Безумные дни
Шрифт:
— Уф, не могу больше, — в конце концов, сдался Артём. У него было ощущение, что его засунули в духовку и теперь поджаривают.
— А пришли уже… — ответил Зелёный. Он тоже выглядел ужасно — тюрбан на голове не защищал лицо от солнца, скулы и нос выглядели ошпаренными, и даже тыльная сторона кистей рук стала ярко-малиновой, — Определяйся.
Артём приложился к планшету, потом к компасу… Зелёный пристально смотрел. Визир сдвинулся совсем немного, на пару градусов. Бородач достал смартфон и затыкал пальцами по экрану.
— Тангенс, ага, умножить… Блядь, — сказал он
— Что там? — спросил Артём.
— Ну, будем оптимистами — примем, что это три градуса, а не два. Пусть нам повезёт, и погрешность измерений будет в нашу пользу. Тогда это двадцать километров, а не тридцать. На плече в километр на глаз точнее не вычислить.
— Двадцать километров? — ужаснулся Артём.
— Да, жопа, — согласился Зелёный. — Надо… Стоп, интересно, это то, что я подумал?
Он показал на высокий забор с выцветшими синими воротами, над которыми по большой дуге написано «Количка парк №3».
— Не знаю, — признался Артём. — «Парк» — очевидно, но понятия не имею, что может значить «количка».
— Я тоже, но провода же!
Под высокой аркой над воротами крепились два толстых провода, которые, повернув по большой дуге, дальше шли над улицей.
— Троллейбус, наверное, — сказал Артём, недоумевая, от чего так возбудился Зелёный. Бородач буквально ожил и так бодро зашагал к двери рядом с воротами, как будто и не помирал от жары только что.
Зелёный решительно перепрыгнул через застопорённую вертушку-турникет на входе и тут же взвыл и заматерился, тряся рукой.
— Не касайся её, Тём, — сказал он злобно. — Это падла раскалённая, как утюг!
Артём попытался вспомнить, когда они перешли на «ты», но не вспомнил — как-то само собой произошло.
— Ладно, Зелёный, — ответил он.
— Да ладно, Сергей меня зовут, — неожиданно ответил бородач. — Так что я такой же Серый, как и Зелёный.
За забором действительно оказался троллейбусный парк. В длинном бетонном ангаре над протянувшейся во всю его длину слесарной ямой, стоят в очереди на выезд троллейбусы. Они довольно похожи на те, которые Артём помнил из своей прошлой жизни — параллелепипеды на четырёх колёсах. Рога их опущены и подвязаны сзади, двери закрыты, стёкла запылены — но они выглядят целыми, даже колёса сохранили округлость, хотя и подспущены.
— Зачем они нам?
— Им не нужен бензин, — констатировал очевидное Сергей и ловко пнул складную переднюю дверь крайнего троллейбуса в сгиб. Она слегка отошла, и он дожал её руками, открывая.
— Им нужно электричество, — тоже выступил роли Капитана Очевидность Артём.
Сергей не ответил — зажав в зубах фонарик, он уже ковырялся в раскрытом щитке за спинкой водительского сиденья.
— Предохранители — нахуй, эту шину — нахуй… — бормотал он себе под нос. — Это куда у нас? Тоже нахуй… К токосъёмнику? — к епеням, не нужен… А вот это мы используем, это как под него сделано…
Со звяканьем
— Ну вот, а теперь… — Сергей повернул чёрный клюв переключателя на железной коробке ниже. Под полом что-то жёстко затарахтело, кузов троллейбуса неприятно завибрировал, где-то зашипело.
— Компрессор, — пояснил Сергей, — магистраль травит… Ничего, нам только шины подкачать.
Он вышел наружу и полез под троллейбус, приговаривая: «Ну не может же быть, чтобы не было шланга для подкачки… Я бы непременно сделал…»
Артём открыл металлический шкафчик и посмотрел — шины, ведущие к токосъёмникам, были аккуратно отрезаны, а внутренние силовые провода приделаны к держателю, где, вместо цилиндрического предохранителя, был вставлен заряженный акк. Клеммы зажима Сергей грамотно усилил, наварив УИном полоски меди с силовых шин.
— Компрессор еле жив, кольца залегли, — на лице Сергея к разводам пыли добавились масляные пятна. — Колёса подкачать туда-сюда, но тут тормоза на пневматике, оказывается. Никогда раньше не интересовался, как устроен троллейбус… Выруби вон ту переключалку, пожалуйста.
Артём со щелчком повернул пластмассовую ручку, грохот под полом затих, только что-то тихо шипело…
— Сейчас я масла ему плесну прямо в цилиндр, — пояснил Сергей, — Колхоз, конечно, жуткий, но сколько-то на масляной компрессии протянет…
Он снова нырнул в слесарную яму и загремел там чем-то. Артём подумал, что делает он это как-то очень привычно, как будто всю жизнь занимался.
— Врубай обратно… — грязный как чёрт, Сергей засунулся в дверь.
Артём щелкнул переключателем — компрессор снова заколотился, потряхивая кузов, но уже мягче, без звонкого стука. Шипение усилилось.
— Ещё пара минут, попробую залатать течи…
Снизу послышался стук и ругань, шипеть стало меньше. Кузов вздрогнул и неожиданно перекосился, подняв передний левый угол. Ругань усилилась, что-то снова зашипело, заглохло, звонко бумкнуло и левый задний угол поднялся тоже. Троллейбус теперь стоял, наклонившись направо.
— Блядь, — сказал с чувством вылезший из ямы Сергей, — пневмоподвеска умерла. Ничего не могу сделать, справа элементы травят так, что пришлось заглушить магистраль. Резина на баллонах посыпалась. Ну их в жопу, поедем так…
Сергей, вытирая грязным рукавом грязное лицо, рухнул в водительское кресло — оттуда поднялась туча пыли.
— Ну, давай, родимый…
Троллейбус вздрогнул, защёлкали контакторы, мотор натужно загудел, что-то захрустело… Но пылающая раскалённым солнцем улица медленно двинулась навстречу пыльному лобовому стеклу. Машина выкатилась из ангара и медленно поехала к воротам.
— Едет, ты глянь — едет же! — Сергей радостно хлопнул ладонью по рулю. — Мастерство не пропьёшь!
Ворота быстро приближались, он нажал на педаль тормоза, снизу послышались шипение и свист.