Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий

Шувалов Александр

[Из письма к Модесту Ильичу от сентября 1876 г.] «“…С нынешнего дня я буду серьезно собираться вступить в законное брачное сочетание с кем бы то ни было. Я нахожу, что мои склонности, суть величайшая и непреодолимая преграда к счастью, и я должен всеми силами бороться со своей природой… Я сделаю все возможное, чтобы в этом же году жениться, а если на это не хватит смелости, то, во всяком случае, бросаю навеки свои привычки… Словом, я хотел бы жениться или вообще гласной связью с женщиной зажать рты разной презренной твари, мнением которой я вовсе не дорожу… Осуществление моих планов вовсе не так близко, как ты думаешь. Я так заматерел в своих привычках и вкусах, что сразу бросить их, как старую перчатку, нельзя. Да притом я далеко не обладаю железным характером и после моих писем к тебе уже раза три отдавался силе природных влечений”… Попытка изменить свою природу насильственно едва не кончилась трагически.

Он испытал тяжелейшее нервное потрясение». (Сидельников, 1992, с. 215–216, 220.)

«1877 год был переломным в жизни Чайковского. Силы композитора были к этому времени настолько истощены, чувствительность нервной системы так обострена, что одного факта личной жизни — неудачной женитьбы — оказалось достаточно, чтобы выбить его из обычной творческой колеи. Женитьба Чайковского, дожившего до 37 лет с врожденной антипатией к браку, к тому же нисколько не увлеченного своей невестой… поразила всех родных и близких композитора… Моральное состояние Чайковского было отчаянное и оно довелоегодосерьезного нервного потрясения». (Будяковский, 1935, с. 20–21.) «Осенью, вернувшись в Москву, он нашел уже новую квартиру, устроенную его женой… Невозможность совместного существования двух абсолютно чужих друг другу людей сказалась вновь. Обвиняя во всем себя, Чайковский пришел к мысли о самоубийстве и однажды, гуляя, поздно вечером “пошел на пустынный берег Москвы-реки” и, “никем в темноте не видимый, вошел в воду почти по пояс и оставался так долго, как только мог выдержать ломоту в теле от холода”. Опыт прошел бесследно. Чувствуя себя накануне психического заболевания, Чайковский по телеграмме, присланной по его же собственной просьбе из Петербурга, выехал туда. По совету психиатра, один из братьев Чайковского вскоре увез его за границу». (Глебов, 1922, с. 89–90.)

«Он не подозревал тогда, что принадлежит от природы к редко встречающемуся типу гомосексуала исключительного и какая бы то ни была коллизия с женщиной для него невозможна. Постижение этого факта пришло к нему во время недолгой брачной жизни с Антониной Милюковой: иллюзии по поводу женщин исчезли навсегда». (По-знанский, 1993, с. 49.)

Особенности творчества

«Единственное спасение в душевном горе — это работа».

П.И. Чайковский

«…Занятия музыкой в Консерватории, в особенности собственная композиторская работа, приводили его в странное возбуждение, которое он сам называл “шоком”. При этом он перед тем как заснуть, испытывал потерю чувствительности в руках и ногах или приступы дрожи во всем теле, страдал от переутомления или бессонницы. Порой у него случались самые настоящие галлюцинации, о которых он сообщил в письмах братьям, чем привел их в немалое волнение. Особенно тяжело ему пришлось во время сочинения Первой симфонии. В этот период у пего случился полномасштабный нервный припадок, который он предчувствовал заранее». (Ноймайр, 1997в, с. 238–239.)

«Как известно, Чайковский всю свою жизнь страдал (помимо всего другого) приступами того специфического чувства страха смерти и приступами невыразимой тоски, которыми так часто страдают эпилептики… Этим мы можем объяснить, что Чайковский в своих гениальных произведениях так необычайно сильно отражает свои тяжелые переживания невыразимой тоски, грусти и “нытья”. Эти чувства не давали ему возможность “нормально жить”, ему некуда было от них деваться, и невольно он их отражал в своих произведениях». (Сегалин, 1927, с. 127.)

«По словам проф. П.И. Лапшина, “Щелкунчик” сочинялся Чайковским в состоянии глубокой психической подавленности ради самозабвения». (Бузенберг, 1924, с. 136.)

[Как говорит музыковед Л.Д. Демь-янчук] «Доопределенного времени его спасала творческая работа, но вскоре он понял, что этот источник может быть исчерпан. А наслаждение тйорчеством было единственным спасением от точившей его тоски, поэтому в своих произведениях он изливал все страдания своей больной души, возможно, надеясь обрести спокойствие и ясность духа… Основная тема его музыкального творчества — сильная личность, обуреваемая всепоглощающей страстью, гибнущая в борьбе, но не смиряющаяся с насилием и злом. Его последняя Шестая симфония (1893 г.) — это крик истерзанной и измученной души, которая мечется в безысходной тоске. Мрачным настроением проникнуты все части симфонии. А от погребального “Со святыми упокой” из первой части веет леденящим холодом. Концовка симфонии проникнута прощальной и тихой грустью разлуки с жизнью, со всем дорогим и светлым, что было в ней».

[П.И. Чайковский писал Надежде Филаретовне фон Мекк] «Иногда я с любопытством наблюдаю за той непрерывной работой, которая сама собой, независимо от предмета разговора, который я веду, от людей, с которыми нахожусь, происходит в той области головы моей, которая отдана музыке». (Сидельников, 1992, с. 205.)

К вопросу о причине смерти

«Немногие знали горькую правду: Петр Ильич покончил с собой по приговору суда чести выпускников юридического училища, к числу которых он принадлежал. Еще за несколько лет до этого по столице передавались невнятные слухи, будто Чайковский состоял в связи то ли с сыном какого-то генерала, то ли с наследником престола. Скорее всего, это были лишь грязные сплетни, хотя друг композитора, великий князь Константин Романов давал для них основание». (Сосновский. 1992, с. 166–167.)

Гомосексуализм считают патологией в тех случаях, когда он вызывает у человека психологические и поведенческие расстройства. Мало кто из великих людей, имевших гомосексуальную ориентацию, тяготился своей природной аномалией в такой степени, какП.И. Чайковский. Еслиучестъ, что композитор пытался «бороться со своей природой», испытывал длительные депрессивные состояния, в отчаянии совершал суицидальные попытки, то можно говорить о выраженных аффективных и поведенческих нарушениях, связанных с гомосексуальностью. Возможно, что эта половая девиация усилила уже существовавшие в детском и подростковом возрасте психопатические расстройства. «Нервные припадки» носили, видимо, истерический (психопатический) характер, что согласуется также с художественным складом его личности. Если прав автор, доказывающий факт самоубийства композитора, то придется признать, что гомосексуальность сыграла в конечном итоге трагическую роль в судьбе Чайковского. Но вызванные ею переживания, которые «не давали ему возможность нормально жить», нашли свое отражение в его музыкальных произведениях, а, следовательно, не остались безразличными для творчества. Да, воистину странными и неведомыми путями ведет гений своих избранников.

ЧАТТЕРТОН (Chatterton) ТОМАС (1752–1770), английский поэт.

«И чтоб от боли сердце уберечь, Ты холоду велел по жилам течь».

Кольридж

«В шесть лет с помощью сестры он научился читать и начал жадно поглощать книги самого разного содержания: по музыке, математике, астрономии, философии, метафизике… Ему не было еще и десяти, когда в местной газете были опубликованы его первые стихи… В 11 лет в сундуке своего рано умершего отца, школьного учителя и музыканта при бристольском кафедральном соборе, Томас обнаружил обрывки рукописи XV века и, недолго думая, сфабриковал целый цикл поэм некоего средневекового монаха и поэта по имени Томас Раули. Причем с таким искусством, что они были приняты за подлинники многими почтенными учеными и писателями и вызвали бурные дискуссии в интеллектуальных кругах. Как мог возникнуть этот феномен — вундеркинд, который в 17 лет какой-то вулканической вспышкой поэтического дара ртимулировал новый поворот в развитии европейской культуры? Личность его во многом остается загадкой и сейчас, хотя масштаб его поэтического таланта сомнений не вызывает… Но, очевидно, была и обратная сторона этого дара, которая определяла его характер и, возможно, привела к самоубийству. С детства он не мог не ощущать своего превосходства — в школе над одноклассниками, в Лондоне над почтенными литераторами и учеными, которьш он морочил головы своими подделками… Его сестра вспоминала о нем: “Жажда быть первым проявилась у моего брата очень рано. Я помню, когда ему не было пяти, в играх со своими сверстниками он всегда выступал как их вождь, а они — как его покорные слуги”. А его кузина мисс Беллене, в доме отца которой он вначале поселился в Лондоне, так описывала его характер: “Он был горд, как Люцифер”». (htlp://www. rusmysl.ru/2002III/4420/ 442020aug01. html)

«Один из самых быстро взошедших литературных гениев, которых когда-либо видел мир, был отпрыском отца-алкоголика, умершего раньше, чем родился его удивительный сын, и женщины, длительное время страдавшей “нервным расстройством”. Его сестра, миссис Ньютон, перенесла приступ помешательства. В детские годы мальчик рос “очень угрюмым и молчаливым, был подвержен внезапным и странным приступам депрессии и гнева”. В возрасте 18 лет он покончил жизнь самоубийством. Незадолго до этого, по словам его квартирной хозяйки, он был “не в своем уме”. У него возникали внезапные приступы опустошенности и замкнутости, которые иногда наступали в то время, когда он разговаривал. “Он часто упорно смотрел в чье-нибудь лицо, ни слова не говоря, на протяжении четверти часа или дольше, пока это не становилось совершенно невыносимым”. Юношей он приобрел в своем родном городе славу безнравственного человека». (Nisbet, 1891, с. 104.)