Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий
Шрифт:
«Сексуальная жизнь Пиаф началась рано и была бурной и активной. Когда ей было всего лишь 15 лет, у нее уже было множество связей с мужчинами, и она не могла вспомнить имя того из них, кто лишил ее девственности». (Уоллас и др., 1993, с. 188.)
«Эдит с детства находилась в среде, где торжествовало наряду с развратом, преступлениями и невежеством суеверие и мистика… У Эдит нарушение пошло в сторону мистицизма… Она верила в спиритизм, вертела столы, разговаривала с загробным миром, вызывая духов своего отца, Сердана243, своей дочери. Перед каждым концертом выполняла целый ритуал — сгибалась до пола, касаясь его руками, показывала пятым и вторым пальцем правой руки рожки злому духу, во избежание неудачи гладила свой спиритический стол, который шофер возил в машине на каждый концерт. Эти и множества других чудачеств одолевали Эдит… После смерти Сердана отчаяние довело Эдит до больницы, а там ей стали впрыскивать морфий для успокоения нервов и от бессонницы. Для такой повышенной чувствительности было достаточно несколько уколов, чтобы Эдит превратилась в морфинистку. Ежедневная порция стала расти. Начались признаки невменяемости. Эдит снова попала в больницу… Алкоголь заменил “дозу”. Она не могла выступать, не опрокинув несколько рюмок коньяка перед выходом». (Кончаловская,]965, с. 69–70. 64, 71.)
[В 1953 г. в состоянии невменяемости попадает в больницу.] «Она видела чертей, разговаривала с духами, рыдала и пела ночами, бегала по коридорам от воображаемых гномов… К тому же теперь у нее появились приступы болей в печени, пораженной алкоголизмом. Видимо, начинался цирроз». (Там же, с. 72.)
«С 1951-го по 1963 год Эдит пережила четыре автомобильные катастрофы, одну попытку самоубийства, четыре курса дезинтоксикации, один курс лечения сном, три гепатических комы, один приступ безумия, два приступа белой горячки, семь операций, две бронхопневмонии и один отек легкого». (Берто. 1994, с. 458–459.)
«..Страдала маниакально-депрессивным расстройством, проявляла склонность к навязчивым идеям и саморазрушительным тенденциям». (Ландрам. 1997а, с. 577.)
«Момент, когда колешься не для того, чтобы тебе стало хорошо, а чтобы не было плохо, наступает очень быстро». (Эдит Пиаф)
Истерическую структуру личности у гениальных артисток можно, наверное, считать проявлением закономерности. «Истерическая слепота» Эдит Пиаф в детстве (другими словами — диссоциативная потеря зрительного восприятия) не имела никакого отношения к катаракте и прошла после традиционной религиозной психотерапевтической процедуры, что было бы абсолютно невозможно в случае органического поражения хрусталика глаза. При истерическом расстройстве личности свойственно акцентирование своей сексуальной привлекательности, повышенная внушаемость (последняя, в частности, у Пиаф могла проявляться в увлечении спиритизмом). Вряд ли мы в данном случае имеем дело с «маниакально-депрессивным расстройством» (в смысле аффективного биполярного психоза), но аффективная неустойчивость у Пиаф, безусловно, имела место и могла послужить предпосылкой для развития у нее алкоголизма и наркомании (т. е. склонности к злоупотреблению психоактивными веществами).
ПИКАССО (Picasso) (собственное Руис, Ruiz) ПАБЛО (1881–1973), французский художник, график и скульптор. По происхождению испанец. Основоположник кубизма.
Наследственность
«Его сын Поль стал алкоголиком, а внук Паблито покончил с собой, когда его не пустили на похороны деда». (Ландрам, 1997, с. 279.)
«6 июня 1975 года от цирроза печени, вызванного алкоголем и наркотиками, в 54-летнем возрасте умер Поль Пикассо». (Муромов, 1998, с. 252.)
Общая характеристика личности
«Лхочу жить как бедный человек с деньгами».
Пикассо
«Родился мертворожденным, в асфиксии… В возрасте трех лет владел карандашом “с совершенством, непостижимым для младенца, который учится говорить первые слова”. Вместе с тем к шести годам мальчик с трудом читал и писал и обнаруживал полнейшую неспособность к арифметике. Он каменел, когда надо было идти в школу <…> каждое утро служанка за руку тащила бившегося в истерике мальчика по улицам и буквально силком втаскивала в класс. Сидя за партой, он не мог сосредоточиться. О чем бы ни шла речь на уроке, он был поглощен только рисованием… Дома он был повелителем, а здесь, в комнате, заполненной его сверстниками, мальчика каждое утро ждали новые унижения, и контраст этот был так силен, что породил известкую социофобию, от которой Пикассо не избавился до конца жизни. Новая “среда обитания” внушала ему такой ужас, что отец вынужден был перевести его в маленькую частную гимназию Святого Рафаэля, где директором служил один его приятель… Можно объяснить, почему Пабло совсем не давалась арифметика — он не воспринимал цифры как понятия. Скорее, они действовали на него своими очертаниями». (Мейлер, 1998, с. 11, 15–16.)
«Долгое время он, например, смертельно боялся стричься, причем не в юном возрасте, а будучи уже взрослым человеком. “Месяцами он носил слишком длинные волосы и не решался пойти к парикмахеру. Стоило кому-то заговорить об этом, Как он впадал в настоящую панику. Чем длиннее отрастали волосы, тем больше страшила его необходимость стричься. Как правило, дело заканчивалось тем, что он просил близких укоротить ему волосы, а то запирался в маленькую комнатку и тщетно пытался отрезать волосы сам”». (Гаев, 1999, с. 10.)
[1895 г., смерть сестры Кончиты.] «На тринадцатом году жизни Пикассо перенес душевную травму, сказавшуюся на том навязчивом переживании, от которого он так страдал впоследствии <…> В Барселоне… прошло его отрочество — бурное, пугающее и очень много определившее в его жизни. Пикассо… был натурой глубоко противоречивой, но спасительная сила ума позволяла ему двигаться в двух противоположных направлениях. В свои барселонские годы он погрузился в исследование религии и секса <…> совершенно не исключено, что в юности у Пикассо было несколько гомосексуальных опытов… Итак, они2!’ь поселились вместе. Мы никогда не узнаем, стали ли они любовниками. Есть сведения, что они вынашивали план совместного самоубийства… Жакоб был способен на поразительные прозрения. Он нюхал эфир, употреблял и другие снадобья, дарующие опьянение, и, несомненно, далеко увел Пикассо по дороге оккультизма». (Мейлер, 1998, с. 18, 23, 33, 77.) «Юнг пришел к выводу, что Пикассо — шизофреник». (Ландрам. 1997. с. 280.)
«…Обычно его эксцентрические выходки приходились многим не по душе, И его упрямство и неуважение к работам других художников вызывали обиду у менее талантливых из них». (Пенроуз, 1999, с. 47.)
Особенности творчества
«Дайте мне музей, и я заполню его». Пикассо
[1902–1904 гг.] «Страдая от безденежья, от депрессии, ссорясь с родителями, терзаясь страхами, он все глубже погружался в “голубой период” <…> он исповедовал простой принцип: “На моей палитре — только синии” — цвет глубочайшей подавленности и угнетенности… Разумеется, Пикассо уплатил “духовную подать” своему первому стилю — в начале “голубого периода” он пережил очень серьезное нервное расстройство и даже какое-то время находился на грани самоубийства. В “голубом периоде” депрессия хлестала из него, как кровь из перебитой артерии… Стоит ли говорить, что Пикассо не только яростно нападал на неправедно устроенный мир, но что “голубой период” был поднят с самого дна его сексуальный страхов?.. Это возвращает нас к предположению о том, что Пикассо страдал венерическим заболеванием, а лечение сифилиса в эпоху, когда еще не был изобретен пенициллин, было столь мучительным, что кого угодно могло подвигнуть на “голубой период” творчества». (Мейлер. 1998, с. 68–70.)
[1907 г.] «Пикассо время от времени жаловался, что опиум играет с ним дурную шутку: дарует необыкновенные образы — и одновременно отбивает охоту запечатлевать их на холсте… [Лето 1908 г.] Пикассо никогда с тех пор не принимал наркотиков, несмотря на то, что курение опиума доставляло ему истинное наслаждение… Глаз Пикассо обладал способностью помнить картины и предметы так, словно он смотрел на них только что. Это был эквивалент так называемой “литературной памяти”, позволяющей помнить текст так, как он возник на странице при первом чтении». (Там же, с. 239, 257. 261.)
«Каждый ребенок — художник. Трудность в том, чтобы остаться художником, выйдя из детского возраста». (Пикассо).
«На моей палитре — только синий». Такое заявление Пикассо можно рассматривать как предпочтительный выбор в тот период именно этого цвета. Существует психодиагностическая методика (тест Люшера), который позволяет выявить устойчивые личностные характеристики человека в зависимости от того, какой цвет он предпочитает. Напрашивающаяся словесная ассоциация «голубого периода» с имеющими место именно в это время «гомосексуальными опытами» с точки зрения теста Люшера безосновательна (хотя на практике имела место!). По мнению психологов, лица, выбирающие синий цвет, крайне чувствительны к влияниям окружения, демонстрируют повышенный уровень тревожности и склонны ис-катъ защиту у другого человека. Все это вполне подходит к Пикассо того времени.