Безумные дамочки

Элберт Джойс

Иногда во мраке сверкали искорки здравомыслия. Порой она думала, что некоторым женщинам нужны постоянные сексуальные отношения, иначе они могут повредиться в уме. Помнишь, что случилось с Ди-Ди?

Беверли считала ее взбалмошной и глупой женщиной, но за долгие годы знакомства она все больше отождествляла себя с ней, а не, скажем, с Симоной, которая заскакивала в первую попавшуюся постель, дергалась в ней и, неудовлетворенная, вылетала прочь.

В Пуэрто-Валларта Симона сказала:

— Может, я и не получаю того,

что имеют другие женщины, зато и не набираю веса. Особенно если ты сверху делаешь всю работу. В этой позе теряешь как минимум восемьсот калорий.

— Мне это не поможет, — ответила Беверли. — После секса я умираю от голода.

— Неужто? А у меня начисто пропадает аппетит.

В этом, как позднее размышляла Беверли, нет смысла. Судя по тому, что она читала на эту тему, аппетит просыпается как раз у неудовлетворенных людей. Ей хотелось не только есть, но и летать, бегать, петь, танцевать, кричать от радости. Секс пробуждал ее к жизни во всех проявлениях. А для Симоны это было просто перепихивание.

— Мы поужинаем, когда ты захочешь, — сказал Роберт. — А можно вообще не есть.

— Потом я захочу. Скорее всего.

— Куда торопиться? Я подожду.

— Правда?

— Обещаю.

— Некоторые не любят ждать.

— Некоторые любят худых женщин. Помнишь?

— Мне нужно время, — сказала она. — Я заторможенная.

— Я же сказал, что подожду.

— У тебя сильный самоконтроль.

— Я хочу, чтобы ты осталась довольна.

— Почему?

— Ты меня возбуждаешь. С первого взгляда на тебя.

— Тогда начинай.

— Сейчас?

— А почему нет?

— Встань.

Беверли так трясло, что она едва поднялась со стула. Роберт тоже встал и начал расстегивать ее платье. Пуговицы были только до талии, и платье быстро соскользнуло на пол. Беверли расстегнула сзади лифчик, и он упал поверх платья.

— Такой я тебя и представлял, — нежно сказал Роберт. — Именно такой.

Он взял ее за грудь и снова поцеловал, но на этот раз более грубо, запрокинув ей голову так, что заболела шея.

— Пошли, — сказал он. — В спальню.

— Нет. Здесь.

— Почему?

— Я так хочу. Я не хочу уходить из джунглей.

Через секунду, обнаженные, они лежали на зеленом пушистом ковре. Роберт лежал на ней. Член у него был гораздо больше, чем у Питера, и он вставил его с такой силой, что она закричала от восторга. Лицо его исказилось какой-то странной улыбкой. Беверли закрыла глаза и полностью отдалась сексу, она двигалась, потом застывала и лежала неподвижно, затем останавливался он, а она двигалась и сквозь затуманенное сознание услышала свой крик: «Убей меня, убей, меня убей!»

Она кончила первой и так сильно, что едва не умерла. Еще содрогающийся в конвульсиях труп. Затем пришел черед Роберта, он задергался в ритме урагана, а из губ раздалось только одно слово: «Убийство».

Они были

настолько поглощены собою, что не услышали, как открылась входная дверь, не увидели, как вошла Симона в черном дождевике и замерла посреди комнаты. Глаза у нее застыли, и из холодной руки выскользнул ключ.

— Добрый вечер, друзья, — по-французски сказала она через секунду.

Они чуть не потеряли сознания от неожиданности, когда снизу глянули на Симону с раскрытыми от удивления ртами.

Беверли отчаянно искала, чем бы ей прикрыться, но ничего не нашла и просто перевернулась на живот, закрыв лицо руками и думая, как ей выпутаться из этой ситуации.

— Симона?! — наконец выдохнул Роберт. — Какого черта…

— Я звонила, но ты не отвечал. Я зашла за своим феном. ПАСКУДНЫЙ МЕРЗАВЕЦ!

И статуя ожила, слезы заструились по лицу Симоны, она взяла ключ и швырнула в лицо Роберту, но промазала и попала в большой белый зад Беверли.

— Ой! — вскрикнула та в ковер.

Рыдая навзрыд, Симона вылетела из квартиры и так хлопнула дверью, что чучело совы едва не слетело с подставки.

Беверли села и взглянула на Роберта.

— Меня никогда в жизни так не унижали.

Роберт озадаченно кивнул.

— Теперь я всегда буду снимать трубку, какие бы бредовые вопросы ни задавала мне мать.

— Ты знал, что у нее остался ключ?

— Я об этом не думал. Ужас какой.

— Если для нас это ужас, то каково сейчас Симоне? Уже на следующий день ты с другой женщиной, да еще со мной!

— Заявиться сюда без предупреждения! Не важно, звонила она мне или нет. Какая чушь! Если бы я не растерялся, то открутил бы ей голову.

— Не злись на нее. Она тебя до сих пор любит.

— Любит?! — заорал Роберт. — Ты смеешься? Она любит свой фен и накладные ресницы. Я же знаю эту французскую шлюху лучше тебя!

— Наверное.

— Завтра же сменю замок. Бог знает, сколько ключей она сделала. Этой истеричке нельзя верить.

— Может, ты сейчас поджаришь мясо? — предложила Беверли. — А я оденусь.

Она взяла одежду, сумочку и пошла в ванную приводить себя в порядок. Руки у нее тряслись, когда натягивала трусики, чулки и причесывалась. Беверли с удивлением обнаружила, что еще нет девяти часов. Невероятно, за столь короткое время произошло столько событий, что она до сих пор не могла прийти в себя. Наверное, нужно стыдиться того, что сделала, но Беверли не раскаивалась, наоборот, была довольна собой. Роберт ее хотел, и она его удовлетворила. Что в этом предосудительного? Приятно сознавать, что красивый мужчина тебя хочет. Пусть стыдно будет Симоне за то, что она так мало значила для мужчины, которого любила, раз он столь быстро нашел другую женщину. Наверное, самый большой позор для женщины, думала Беверли, что там ни говори, это когда ее не желают.