Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий
Шрифт:
ВУЛФ (Wolfe) ТОМАС КЛЕЙТОН (1900–1938), американский писатель.
«Все мои чувства, способность переживания и осмысления, даже просто слух, а более всего сила памяти предельно обострились. К концу дня, заполненного нечеловеческим трудом, мой мозг все еще был накален жаром этой работы, и никаким наркотиком — в виде чтения, поэзии, музыки, алкоголя или любого иного приятного времяпрепровождения — его было не успокоить. Я не мог спать, не мог ни на минуту снять напряжение сил и в результате в течение всех этих трех лет я бродил ночью по улицам, исследовал засасывающую паутину миллионноглавого города и узнал его, как никогда раньше не знал». (Вулф, 1989, с. 75.)
«…И всегда Том говорил без устали, с радостью, горечью, юмором, чувством, никогда не поступаясь тем, что почитал за истину, никогда не страдая от недостатка слов и тем и никогда не делая ни малейшей скидки на то, что у его слушателей меньше, чем у него, сил и энергии, в связи с чем оставлял их неизменно в полуобморочном состоянии, потрясенными и счастливыми… Работал он буквально как одержимый, не терпел ни малейших отвлечений, забывал о времени, и о друзьях, и о назначенных свиданиях, противился чьим бы то ни было попыткам “связать” его общественными обязательствами, хотя в общении очень нуждался… Но когда на него находило мрачное настроение, — а причиной его могли быть неурядицы, раздражение, помехи в работе, а подчас и злоупотребление алкоголем, — он мог напуститься даже на лучшего друга с совершенно ничем не оправданной, непростительной ожесточенностью… Он считал наилучшими для работы ночные часы, когда снаружи темно и тихо, считал также, что работать нужно регулярно по пять — пятнадцать часов в день…Он писал как одержимый. Его черновики все написаны от руки карандашом, и, когда он работал с секретаршей в последний год жизни, одной из ее обязанностей было всегда держать наготове дюжину очиненных карандашей. С поразительной скоростью он заполнял энергическими каракулями бесчисленные листы бумаги и отбрасывал их прочь, на пол, с тем, чтобы секретарша подняла, разложила по порядку и перепечатала. Он никогда не искал слова: слова шли к нему сами и шли слишком быстро, так что, стараясь поспеть за ними, он часто писал лишь первую и последнюю буквы, соединяя их загогулиной, поэтому расшифровать его писания могли лишь посвященные». (Волкенинг и др., 1989. с. 332–334, 336. 340, 348.)
«Алкоголизм». (Завьялов, 1988, с. 71.)
«Вулф легко заводил новые знакомства, но болезненно страшился опеки, наиболее круто рвал с самыми дорогими людьми, оставаясь правым перед собой в творчестве и жертвуя для него всем… Сказалось творческое и нервное напряжение середины тридцатых. Заболев воспалением легких, которое затем привело к туберкулезу мозга, Вулф скончался». (Толмачев, 1989, с. 12, 14–15.)
Длительный и выраженный подъем настроения с повышением творческой продуктивности и сниженная потребность в сне, протекающие без психотических расстройств (бреда или галлюцинаций), в психиатрии квалифицируются как гипомания. Гипоманиакалъное состояние у Вулфа эпизодические прерывалось дисфорическими приступами раздражения, которые, вероятно, и служили причиной алкоголизации (а не наоборот, как полагает биограф). Легочные заболевания (пневмония, туберкулез) часто осложняют течение алкоголизма и могут стать причиной смерти больного.
ВЫСОЦКИЙ ВЛАДИМИР СЕМЕНОВИЧ (1938–1980), русский актер, поэт, автор и популярный исполнитель песен.
Его песни стали энциклопедией советской жизни 1960–1970 гг.
«Поэты ходят пятками по лезвию ножа —
И режут в кровь свои босые души!»
В. Высоцкий.
«О фатальных датах и цифрах»
Общая характеристика личности
«Начиная с 7-го класса Высоцкий стал частенько прогуливать уроки — в год у него порой набегало до месяца прогулов». (Раззаков, 1998, т. 2, с. 274.)
«…Ты начал с тринадцати лет напиваться». (Влади, 1989, с. 33.)
[1964 г.] «…В мае Высоцкий по настоянию родных впервые ложится в больницу, чтобы вылечиться от алкоголизма. К сожалению, это лечение не привело к долговременному положительному результату и лишь на несколько месяцев ввело его в нормальное состояние». (Раззаков, 1998, т. 2, с. 280.)
«Шесть бутылок водки в день вычеркивают тебя из жизни… Эта имплантация, проведенная на кухонном столе одним из приятелей-хирургов, которому я показываю, как надо делать, — первая из длинной серии. Эспераль… Но благодаря ей тебе на шесть с лишним лет удается отодвинуть роковую дату, предначертанную судьбой… Иногда ты не выдерживаешь и, не раздумывая, выковыриваешь капсулку ножом. Потом просишь, чтобы ее зашили куда-нибудь в менее доступное место, например, в ягодицу, но уже через несколько дней ты уговариваешь знакомого хирурга снова вынуть ее… Периоды затишья длятся около полутора лет — в первый раз — до нескольких недель после последнего вшивания… Я отношу твое охлаждение ко мне за счет усталости, обычной для супружеской пары, прожившей вместе больше десяти лет. Я не знала тогда, что это — из-за морфия… Ты прямо переходишь к морфию, чтобы не поддаться искушению выпить. В течение некоторого времени тебе кажется, что ты нашел магическое решение. Но дозы увеличиваются, и, сам того не чувствуя, ты попадаешь в еще более чудовищное рабство». (Влади, 1989, с. 43–44, 145, 151.)
«Железное здоровье Высоцкого было всем известно. Сухой, мускулистый, с сильными руками, волей марафонца и взрывным темпераментом спринтера. Он без проблем не спал ночь-две. Окружающие даже не знали об этом… Он и раньше жил очень быстро. Быстро работал, быстро ел, быстро передвигался, на сумасшедшей скорости водил машину, не выносил поезда — летал самолетом. В последнее время его жизненный темп достиг предела. Четыре-пять часов сон, остальное — работа». (Рыбалъченко, 1991, с. 90, 94.)
«Но стрелки я топлю — на этих скоростях / Песчинка обретает силу пули, — /Ия сжимаю руль до судорог в кистях — / Успеть, пока болты не затянули!» (Высоцкий)
«Да, последние годы он стал более замкнутым, часто бывали депрессии… Много размышлял и говорил о смерти». (Халимонов, 1988, с. 231–232.)
«Ах, как нам хочется, как всем нам хочется / Не умереть, а именно — уснуть!» (Высоцкий)
«Последние годы как-то погрустнел: что-то такое узнал про мир, и что-то в нем самом изменилось. И это нечто его тяготило в последнее время. Спать не мог в темноте, уходил из дому, не выключая свет, все время при свете… Иногда спал с открытыми глазами и даже видел сны… Вздрогнет… “Ты что?” — “Ничего, я спал”… Вообще спал бессистемно: ночью часа три-четыре, днем час-два прихватывал. И не мог быть один, всегда кто-то рядом… Последний год он ни одной секунды не был один». (Янклович, 1988, с. 260.)
«Ему было свойственно, особенно в последнее время, куда-то уезжать, куда-то нестись. Иногда это было какое-то даже не очень осмысленное передвижение. Вдруг он схватывался в какой-то день, говорил: “Я улетаю в Алма-Ату” или “Мне надо завтра лететь в Сочи”». (Трифонов, 1987, с. 30.)
«Однажды я уехал в Магадан — / Я от себя бежал, как от чахотки. / Я сразу там напился вдрабадан / Водки!» (Высоцкий)
«Редкий москвич не знал, что Высоцкий был пьяницей. Фактически в Москве не было ни одной психиатрической лечебницы, в которой он бы не лечился». (Буянов, 1994, с. 84.)
«В 70-х годах он несколько раз перенес — на почве тяжелейшего пьянства и наркомании… клиническую смерть и лишь благодаря своевременной квалифицированной помощи выжил. Но в 42 года сердце не выдержало». (Буянов, 1994а, с. 109.)
Особенности творчества
«В “Рублеве” Володя должен был играть ту роль, которую сыграл Граббе, — сотника, этого “ослепителя”… Но
Володя дважды запил; дважды подвел». (Макаров. 1988, с. 107.)
[1976 г.] «Между тем появление нового “лекарства”80 повлияло на творческую энергию Высоцкого, — если в предыдущем году он дал около 30 концертов, то теперь их число достигло пятидесяти. Из-под его пера появляются новые песни… В 1978 г. концертная деятельность Высоцкого достигает своего пика, — за год дает около 150 концертов, что было небывалым результатом за всю историю его гастрольных выступлений… Правда, в отличие от бурной и плодотворной деятельности поэтическое вдохновение Высоцкого в тот год заметно ниже — он напишет около двадцати произведений, самое минимальное количество за последние 15 лет. Причем в этом списке практически нет ни одной веселой, искрометной вещи, наличие которых в былые годы всегда было отличительной особенностью Высоцкого». (Раззаков, 1998, с. 310, 312.)
«Досадно, что я сам не много успел, — /Но пусть повезет другому!» (Высоцкий)
«Последние годы Володя становился все круче и неуправляемее. Часто бывал раздражительным, взрывался по малейшему поводу. Договаривались о съемках, но он не приходил. Что с ним происходило, я не знаю. Может быть, силы были на исходе». (Плотников, 1988, с. 224.)
«Сыт я по горло, до подбородка — / Даже от песен стал уставать, — / Лечь бы на дно, как подводная лодка, / Чтоб не могли запеленговать!» (Высоцкий)