Придется столкнуться с неприятностями, где бы я ни была. Разве я не должна была очнуться в морге и осмотреть головы умерших детей? Как только тяжесть тела пропадает, я хватаюсь за первое, что попадется в темноте. Кончики пальцев касаются какого-то пластика. Он волнистый. Я не вижу его. Мой разум наконец выдает факт: я лежу на спине. Прилив паники будоражит мое ослабевшее тело. Это настолько пугает, что мое оцепенение спадает. Я начинаю брыкаться руками и ногами в темноте, как только моя беспричинная клаустрофобия берет верх. Пластиковая тьма окружает меня со всех сторон, словно я заключена в эластичный шар. Я продолжаю пинать и царапать поверхность этой темноты. Мне нужно выбраться из нее, прежде чем я захлебнусь или умру от нехватки воздуха, но я не могу прорваться без чего-либо острого. Меня захлестывает паника. Пока мои пальцы не натыкаются на металлическую штуку, прикрепленную к пластику. Бегунок. Догадка, которая поражает мой разум, почти приводит меня обратно в состояние паралича. Думаю, я знаю, где я. Лучи желтого света проникают сквозь пластиковый мешок, в котором я заключена, когда я тяну молнию вниз. Я вытягиваю руки, словно мертвец из могилы. Наконец, извиваясь, я выползаю из черного пластикового мешка. Я ощущаю себя умирающим коконом, который превращается в бабочку..., это мгновенно напоминает мне об обманщике - Пилларе. Я выпрямляюсь на столе, на котором лежу...., стол больше напоминает кровать..., и я точно понимаю, где я. Я на самом деле в морге. Меня поместили в один из этих пластиковых мешков для покойников. Мешок для тел. Так вот что Пиллар имел в виду, когда говорил, что в супер-секретный морг трудно проникнуть. Безумец сунул меня в мешок для трупов и подбросил к мертвецам. Парализованная на столе, я пока даже не в состоянии оценить обстановку вокруг. Впрочем, я замечаю понижающуюся температуру в комнате. - Дыши, Алиса. Дыши, - шепчу я, обхватывая себя руками, с тех пор, как я все еще по эту сторону жизни. И думается мне, что моя камера не самое худшее место на свете. Холод крадется вверх по позвоночнику, порхая, словно зимний ветер сквозь мою голубую рубашку и джинсы. Холод почти впивается в мою шею. Мурашки впиваются в мою кожу, словно дьявольская трава. Когда я собираюсь пошевелить ногами, чтобы слезть со своей импровизированной кровати, мои босые ноги коченеют. Понятия не имею, где моя обувь. Победив затекшую спину, я наклоняюсь, чтобы растереть ноги. Как только я делаю это, я замечаю прямоугольный кусочек картона на веревочке вокруг пальца правой ноги. Кажется, это называют биркой. Таким образом суд- мед эксперт или патологоанатом определяет личность умершего в морге. Мое сердце почти останавливается. Почему это надето на меня? Я тянусь, чтобы оторвать бирку на ноге только затем, чтобы прочесть: Имя: Алиса Плезант Уандер Оцепенение охватывает каждую частичку моей души. Случай: 141898 З атем, там говорится о моих волосах, коже и цвете глаз. И, наконец, там сказано: Состояние: Погибла в автобусной аварии. Мир вокруг замирает. Словно у кого-то пульт от моего бьющегося сердца, и он просто нажимает на кнопку "выключить". В горле пересыхает, кожа холодная и окоченевшая, а я не могу дышать. Почему нет? Я же мертва, в конце-то концов. А я-то думала, я сошла с ума. Я срываю бирку и подношу ее ближе к своим мокрым от слез глазам. Мой разум советует мне зажмуриться и прочесть все заново. Ничего не меняется. Я по-прежнему в морге, читаю свой собственный некролог. Как я могу быть мертвой? Неужели Пиллар мог зайти так далеко, чтобы напугать меня? С какой стати ему делать это, если только я все это себе не выдумала? Как я умерла? Ответ врезается в меня, словно товарный поезд, когда я переворачиваю карточку. Кто-то написал кое-что на обороте: PS: Она была за рулем автобуса. Я закрываю руками рот, сдерживая болезненный крик. Проходит всего пара секунд, когда я осознаю, как сильно мне нужно освободить вопль внутри меня. Когда я, наконец, срываюсь на самый громкий визг, изо рта не выходит ни звука. Кажется, я потеряла способность говорить. Почему бы нет? Я ведь все равно мертва.
Глава 11
Я в Западном Судебном Люксе, подразделение Городского Вестминтерского Морга, Лондон Молча, я выскальзываю из мешка для тел и осторожно спускаюсь со стального стола. Пол морга холодный, как лед. Я босая и до сих пор не знаю почему. Кто бы ни повесил на меня бирку, решил, что обувь мне больше не нужна, и мне следует помучиться на ледяном полу. Пару секунд я прыгаю, будто обезумевшая кенгуру, пока не понимаю, что мне, очевидно, нужно нечто вроде обуви. Порывшись в том самом пластиковом мешке, что я прибыла сюда, я ничего не нашла. Так неловко и странно копаться в собственном мешке для тела. Прежде чем в голову приходит хоть какое-то решение, легкие чуть ли не визжат от холода. Я кашляю так сильно, что я почти уверена, что мои легкие взорвутся. Спина изгибается. Руки цепляются за стальной стол, не давая мне упасть. Почему мое тело охвачено болью? Неужели это и есть смерть? Я снова кашляю, открыв рот так сильно, что даже больно. Одежда, что надета на мне, не помогает от холода. Чтобы поднять руку требуется много усилий, словно к ней привязан мешок. Моя рука слегка посинела. Я вскрикиваю..., затем снова кашляю. Мне удается выпрямиться, а затем потереть руки, чтобы согреться. Я растираю все свое тело. Затем, я снова прыгаю как кенгуру. Удивительно, сколько непредвиденной энергии может производить ваше тело, когда вы находитесь в опасности. Расслабься, Алиса. Ничего этого не происходит. Очевидно, ты не умираешь. Это всего лишь часть того безумия, что ты испытываешь. Мне открывается правда, если я еще не умерла, то у меня еще есть несколько минут, прежде чем я замерзну насмерть. Видишь? Как ты можешь замерзнуть насмерть, если ты уже мертва? Плевать. Признай свое безумие и все пройдет. Делай то, зачем пришла сюда. Осмотри головы мертвых детей. Мои сокровенные мысли примерзают к холодному полу подо мной. Я растираю себя еще сильнее и практически не переставая, танцую свой танец кенгуру. Прямо сейчас мне, правда, нужна обувь. Я искала не достаточно хорошо. Мне нужна обувь .... и пальто. Я пытаюсь оторвать кусок от пластикового мешка, чтобы обернуть его вокруг ног и тела. Но мешок недостаточно эластичный. Конечно же, нет. Он довольно прочен, чтобы удержать мертвеца внутри. С какой стати ему так легко рваться? Я склоняю голову набок. Холодная комната не предлагает каких-либо видимых решений. Это огромное прямоугольное помещение, которое напоминает мне подземную камеру в лечебнице. Один ледяной долгий вдох и в голову поступает немного кислорода. Больно, но это необходимо, чтобы думать яснее. Пол повсюду мраморный. Позади бесконечных металлических ящиков с телами проглядывают стены. Всего три лампочки на столь обширное пространство. Одна висит над моей головой, другая на пару метров дальше, а третья слишком далеко. Я ее не вижу... ,я слишком замерзла, чтобы идти так далеко. Три лампочки слегка дрожат, словно их раскачивает невидимый ветерок. Закрывая глаза и стискивая зубы, я стараюсь не думать о мертвецах вокруг себя. Благодаря полумраку, я могу притвориться, что их не существует, как и всех тех страшилок, что мы не замечаем в ночи. Холод снова атакует мои ноги, проникая в позвоночник. Все труднее держать глаза открытыми. Серьезно, я не мертва. Так ведь? Бирка - своего рода дурацкая шутка. Верно? Я скучаю по безумию своей Тигровой Лилии. Она бы выплюнула в меня парой изворотливых словечек. Она бы обвинила меня в том, что я чокнутая и бесполезная, но она бы также намекнула мне на какое-нибудь решение проблемы. Я продолжаю ходить по комнате так быстро, как только могу, чтобы согреться. Теперь я еще и прихрамываю. Это напоминает мне Бег по Кругу Пиллара: бегать по моргу, зная, что это никуда меня не выведет. Где, черт подери, эта дверь? Я не могу ее найти. Пожалуйста, скажите, что я не сошла с ума. Чокнутая или мертвая, что есть что, разве есть разница? Тяжело дыша, я смотрю на несколько столов рядом со мной. На них пластиковые мешки с трупами. Они отличаются от тех, у которых я остановилась. Все сверху помечены мелом: "Арбузные Убийства". Я здесь именно за этим. Холодно или не холодно, мне придется осмотреть тела. Все еще прыгая по ледяному полу, мне приходит в голову мысль проверить карманы джинсов на наличие мобильного телефона. Наверное, я слишком запаниковала, чтобы сделать это чуть раньше - с изолированными в лечебнице людьми такое случается: тот у кого есть Сертификат о Безумии не додумается в обычной ситуации просить о помощи. Я нахожу телефон и вынимаю его. Я удивлена, что внутри морга ловит сигнал. Слава Богу. Замерзшими пальцами я набираю единственный номер в списке контактов. Бип. Бип. Никто не берет трубку. Ненавижу эти гудки. Мое лицо краснеет, когда звонок заканчивается. Какой-то запрограммированный женский голос сообщает мне, что никто не берет трубку и что мне следует набрать позднее. - Он должен взять трубку!
– кричу я на нее. - Ну, милая. Давай попробуем еще раз, - щебечет женщина. Я едва не отбрасываю от себя телефон, шокированная ответом женщины. Это что, тоже должно быть записано? Но затем, я отдаюсь во власть безумия, что означает игнорировать его по существу, даже не задумываясь. Я снова нажимаю на кнопку, почти до боли в указательном пальце. Пиллар должен взять трубку или он тоже плод моего воображения? Наконец, кто-то поднимает трубку и отвечает: - Контора Кэрролла для Психов - Преступников. Чем я сегодня могу вам помочь?
Глава 12
Мне требуется мгновение, чтобы понять, что этот холодный, беспечный и насмешливый голос принадлежит Пиллару. Как только я собираюсь обрушить на него всю свою злость, он перебивает меня, чавкая едой. Это не просто ням-ням-ням. Это намеренно провоцирующее меня чавк-чавк-чавк. - Алло, - говорит он.
– Кто это? - Это я, Алиса!
– рычу я и пытаюсь нахмурить лоб в этом холоде. Не скажу, что мое лицо покраснело, поскольку оно все еще онемевшее. Я снова стучу ногами по ледяному полу. - Алиса, - чавкает он.
– Из Страны Чудес, - приветствует он меня, неторопливо потягивая что-то из трубочки.
– Уже осмотрела тела? - Пока нет.
– Я слишком спокойна, по моим венам течет крайне мало крови, я очень замерзла, чтобы сострить в ответ или накричать.
– Слишком холодно.
– Я растираю себя руками. - С мертвыми такое постоянно.
– Он откусывает кусок от булочки. - Я не шучу. Мне холодно и я тут замерзну.
– Я снова начинаю ходить кругами в поисках хоть какой-то обуви.
– Знаю, что бирка на ноге Ваша проделка: больная шутка больного разума. - Бирка?
– Снова звуки прихлебывания. Хррррррррррррррр. - Та самая, на которой говориться, что я погибла в автобусной аварии.
– Я продолжаю искать что-нибудь, чтобы согреться. Должен же был гробовщик что-нибудь оставить: пальто или нечто в этом роде. Пиллар перестает жевать. - Нет, я ничего об этом не знаю. Признаюсь, в школе я усыпил тебя, но это нужно было для великого дела. Во имя Британии. - Тогда кто вытворил со мной подобное?
– Все еще разыскивая обувь, у меня нет сил спорить с тем, что он усыпил меня. - Мой шофер провез твое тело в морг в качестве трупа. Это был единственный способ обойти систему безопасности. Должно быть, он надел тебе бирку, но он не говорил мне, что писал о том, будто ты погибла в автобусной аварии. - Я Вам не верю, - говорю я.
– И я устала от Ваших игр.
– Я осматриваю странные инструменты на столе, металлические и похожие на ножницы. Я даже не могу придумать, что ими делают.
– Вытащите меня отсюда, пока я не замерзла до смерти. - Ты не сможешь выбраться в течении еще получаса.
– Пиллар снова начинает жевать. - Патологоанатом заберет твое тело после того, как ей поступит фальшивый звонок от моего шофера, будто твое тело доставили не по адресу, вот тогда - то мы снова тебя вытащим. Таков план. - Я замерзну здесь до смерти. Мне нужна обувь и пальто. - Почему это такая проблема? - Проблема в том, что я не могу ничего найти.
– Я прикладываю все усилия, чтобы изобразить гнев. Но замерзшее лицо не очень этому способствует. - Если бы я оказался на твоем месте, я бы достал труб из одного из бесконечных ящиков и надел туфли какой-нибудь мертвой женщины.- Он снова начинает жевать, словно ожидая моей реакции на его предложение. Не дожидаясь. Я иду обратно к ячейкам, выдвигаю одну. Стальной ящик оказывается тяжелее, чем я предполагала. Труп пахнет не ахти. В отличие от тел, что покоятся на столе, то, что в ящике уже вскрыто и вымыто. Вид тела повергает меня в ужас. Мертвая или чокнутая , что лучше? Я осознаю, что предпочла бы быть чокнутой. - Алиса?
– я слышу его в трубке телефона, но игнорирую его. Я должна сделать это. Всего то, позаимствовать обувь у покойника. Нужно присматривать друг за другом, разве не так, живым и мертвым? Но после на мою голову опускается невидимый молоток, когда я осознаю, что тела в ящиках лежат без одежды. Я испускаю сердитый рык. - Обуви нет?
– подшучивает надо мной Пиллар. Слишком слабая, чтобы говорить, я закрываю глаза, пытаясь спорить со здравым смыслом. Почему он со мной так поступает? - Прибереги свое дыхание, в ящиках одежды ты не найдешь, - говорит он.
– Тела в ящиках уже вскрыты. Тебе нужно проверить мешки на металлических каталках. Те - свежие. Вкуснятина!
– Он вгрызается, по моим соображениям, в здоровенный гамбургер. Я, молча, направляюсь к одному из мешку для тел, не тому, что помечен "Арбузные Убийства", поскольку не хочу испортить доказательства. Я тяну за молнию только за тем, чтобы осознать, что я выбрала тело мужчины. Ну, что я могу сказать? Я придира. Хочу женскую обувь и, желательно, моего размера. Я застегиваю мешок и открываю ближайший. Женщина. Теперь, тела вонючие и гниющие, как я и ожидала. Мертвые, смердящие и окровавленные. Я слишком измучена, чтобы обращать на это внимание. Обувь женщины оказывается мне слишком мала. Я возвращаюсь и забираю обувь у мужчины. Мой размер. Когда оказываешься запертым в морге - выбирать не приходиться. Я надеваю ботинки, наслаждаясь теплом в ногах - теплом мертвеца. Ох, этот безумный мир снаружи. Я понимаю, что снова хочу вернуться в лечебницу, слеза вот-вот хочет появится из глаз в этом жутком холоде. - Рибок или Найк, - дразнит Пиллар. Я не отвечаю ему. Вместо этого, я стягиваю куртку с покойника и надеваю на себя. Если я настолько убогая, чтобы надеть туфли, почему бы не надеть все, что спасет мне жизнь. - Я готова.
– Я заворачиваюсь в окровавленную куртку мертвеца, ноги больше не дрожат.
– Я здесь затем, чтобы довести кое-что до конца.
– Я делаю глубокий вдох, обманывая себя мыслями, будто на мне башмачки Золушки, а я сама в прекрасном свадебном платье.
– Теперь мне нужно открыть мешки с мертвыми детьми и поискать подсказки? - Думал, ты уж и не спросишь, - вздыхает Пиллар.
– На твоем месте, я бы сделал это как можно быстрее. Как я уже сказал, патологоанатом скоро придет забрать тебя, чтобы переправить тебя в другой морг. Когда она войдет, ей необходимо найти тебя внутри твоего же мешка. - Ага. Вы уже говорили.
– Я уже раскрываю молнию мешка одной из жертв.
– Тридцать минут. - Это было тридцать минут назад, когда тебя привезли в морг, Алиса.
– Он прихлебывает и отрыгивает.
– Теперь у тебя всего лишь двадцать минут, или твое прикрытие будет рассекречено. Время ускользает.
Глава 13
Двадцать минут до ухода... Я стараюсь не думать о ботинках мертвеца, что у меня на ногах. Я до сих пор съеживаюсь от одной только мысли об этом. Как ни странно, единственный способ избавиться от нее - это осмотреть тело двенадцатилетнего мальчика. Я переключаю Пиллара на громкую связь, в то время как он продолжает напоминать мне, что осталось восемнадцать минут, до того, как явится патологоанатом. Затем, я кладу телефон на край металлического стола и начинаю свою работу. Я уже ощущаю себя Нэнси Дрю. Расстегивая первый пластиковый мешок, мои руки дрожат и трясутся, когда я вижу тело ребенка. Я даже не уверена, какой пол у трупа. Лицо настолько изуродовано, что у меня скручивает желудок. Фраза "Отрубить им всем головы "вырезана на окровавленном лбу. Похоже на одну из кровавых сцен в первосортных фильмах ужасов. Я собираюсь дотронуться до лица ребенка, но понимаю, что руки словно онемели. На этот раз не из-за холода, а от ужаса, что предстал у меня перед глазами. Я не могу даже проглотить слюну, ощущая комок в горле. Что происходит с реальным миром, который заставляет людей совершать подобные преступления? Это же ребенок, ради всего святого! У него впереди была целая жизнь. Тогда почему же прямо сейчас я смотрю на его отрубленную голову в морге? Почему? - Слишком много крови?
– Чавканье Пиллара отходит на задний план.
– Кстати, вспомнил, мне нужен соус для барбекю. Вместо того , чтобы накричать на него, я падаю на колени и меня тошнит прямо на пол. У меня ни шанса, чтобы противиться этому желанию. - Алиса, тебя же там не тошнит? А?
– Чавканье прекращается.
– Не видишь, что я тут ем между прочим? Это же так омерзительно. Холод и страх сковывают губы. Я не могу произнести ни слова. Все, на что я способна - утереть рот краем окровавленной куртки мертвеца. В последний раз, когда я спасла Констанцию, я и близко не подходила к трупу. Не говоря уже о том, мальчик это или девочка. - Мне нужна минута, - говорю я Пиллару. Теперь меня уже даже не раздражает его отношение. Как только я увидела тела, во мне пробудились те же чувства, которые я испытала по отношению к Констанции. Кто-то должен остановить Чешира. По-крайней мере, предотвратить распространение убийств. Кто-то должен остановить безумия этого здравомыслящего мира. - У тебя нет одной минуты.
– Голос Пиллара смертельно серьезен.
– Все, что у тебя есть - это шестнадцать минут до того, как придет патологоанатом, чтобы забрать твое тело. - Поверить не могу в то, что я видела.
– Я снова на ногах. Слова извиваясь, срываются с моих губ и причиняют боль. Я снова вытираю рот, и заставляю себя посмотреть на отрубленные головы.
– Теперь я готова, открываю все пять мешков.
– Я по - прежнему прикладываю уйму усилий, чтоб сдерживать крики внутри себя.
– Двое мальчиков, двое девочек и один, не уверена , кто, до тех пор, пока не увижу все тело целиком. - Отлично, - говорит Пиллар.
– Если увидим необходимость узнать пол, потом проверишь остальную часть тела. - Я успела открыть мешки на пару дюймов, чтобы осмотреть головы, - объясняю я.
– Остальная часть тела должна быть там же, если я открою их полностью. - Сейчас не об этом, - говорит Пиллар.
– Ты пришла затем, чтобы осмотреть головы. В конце концов, они и являются основной составной преступления. Тела забрали из домов детей, после нахождения голов. - Значит, убийца отрубал головы в домах и забирал их с собой? Это ужасно. - Мы не уверены, Алиса. Он мог отрубить головы, а затем переправить тела обратно в дом. Тем не менее, прочти бирки, пожалуйста. Посмотрим, будут ли зацепки. Я читаю имена, но ни одно из них не кажется знакомым. Я читаю их вслух Пиллару. Для него они также ничего не значат. - Странно. Я думал, имена дадут подсказку. Пятнадцать минут.
– Не знаю, почему он постоянно об этом мне напоминает. Я в курсе, что времени в обрез.
– Попробуй найти, что общего у пяти голов. - Ничего, кроме послания "Отрубить им всем головы", - отвечаю я, приглядываясь получше , на случай если я упустила какие-либо детали. - Это все?
– Пиллар расстроен. Могу сказать, он понятия не имеет что происходит. - Нет, погодите!
– я тянусь к одному из металлических инструментов и использую его, чтобы открыть рот трупа.
– Во рту у мальчика что-то есть, - говорю я.
– Это завернуто в пластиковую упаковку. - Что это?
– никогда не слышала в Пилларе столько любопытства. - Маффин.
Глава 14
Я наклоняюсь, чтобы разглядеть маффин во рту. - Как только полиция не смогла его найти?
– удивляюсь я. - Полицейские - это ленивые, логические существа. Они считают мир, в котором живут, абсолютно нормальным, поэтому склонны полагаться на все эти бесполезные места преступлений, доказательства, отпечатки пальцев и прочие глупости, - отвечает Пиллар.
– Могу поспорить, что какой-нибудь офицер увидел маффин, но не придал этому значения, особенно исходя из того, что мальчик толстый. Не могу сказать, толстый ли он, я ведь всего лишь осматриваю голову. Мне не хватает смелости потянуть за молнию и обследовать тело. Кто знает, что сделал с ним убийца. Я могла бы проверить его пару минут спустя, чтобы меня снова не вырвало. - Кроме того, это работа патологоанатома. Похоже, он еще не осматривал тело, - добавляет Пиллар. - Зачем откладывать осмотр тела самого важного на данный момент преступления в Британии?
– Я злюсь на ленивую систему, которая откладывает вскрытие пяти невинных детей. На систему, которая оттягивает возможность правосудия. - Ну, это неплохой довод, - говорит он.
– Быть может, коронеру было сказано отложить дело. - Сказано кем? - Парламентом? Всегда найдется кто-то, кому есть выгода от смерти другого , Алиса.
– Он намекает на что-то такое, к чему я могу быть еще не готова. В прошлый раз я стала свидетелем коррупции Герцогини Маргарет Кент. Я знаю, я все еще наивна по поводу того, как устроен этот мир. - Не могу его достать.
– Я отвлекаюсь от своих мыслей, пытаясь вытащить маффин.
– Почему маффин в пластиковой упаковке? - Нетронутый маффин - важная подсказка, - объясняет он.
– Все, что нам суждено узнать могло бы быть утеряно, из-за слюны жертвы. Чешир оставил маффин для нас. - Достала.
– Я пытаюсь вынуть его.
– Мне нужно его открыть? - Если бы люди не тратили время попусту на вопросы. Тринадцать минут. Я открываю упаковку, используя металлический инструмент, чтобы достать маффин. Он вкусно пахнет. Очень сладкий и свежий. Я губами тянусь к нему. Такая соблазнительная выпечка. - Только не говори мне, что тебя так и тянет откусить кусочек, - догадывается Пиллар. - На мгновение, так и было.
– Я моргаю, чтобы стряхнуть с себя магию от маффина.
– Как такое возможно? - Как возможно ЧТО? - Как я чуть не съела маффин в такой ужасающей ситуации? Я чувствую себя плохим человеком.
– Это правда. Я ощущаю неконтролируемое желание съесть маффин. ПРЯМО СЕЙЧАС! - Как думаешь, станешь выше, если съешь его?
– шутит он. - Вот теперь, Вы - глупый. - Ниже?
– он тихо жует.
– На нем не сказано: "Съешь меня"? - Хватит нести чушь. - Может, он нужен тебе, чтобы стать меньше и сбежать из морга. - Я больше не хочу его съесть, Пиллар. Я выше этого, - я делаю на этом акцент. Его комментарии действуют мне на нервы.
– Но серьезно, как такое возможно? Как может маффин вытворять со мной подобное, даже временно? - Вот как пищевая промышленность постоянно подсаживает детей.. и взрослых.. на свои продукты.
– Он снова делает несколько глотков газированного напитка. Он сегодня когда-нибудь перестанет есть? Где его кальян?
– На данный момент, я - наилучший тому пример. Чтобы они туда ни клали, я лишь толстею и не могу прекратить есть. Скажи, что эта еда не напичкана всем этим дерьмом: сахар и жиры. В любом случае, расскажи мне о маффине во рту у мальчика. Разгляди повнимательнее. - Это просто маффин. - В нем должно быть нечто такое. Иначе Чешир бы не засунул его туда. Я просматриваю маффин со всех углов. Всплеск электричества жалит мой позвоночник. На одной стороне у кекса изображение улыбки Чешира. Я сообщаю об этом Пиллару. - Это ведь своего рода самовлюбленный поступок, Чешир оставил свое изображение на маффине в точности, как и на головке Чеширского Сыра? - Хочешь, верь, а хочешь, нет, на упаковке Чеширского Сыра и по сей день стоит кошачья ухмылка. Кстати, как и на маффине, что ты сейчас держишь. - Вы знаете эту марку маффинов? - Они называются М яу - Маффины. Кто-то внедрил их в продажу неделю назад, после убийства Чешира. Ты была в лечебнице, так что, возможно, не знаешь об этом. - Вы серьезно? - Вопреки распространенному мнению, я всегда отвечаю за свои слова.
– Пиллар, наконец, курит свой кальян. - С какой стати изготовителю рисовать ухмылку убийцы на еде, которая больше всего ценится детьми? - Чтобы заработать деньги. Много денег. - Так Вы говорите о том, что М яу - Маффины продаются? - Беспрестанно. Они мгновенно стали бестселлером в Великобритании. Конечно же, Американцы сейчас ведут переговоры, чтобы американизировать продукт. - Я не могу взять в толк, как можно продавать маффины, вдохновением для которых послужил безжалостный убийца. - Почти также как и все остальное, что продается с Дартом Вейдером, Майклом Майерсом и Дракулой, - отвечает Пиллар.
– Злодеи делают хороший бизнес. Детишкам нравится! Плохой - это на новый манер "классный". В эти дни родителям приходится платить двойную цену, чтобы покупать своим детям М яу - Маффины: по четыре фунта каждый, кстати, они продаются не в упаковке, ... чтобы дети отвалили и больше их не доставали. Так скажи же мне, у всех детей во рту М яу - Маффины? - Да.
– Я не стала ждать, пока он спросит. Это уже пришло мне на ум, и я проверила. - Хмм.., - Пиллар перестает жевать и пить.
– Кроме всего прочего, у тебя осталось всего семь минут, я думаю, у нас появилась первая реальная зацепка. Вопрос вот в чем... Я перебиваю, размышляя вслух: - Почему маффин?
Глава 15
Я в Западном Судебном Люксе, подразделение Городского Вестминстерского Морга, Лондон. Семь минут до ухода... - Значит он запихивает М яу - Маффины в глотки детям.
– Рассуждаю я вслух. – Ну, и что это за подсказка такая? - Честно, я намного удовлетворен, что мы вообще нашли ее, понятия не имею, что за подсказка.
– Пиллар звучит искренне. Думаю, я влезла в нечто, что не в силах объяснить. Тут скорее нужно было полагаться на интуицию, когда как он и понятия не имел, что происходит. Особенно, когда речь заходит о Чешире. Интересно, каким образом взаимодействовали эти двое в Стране Чудес. - Так что же, это все?
– Я не собиралась пройти через все это, чтобы в конце оказаться с пустыми руками. - Боюсь, что так, Алиса.
– Вздыхает Пиллар.
– Подсказка Чешира не имеет смысла. Она лишь указывает на его причастие к преступлению. - Подумайте как следует, Пиллар, - требую я.
– Я, предположительно, выполняю черную работу, вроде проникновения в морг в качестве трупа. А у Вас, предположительно, должны быть объяснения. У Вас одного есть воспоминания о Чешире и Стране Чудес. Этот маффин должен что-то да значить. - Ты вообще читала книги Льюиса Кэрролла? Я не уверен, - отвечает Пиллар.
– Первое убийство на стадионе было совершено с единственной целью - привлечь наше внимание. Теперь этот маффин должен к чему-то привести, но это ускользает от меня. - Тогда нам нужно подумать вместе. - Шесть минут, Алиса, - предупреждает меня Пиллар.
– Если бы я был на твоем месте, я бы спрятался в мешок. Мы можем подумать над этим вместе, когда ты вернешься. - Я не уйду, пока не найду зацепку, ведущую к поимке Чешира, - настаиваю я. Иногда, я ощущаю потребность оказаться настоящей Алисой. Иногда, нет. На этот раз, я так сильно хочу оказаться Алисой, что это меня даже пугает. Я предам Чешира правосудию. - Тогда ты никогда не выйдешь из этого морга. - Просто подумайте еще раз. Чешир отрубает им головы и начиняет ими арбузы. Ничего не напоминает? - Не обманывай себя, - говорит Пиллар.
– Арбузы ничего не значат. Это всего лишь пугающий фактор, который подразумевает бессмысленный хаос. Предположительно, британская полиция должна была заинтересоваться арбузами. Маффин для нас. Чешир умен. Пять минут и обратный отсчет. - Да нет еще пяти минут. - Ладно, я солгал.
– Он жует слова.
– Пять с половиной минут. Я хочу, чтобы ты уходила. Нет никакого смысла в рассекречивании твоего прикрытия. Мир еще не готов узнать о Войне Страны Чудес или кто ты такая. Поверь мне. - Чешир оставил нам маффин в качестве послания.
– Я удивлена в твердости своего решения, но мне это по нраву. Меня удивляет мое отсутствие размышлений по поводу того, что со мной происходит. Потому что у тебя нет жизни, Алиса. Ненавижу ноющий голос в моей голове. Ты безумна, быть может, убийца, и всем на тебя плевать, даже твоей матери и сестрам. С какой стати то, что с тобой происходит, должно быть важным? Осужденная или чокнутая , все равно одно и то же. Потому-то, Алиса, ты идеально подходишь для этой безумной работёнки. Одинокая Алиса. Но у меня есть кое-кто, на кого мне не наплевать, сознаюсь я в тишине. Воспоминания о нем, вызывают слабую улыбку на моем лице. Тем не менее, это - улыбка. - Четыре минуты, - считает Пиллар.
– Есть какие-либо соображения, где ты хочешь, чтоб я тебя похоронил, на случай, если ты тут умрешь? - Где - угодно, только не на кошачьем кладбище.
– Я делаю пару шагов назад и смотрю на пятерых детей. Для зацепки нужно нечто большее, чем маффин.
– Почему именно эти дети?
– спрашиваю я. - Что ты имеешь в виду? - В прошлый раз Чешир выбирал девушек по особым причинам: все они были потомками женщин, которых фотографировал Льюис Кэрролл. Почему в этот раз именно ЭТИ дети? Пиллар молчит. Надеюсь, он думает над этим. - Ладно. Попробую уложиться за одну минуту.
– Вздыхает он. Впервые за все время, я заставляю его потакать моим желаниям.
– Давай посмотрим. Имена, что ты прочла на бирках, не имеют ничего общего. Что нам известно наверняка, так это возраст детей, который не очень- то помогает нам в поисках. Мальчики и девочки, пол здесь не имеет никакого значения. Я проверил имена, пока мы говорили: все дети, либо из бедных семей, либо от выходцев среднего класса. Никого из богачей. Но опять же, большинство преступлений по всему миру совершается против бедняков.. - Какова вероятность, что маффины оставил не Чешир?
– перебиваю я, щелкая пальцем.
– Что если дети вначале сами покупали маффины? - Еще не доводилось видеть детей, которые бы лопали маффины прямо в упаковке. Звучит не очень аппетитно. - Вы не понимаете, Пиллар. Позднее, Чешир запечатал маффины, которые они купили.
– Я не констатирую факты, просто думаю вслух.
– Я говорю о том, что детей выбрали потому что они купили Мяу - Маффин...или же очень сильно хотели купить. - Возможно, - отвечает Пиллар.
– И что? Я пытаюсь выяснить это, снова глядя на детей. С какой стати ему убивать детей, которые покупают эти маффины? - Две минуты. - Подождите!
– я вскидываю палец в воздух.
– Забудьте о том, что я только что сказала. Я ошибалась. - Признание ошибки - редкая добродетель. - Но я была права кое в чем другом, - вскрикиваю я.
– Дети! - Что там с ними? - Они.., - я щурюсь, чтобы убедиться. Неужели разгадка с самого начала была настолько простой? Будь ты проклят, Чешир. - Что? Я бросаюсь к мешкам с телами и расстегиваю детей сверху донизу, чтобы увидеть их тела целиком. Почему я прежде была так напугана, чтобы взглянуть на их тела? - Что это, Алиса?
– Пиллар взволнован и испуган одновременно. - Разгадка не в головах!
– вскрикиваю я. - Как это так? - Так же, как и арбузы предназначены для того, чтобы одурачить полицию, чтобы мы смогли найти маффины, детские головы не более чем трюк, чтобы пустить полицию по ложному следу, - объясняю я.
– Настоящая разгадка кроется в телах.
– Все органы целы, не видно ни капли крови.
– Тела аккуратно одеты.
– Я говорю ему то, что вижу.
– Не думаю, что дети были одеты в этом во время совершения преступления. Детей переодели позже. То есть, тела детей переодели позже. - Значит, головы послужили тем самым Х, что помечают зарытый клад.
– Имеет смысл, с тех самых пор, как полиция обнаружила тела в домах, через несколько часов после нахождения голов.
– Пиллар взволнован.
– Так в чем зацепка? Почти одна минута, Алиса. Лучше пошевеливайся. - Карманы детей набиты бесчисленным количеством конфет, батончиков и шоколадок. Пиллар молчит. - Батончики Веселые Весельчаки, коробочки Там-Там и пирожные Дама Червей (прим. пер. Queen of Hearts - Красная Королева, Червонная Королева), - говорю я, читая названия.
– Все это сейчас продается в Англии? Не припоминаю ничего такого два года назад, но опять же, я ничего не помню за последние два года. - Да. Это все тенденции Страны Чудес в пищевой промышленности, начиная с убийств Чешира на прошлой неделе. Менее одной минуты, Алиса. Поспеши. Расскажи мне о подсказке. - Поначалу, я подумала, что костюмы слишком велики для детей, а после нашла полные карманы конфет. - Насколько велики? - Довольно, огромные. ХХ L , не иначе, - отвечаю я.
– То есть, четырнадцатилетний мальчик или девочка не должны быть такими... - Дети - жирдяи, Алиса?
– без обиняков спрашивает Пиллар. - Почти такие же полные, как и дети из Ричмондской Начальной Школе. В чем тут дело? - Все умершие дети, толстые, Алиса? У всех избыточный вес? - Да.
– Киваю я. Ошибки быть не может. Наконец, это становится очевидным, когда я переворачиваю детей и вижу на спине метки XXL. Однозначно, это проделки убийцы.
– Что это за преступление такое? - Значит, подсказка заключается в том, что все дети, которых убивает Чешир - толстяки?
– выдвигает предположение Пиллар. - Определенно. - Отлично. Снимай куртку и обувь, Алиса, - говорит Пиллар.
– И прыгай в мешок. Гробовщик должен прибыть... Сигнал пропадает. - Пиллар, - я тяжело дышу, снимая обувь и куртку, и бросаю из за стол.
– Вы меня слышите?
– я забираюсь в мешок и начинаю застегивать себя изнутри, что на самом деле оказывается сложно, но мне удается застегнуть себя до самого лба, когда я ложусь на спину. Внутри мешка, я сую телефон в карман и ставлю его на беззвучный режим, боясь, что он зазвонит в присутствии гробовщика. Я начинаю дышать так медленно, как только могу. Успокойся, Алиса. Всего лишь через несколько минут, ты окажешься в безопасности. Я закрываю глаза, когда снаружи доносятся приближающиеся шаги. Металлическая дверь открывается. Делаю глубокий вдох и пытаюсь подумать о чем-то расслабляющем, чтобы не запаниковать. Я могу думать лишь об одном человеке, который заставляет меня чувствовать себя подобным образом. Думаю о единственном человеке, который привносит смысл в мою жизнь, и лишь он один мне не безразличен, даже если это и бессмысленно, и даже если он настолько чокнутый , чтобы называть себя Джеком Даймондсом.
Глава 16
Шаги гробовщика, который оказывается слегка грузной женщиной. Мраморный пол скрипит под ее дешевой спортивной обувью. Или мне хочется в это верить. Трудно сказать наверняка. Шаги тяжелые. Очень медленные. Уставшие. Я стараюсь дышать медленней, поскольку мне не хватает воздуха внутри мешка. Скоро все должно закончиться. Мне нужно, чтобы она просто выкатила мой стол из этой комнаты. Она, должно быть, ищет мой идентификатор или что-то, чтобы распознать мое тело. Гробовщица останавливается через пару столов от меня. Затем, она снова передвигается. Я слышу, как она постукивает чем-то, предполагаю, что это медицинская карта. Ее дыхание затруднено, словно дрожащая газовая труба, которая вот-вот взорвется. Я снова пытаюсь чем-то отвлечь свой ум, чтобы успокоиться. Сначала - это Джек. О, Джек, вместе со своей абсурдностью, глупостями и милыми ямочками. Но затем, образ Джека тает из-за звуков музыки снаружи моего мешка. Гробовщица, скорее всего пользуется А й Падом с маленькими динамиками. Песня мне хорошо знакома: "Не бойся Смерти" Blue "Oyster Cult. Интересно. Это займет какое-то время. Не думаю, что она спешит. Все, что я могу сделать - это ждать, пока она подберет меня. Словно в замедленной съемке, гробовщица прикуривает сигарету. Я не виню ее. Время, должно быть, самая бесполезная вещь для женщины, которая коротает свои деньки среди покойников. Она затягивается сигаретой, а затем, кашляя, выдыхает. Дым просачивается сквозь мешок в мои ноздри. Мне удается не чихнуть. Обычно покойники не чихают, воображаю я слова Пиллара. Зато я знаю, женщина рядом. Я слышу, как она снова подбирает документы, и медленно направляется ко мне. Она начинает напевать песенку: - Не бойся смерти....ла-ла-ла-ла-ла-ла. Мне хочется отбивать ногой такт, но я сдерживаюсь. Мне любопытно, она слушает одну и ту же песню каждый день. Любимое увлечение Пиллара - безумие, а эту женщину окружает смерть. Быть может, она уже привыкла ко всему этому. Это бы объяснило ее легкость и непринужденную манеру поведения. Я бы даже не удивилась, если бы она заказала пиццу. Два кусочка с отрубленными головами сверху и немного майонеза, пожалуйста. Буду премного благодарна, если мне перепадет еще и М яу - Маффин. - Алиса Уандер, - бормочет женщина, постукивая карточкой.
– Где ж ты?
– Она тяжело топает ногами, а затем затягивается сигаретой. Я представляю ее себе в белом халате, слишком узкий для ее размера. Толстая, почти квадратная; рыжие кудри кустистых густых волос, из которых торчит карандаш. Толстые, круглые и одряблевшие щеки. Ожидание меня убивает. Я уже готова открыть молнию и закричать на нее: Вот она я. Просто забери уже меня отсюда! - Так вот ты где.
– Она стоит очень близко, воняя сигаретами, фаст-фудом и чем-то таким, чего я даже не могу определить.- Кто-то по ошибке запихнул тебя сюда. Она убивает скуку, озвучивая все свои действия вслух. Мне это знакомо, потому что я сама привыкла делать то же самое у себя в камере.
– Твоей жалкой заднице здесь не место, юная леди. Эта игра вслепую больше не приносит веселья. Я осознаю, что скорее всего никогда не узнаю, как выглядит гробовщица, после того, как она отправит мое тело шоферу автомобиля. Затем, она снова замолкает и кашляет. На этот раз, она кашляет по-настоящему сильно, словно ее тошнит. Я слышу, как сигарета со свистом падает куда-то. Что там происходит? Тяжелый удар дрожью отдается в моем металлическом столе. Колесики перекашивает набок. Женщина задыхается. На заднем фоне продолжает играть песня "Не бойся Смерти", но женщина прекращает насвистывать, а, может, даже и дышать. - Помогите!
– выдавливает она, пока ее толстые руки, словно тяжелые рыбины, шлепают по моему мешку. Ну, и что мне делать? Помочь ей, да? И раскрыть себя? Что с ней происходит? К удивлению, женщина перестает задыхаться. - Проклятые сигареты, - бормочет она. Я слышу, как она поднимается. Ее голос стал еще злее, музыка на заднем плане обращает все произошедшее в шутку. Возникает долгое мгновение тишины, прерываемое лишь ее тяжелым дыханием. Ей нужно прекращать курить. И есть... что опять за запах? Ага, она пахнет какой-то выпечкой. Она решает поменять песню на А й Паде. Я отсюда выйду когда-нибудь или нет? Новая мелодия мне не знакома. Американская песня шестидесятых. На самом деле, веселая песенка. Забавная и необычная. - "Я - чокнутый " Лерой Пулинс, - объявляет гробовщица. Затем снова зажигает сигарету.
– Обожаю эту песню! Что? Она снова курит? На этот раз, она делает долгую затяжку, словно предсмертный опыт не послужил ее легким впрок. Она снова направляется ко мне, постукивая картой. Ее поступь не такая уж и тяжелая. Мне интересно, как. Она делает еще одну затяжку и насвистывает в такт песне. Певец сам, похоже, чокнутый. Все, что он поет - это "Я -- чокнутый", несколько слов, потом снова "Я -- чокнутый". Затем она замолкает на ударе аккорда его гитары и произносит: - Бидли-ди-ба, бидли-ди-ба, бидли-ди-ри-па-дам. Нужно будет найти эту песню, если я когда-нибудь выберусь отсюда. Я слышу, как женщина останавливается и кружится на месте, словно она - Элвис Пресли под грибами. Я сдерживаю смех. Что произошло с этой гробовщицей? Может, я уже вернулась обратно в лчебницу Рэдлифф? Она приближается к моему мешку и шлепает по нему ладонью. - Вот она ты, Алиса Уандер, - произносит она. Я рисую ее с широкой улыбкой на лице, которая растягивает толстые щеки.
– Пора отвезти тебя туда, где тебе самое место. Наконец-то! Я вздыхаю. Это длится вечность. От запаха выпечки в ее дыхании мне хочется есть. Нужно будет хорошенько подкрепиться по возвращении в лечебницу. К чему все эти упоминания еды сегодня? Мне плевать. Я просто хочу выбраться отсюда. Вместо того , чтобы выкатить меня отсюда, рука женщины тянется к замку на мешке. Быть может, она хочет взглянуть на мое лицо. Интересно, я для нее достаточно мертвой выгляжу? Задержи дыхание, Алиса. Молния медленно отрывает ей мое лицо, и запах выпечки устремляется прямо мне в ноздри. Возникает долгая пауза, за которой следует концовка чокнутой песенки. Тишина лишь удваивает дискомфорт. Я прикладываю массу усилий, чтобы не открыть глаза. Но я не знаю, сколько еще смогу задерживать дыхание. - Стоит сказать, весьма парадоксально, - произносит женщина с сатирическим оттенком в голосе.
– Если продолжишь задерживать дыхание - умрешь. Если начнешь дышать, то ты - чокнутая. Разве не так, Алиса из Страны Чудес? Мои глаза раскрываются. Я вдыхаю столько воздуха, сколько мне под силу. Я в полнейшем шоке. Тихая дрожь пронизывает мои конечности, а безумие почти застилает мой взор. Что она только что сказала? Не смотря на то, что гробовщик выглядит в точности также, как я ее себе представляла, запах выпечки у нее изо рта говорит об обратном. Это запах М яу - Маффина.