Безумие
Шрифт:
Игра длилась около часу. За это время Томсон умудрился попасть на поле к «зайцам», когда Джин с достоинством держала свою должность вышибалы на протяжении всей игры. Студенты щебетали и смеялись, словно стая соек в парке, игриво улетающих при любом человеке, проходящем мимо. Игра шла своим чередом, пока Йен не заметил за своей напарницей небольшой странности: удары ее стали чаще и сила их увеличилась в разы. Ничего страшного, подумал Йен, возможно, Джин немного утомилась и перестала более-менее контролировать свою силу.
Но все его сомнения развеялись, когда он увидел взволнованный
Что-то прорычав, девушка согнулась пополам, прижимая заломленные руки к животу. Когда Йен подбежал к ней, она уже опустилась на колени и вся тряслась, словно припадочная. Охотник понял, что сейчас начинается то, что произошло на выходных в тире, но на этот раз девушка пытается сдержать в себе этот порыв, чем бы он не являлся. И по ее состоянию парень понял, - это дается охотнице отнюдь не легко.
– Проваливай! – рявкнула она, вскинув голову.
Йен понял правильность ее предупреждения, но не послушался. Он опасался за Джин, и за студентов, которым она может причинить вред ненароком. Поэтому он подошел ближе, наклоняясь. Но существо, которое владело телом девушки, в этот самый миг отыскало в глубине тела Уилсон навыки дикого зверя, который умел убивать. Джин, вскинув голову так резко, как сделал бы охотничий пес, метнула предупреждающий взгляд в Томсона, и тот успел отскочить в сторону быстрее, чем Джин бросилась на него. В последний миг ее тело вздрогнуло, покосилось и упало в бок. Томсон в очередной раз убедился, что девушка всеми силами сопротивляется, и этим может еще больше навредить себе. Поэтому нужно спешить.
Йен кинулся на Джин, прижав девушку к полу и заломив ей руки. Та отчаянно начала сопротивляться, и Йен с удивлением понял, что ее силы, истинные силы ничуть не уступает его силам Фенрира. Юноша напрягся и, внутренне уже сожалея, нанес Джин удар по шее. Та затихла без сознания.
К счастью студенты вокруг не успели заметить ничего особенно, кроме странной возни двух молодых людей. Поэтому, когда Йен подхватил свою напарницу на руки, и сказал, что та просто потеряла сознание, все охотно поверили. Кое-как объяснившись с тренером, юноша пошел прочь с бесчувственным телом на руках, ежась под десятками сочувственных взглядов.
Ли, ехидно вскинув бровь, посмотрела на свою крайне опечаленную подругу. Не сдержав едкой ухмылки, она в своей надменно-язвительной форме поинтересовалась у Марли:
– Слушай, а может тебе тоже в обморок упасть? Смотри, работает.
Марли что-то зло пробурчала себе под нос и резко отвернулась, обиженно надув губы.
***
– Да, осталось только привязать руки к спинке кровати или надеть смирительную рубашку! – криво усмехнулась Джинджер.
Она повернулась на бок, сложив руки под голову и повернувшись к Йену спиной. Тот тихо присел на край небольшой кровати, разглядывая голые стены в спальне девушки. Она очнулась еще в машине, когда он вез ее домой. Больше нападать Уилсон не пыталась, и была полностью
Йен хотел было спросить, куда подевались все рисунки Джин, но та, словно прочитав его мысли, махнула рукой и проворчала:
– Даже не спрашивай.
Йен посмотрел на напарницу, привлеченный ее тихим, почти надломленным голосом. Он рассматривал ее так же внимательно, как бы рассматривал, увидев в первый раз. Она свернулась калачиком и была больше похожа на убитого горем подростка, страдающего от нападок гормонов нежели чем на суровую, беспощадную охотницу на чудовищ.
– Я могла тебя убить.
Йен выдавил усмешку:
– Не многое ли на себя берешь? – с театральной надменностью заметил он, но сам, почему-то, даже не сомневался, что она совершенно точно смогла бы такое.
– Если это не прекратится, то однажды точно смогу.
Джин продолжала лежать к нему спиной, еще больше сжавшись, чем прежде. Она тяжело вздохнула и, прежде чем затихнуть еще очень надолго, выдавила из себя:
– Придется нам разойтись на время, Томсон.
Эти слова, которые она для себя лично приравняла к какому-то поражению, очень нелегко ей дались.
В этот момент Йен, как никогда ранее, почувствовал свою ответственность за эту девушку. Он понял, что впервые видит Джин без игр и без глупых образов, настоящую, обыкновенную, смертную Джин, которая является таким же человеком в душе, как и он. Истинную Джинджер без налета кровожадности и беспощадности монстра внутри ее, но перепуганную, беспомощную девушку, которая впервые за долгое время оказалась бессильна перед полной неизвестностью, которая сулила ей и окружающим ее людям большие неприятности.
Именно в это самое мгновение Йену впервые искренне стало жаль свою напарницу, которую, в своем обыкновении, он бы точно жалеть не стал. Конечно, он не дал себе волю хоть как-то показать или открыть свое сострадание к ней, потому что Джин бы совершенно не потерпела жалости к себе, как бы не потерпел и он. Лишняя жалость между такими чудовищами, как они, - это показатель слабости. А слабость в их мире – равнозначна смерти.
Усилием подавив в себе небывалый всплеск эмоций, Йен, как можно холоднее и тверже сказал, дотронувшись до плеча Джин рукой:
– Что бы это ни было, - сказал он тихо, - я найду его.
Уилсон молчала.
– Я достаточно взрослый мальчик, чтобы справиться с каким-то проклятым шутником, - позволил себе криво усмехнуться Томсон.
Его напарница словно оглохла. Юноше казался этот разговор незаконченным. Ему все чудилось, что он должен был сказать что-то еще, что-то очень важное, но слова сами застревали у него в горле, и, наконец смирившись, парень покинул разбитую на осколки отчаяньем Джин.
Позже ему понадобились долгие годы, чтобы потом наконец понять, что же именно он хотел сказать в этот вечер.