Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий
Шрифт:
Кристина Августа — еще один аргумент в пользу предположения о «мужском характере» гениальности. При этом (в отличие от большинства других представительниц знаменитых женщин) у шведской королевы мужеподобность достигала, видимо, степени гомосексуальной ориентации. Подобная девиация могла быть обусловлена как психологическими (дефект воспитания), таки анатомо-физиологическими факторами. Для нас важна констатация самого факта связи талантливой личности с психопатологическими расстройствами (в данном случае — в поведенческой и эмоциональной сферах).
КРОМВЕЛЬ (Cromwell) ОЛИВЕР (1599–1658), деятель Английской буржуазной революции XVII в., лорд-протектор
Наследственность
«Оливер Кромвель не происходил из здоровой фамилии и не был отпрыском долгожителей… Отец протектора был “болезненный человек”… Брат матери, Томас Сьюард (дядя Кромвеля), был слабоумным; во всяком случае, Оливер Кромвель ходатайствовал перед комиссией о признании его невменяемым и неспособным распоряжаться своим имуществцм… Старшая дочь Кромвеля, Элизабет, впоследствии миссис Клэй-пол, умерла в состоянии религиозной ипохондрии, если не явного умопомешательства». (Nisbet, 1891, с. 207–209.)
Общая характеристика личности
«Сам протектор, говорят, в молодости вел весьма бурную и распущенную жизнь, о чем свидетельствуют его письма. Не говоря уже об антироялистских настроениях Кромвеля, его карьере мешали нейропатические черты его конституции… Согласно документам, характер самого Оливера Кромвеля был “чрезвычайно пылким”. Среди болезней протектора упоминают и подагру… Причиной смерти в возрасте 59 лет был лихорадочный озноб, возникновение которого осталось неизвестным, но который имел явно нервное происхождение». (Nisbet, 1891, с. 208.)
«Исте ро — э и и ле пт и к». (Freimark, 1920, с. 94.)
«…Кромвель часто болел в моменты душевных и политических кризисов. Когда он был в Лондоне на парламентской сессии в 1628—29 гг., он консультировался с доктором Теодором Мэйерном, известным лондонским врачом, который сделал в своем журнале для записи больных замечание, что Кромвель страдает депрессией (“valde melancholicus”). В свое время его посещал личный врач доктор Симкотс из Хантингдона, который позже сказал… “что его много раз вызывали из-заустойчивой боязни приближающейся смерти”. Возможно, эти приступы депрессии и ипохондрии предвещали завершение его духовного обращения… Импульсивное поведение — последовательная черта карьеры Кромвеля, как будет видно в дальнейшем. Но в первые дни его парламентской работы именно возбудимость и порывистость представляли для него серьезную обузу. Это уже доставило ему неприятности во время спора об уставе Хантингдона в 1630 году, когда он получил от Тайного совета выговор за произнесение “позорных и непристойных речей” против мэра города». (Ковард, 1997. с. 26. 33–34)
[1648 г.] «В редких случаях его появления в обществе, как он сделал во время встречи с парламентской делегацией 16 апреля, он представал человеком, находящимся в большом душевном расстройстве: “Он вышел из своей комнаты (согласно газетному отчету) наполовину неодетым, с черным шарфом вокруг шеи; очевидно, измученный нерешительностью…” О том, что Кромвель вряд ли был в восторге от нового парламента, говорит его речь на открытии 17 сентября 1656 года. Как и большинство парламентских речей Кромвеля, эта так же трудна для анализа. Как всегда, она началась с обещания быть краткой, но она не только стала чрезвычайно длинной (вероятно, понадобилось два или три часа, чтобы произнести ее), но и бессвязной и без четкого построения… Последние месяцы жизни Кромвеля описаны недостаточно; остается, таким образом, обширная возможность разнообразных истолкований. Самое частое из них утверждает, что после разтона последнего парламента протектор впал в глубокую депрессию и стал жалкой фигурой; согласно одному недавнему исследованию, “с приближением лета стало очевидно, что разочарование весны не только ошеломило Кромвеля, оно сломило его”». (Там же, с. 243, 257, 264.)
«Он теперь постоянно опасается покушения на свою особу, не доверяет личной охране и даже самым близким родственникам и носит под одеждой тонкую кольчугу… Усилилась одутловатость лица, шаркающей стала походка, тряслись руки — он едва мог писать. Вне семьи он был почти одинок…» (И.А. Мусский, 2000а, с. 298–299.)
«Страдал маниакально-депрессивным психозом». (Гершон, Ридер, 1992, с. 84.)
«Полагайтесь на Бога, ребята, и держите порох сухим». (Оливер Кромвель. Речь, обращенная к войскам перед сражением при Дунбаре.)
Учитывая наследственную психопатологическую отягощенностъ, можно было бы и согласиться с последним диагнозом. В патографии Кромвеля содержится достаточно сведений, подтверждающих, что он переносил как депрессивные, так и гипоманиакалъные состояния (скорее, впрочем, в рамках все-таки не биполярного аффективного психоза, а циклотимии). Если о депрессиях Кромвеля пишут весьма недвусмысленно, то о гипома-ниакалъных эпизодах могут свидетельствовать следующие выражения: «бурная и распущенная жизнь», «чрезвычайная пылкость», а также «возбудимость и порывистость», которые представляли для него «серьезную обузу» и были причиной «выговора», вынесенного Тайным советом.
КРЫЖАНОВСКАЯ ВЕРА ИВАНОВНА (псевд. Рочестер) (1857–1924), русская писательница; единственный представитель оккультного романа в России.
«С детства Крыжановская интересовалась древней историей и оккультизмом, выступала на сеансах в качестве медиума… Следуя традиции, распространенной среди спиритов, Крыжановская утверждала… что эта повесть, как и романы… и др., были продиктованы ей духом англ, поэта Дж. Уилмота, графа Рочестера (1647–1680), верившего в посмертное существование души на земле (отсюда ее псевдоним, который она ставила на произведениях рядом со своей фамилией). Современник свидетельствовал: Крыжановская всегда “пишет на франц, языке, в бессознательном состоянии… Написанное ею переводится на русский язык и тщательно редактируется иногда самим автором, иногда близким ей человеком…”» (Рейтблат, 1994, с. 173–174.)
«В 1885 году Вере Крыжановской явился, по ее словам, дух средневекового философа и алхимика Рочестера, который предложил ей писать под его мысленную диктовку исторические романы — дабы послужить всеземному Добру. Она согласилась. И с той поры регулярно погружалась в свое полубессознательное состояние, записывая карандашом на бумаге послания своего духовного наставника — притом на французском языке… Для всех, кто знал Крыжановскую, было загадкой, как она, слабо владея французским, создает столь совершенные творения, где в ярких красках предстает земная история… В мировой литературе известно всего четыре писателя, создававшие свои произведения под мысленную диктовку из небытия. Трое из них наши соотечественники — Даниил. Андреев, Елена Блаватская186 и Вера Крыжанов-ская». (Грушко, Медведев, 2000, с. 204–205.)
Когда человек в состоянии «транса» (самогипноза) создает текст не по собственной воле, а как бы под диктовку того, что он называет «бесплотный дух», то это явление в оккультизме определяют как «автоматическое письмо». Помимо указанных лиц можно вспомнить еще английскую оккультист-ку Алису Бейли (1880–1949), опубликовавшую ряд книг («Эзотерическая астрономия», «Трактат по белой магии» и другие), которые, по ее утверждению, были «надиктованы» ей «тибетским мастером» и другими духовными созданиями.