Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий
Шрифт:
Особенности творчества
«Теперь, когда я смотрю назад на всю историю Врубеля, я думаю, что болезнь его началась гораздо раньше, чем кто-нибудь это замечал, и может быть, даже гнездилась в нем и еще раньше, и раньше всего проявлялась в живописи, и эта странность, что-то не похожее на произведения всех художников, было болезненно и оттого так поражало. Пока на характер болезнь вначале не действовала вовсе. В 1897 году я все время удивлялся кротости и незлобивости Михаила Александровича, а летом 1898 года, мне кажется, уже появились раздражительность и нетерпимость, высокомерное отношение ко всякому отзыву общества… Вообще, несмотря на болезнь, способность к творчеству не покидала Врубеля, даже как будто росла, но жить с ним уже делалось невыносимо… И странное дело, сумасшедшему Врубелю все, больше чем никогда, поверили, что он гений, и его произведениями стали восхищаться люди, которые
«…В периоды психотических вспышек у художника имели место онейро-идные состояния… В подробных, поражающих своей наблюдательностью воспоминаниях о художнике его сестры А.А. Врубель имеются указания о том, что художник переделывал ранее законченные зарисовки своего “Демона”, меняя выражение его лица, позу, а иногда и всю композицию рисунка под влиянием болезненных Переживаний, имевших место накануне». (Недува, 1970, с. 315.)
«Разительная черта была присуща Врубелю в его работе, резко отличавшая его от массы живописцев: он постоянно переделывал свои вещи, уничтожая их последующей композицией предшествующий образ. В период болезни это свойство обострилось, и художник мог без конца наносить различные рисунки на один и тот же лист бумаги». (Тарабуким, 1974, с. 48.)
«…Летом и зимой 1900 года на Врубеля нахлынуло несметное богатство художественных идей, замыслы один пленительнее другого с такой необыкновенной яркостью возникали в его воображении, что он не успевал переносить их на холст и бумагу: “Сирень”, “К ночи”, “Царевна-Лебедь”, масса акварелей, эскизов декораций, архитек- турные проекты, эскизы на мифологические сюжеты и многое другое… На-' вязчивые идеи больного художника отличались удивительным постоянством особенно в 1904–1906 годы, когда им были созданы последние шедевры». (Суздалев, 1991, е. 171, 210.)
Зависимость композиции картин М.А. Врубеля (в частности, «Демона») от психотических переживаний последнего периода творчества показано весьма убедительно. Стоит обратить внимание на следующий психологический момент: «Сумасшедшему Врубелю… поверили, что он гений». Сработало ранее отсутствующее звено — образ гения в нашем представлении подсознательно включает в себя некий элемент «безумности». Что касается доминирующей психопатологической симптоматики, то не вызывает сомнения эмоциональная неустойчивость, которая проявлялась, вероятно, в рамках биполярного аффективного расстройства, так как депрессивные эпизоды были выражены очень значительно. Характерная фраза: «Когда резал себя, страдания уменьшались» — является типичной для депрессивного больного, который пытается заглушить мучительную душевную тоску физической болью. Развившийся прогрессивный паралич делает клиническую картину «органически» грубой и разрушающе влияет на творческий процесс.
ВУЛФ (Woolf) ВИРДЖИНИЯ (1882–1941), английская писательница и литературный критик. Ее литературный стиль близок к «потоку сознания».
«Почему женщины гораздо больше интересуют мужчин, чем мужчины — женщин?»
В. Вулф
«И тем страшнее оказалось для нее испытание, которое судьба устроила ей в 1895 году, когда Вирджинии только-только исполнилось тринадцать лет… В то лето в Лондон приехали двое племянников ее матери: молодые люди поступали в университет и остановились погостить у тетушки… Как-то поздно вечером, вернувшись с очередной прогулки по барам, они застали в библиотеке Вирджинию: ей не спалось, и она спу-стилась, чтобы выбрать себе книгу. Облик Вирджинии в одной ночной рубашке показался пьяным кузенам настолько возбуждающ, что они напали на девочку и попытались ее изнасиловать. На крики Вирджинии прибежали слуги, благодаря чему изнасилование не состоялось, но ущерб психике был уже нанесен… Не найдя поддержки и утешения у родных, Вирджиния впала в тяжелую депрессию. А когда той же осенью, простудившись в театре, умерла от воспаления легких ее мать, Вирджиния в первый раз пыталась покончить с собой». (Прокофьева, 2001, с. 223–224.)
«Эти детские впечатления принесли в мир нашей героини болезненный страх к физической любви. Во всяком случае, когда
«Вирджиния производила впечатление человека не от мира сего, что часто становилось причиной ее отчуждения от других людей. Общение с Вирджинией, женщиной с весьма сложным характером, становилось иногда просто невыносимым, когда она порой становилась практически безумной. Вирд,-
жинйя начинал^ вдруг слышать какие-то голоса, у нее^Ноявлялись галлюцинации. По несколько месяцев подряд Вирджиния проводила иногда в психических лечебницах. У нее было четыре сильных нервных приступа… На следующий год после замужества она завершила работу над своим первым романом, после чего с ней произошел самый тяжелый в ее жизни нервный срыв, от которого она полностью оправилась только через два года… Вирджиния стала влюбляться в женщин, хотя и не отказывалась иногда от флирта с мужчинами… В 30-летнем возрасте Вирджиния вышла замуж за Вулфа, после чего сразу выяснилось, что она абсолютно фригидна… О себе Вирджиния однажды сказала так: “Я ни то, ни другое. Я не женщина, и не мужчина”. Вскоре после замужества Вирджиния полностью посвятила свою жизнь литературной деятельности… В 40-летнюю Вирджинию влюбилась 30-летняя Вита Сэк-вил-Уэст. Это чувство вскоре стало взаимным… Их любовная связь продолжалась 5 лет, и они спали вместе десяток раз. Этот роман с женщиной стал единственным в жизни Вирджинии Вулф, в котором присутствовал элемент физического секса». (Уоллас а др., 1993, с. 56–58.)
«…Лесбиянкой в современном понимании этого слова она не была… Вирджиния Вульф питала отвращение к любым формам физической близости, не выносила объятий, даже рукопожатие вызывало у нее тбшноту… Так что вряд ли речь может идти о каких-либо романах с женщинами, кроме воображаемых». (Прокофьева, 2001, с. 225–226.)
«У нее были отмечены клинически выраженные приступы депрессии и тревожности в 1895, 1904, 1910 годах. Об этих приступах позднее она с ужасом вспоминала. Во время приступа 1913–1914 гг. она приняла в состоянии перехода от возбуждения к депрессии смертельную дозу веронала, но была спасена быстрым медицинским вмешательством. К концу 1914 г. наметилось серьезное улучшение, но уже в марте 1915 г. имел место приступ мании, с бессвязной непрерывной речьк). Поскольку она происходила из весьма знатной и состоятельной семьи, после больничного лечения ее поместили под наблюдение четырех домашних медсестер психиатрического профиля, и к лету 1915 г. стало ясно, что приступы у нее могут возобновиться в любое время». (Эфроимсон, 1998. с. 174–175.)
«Страдала маниакально-депрессивным психозом». (Гершон, Ридер, 1993, с. 84.)
«Пристрастным отношением к собственному труду объясняется и тот факт, что Вирджиния достаточно поздно опубликовала и свой первый роман, после написания которого она впала в тяжелейшую многомесячную депрессию со слуховыми галлюцинациями и принуждена была лечиться в психиатрической клинике». (Семашко. 1999, с. 347.)
«Работая над своим первым романом “Путешествие”, Вулф пережила еще один серьезный нервный срыв, доведший ее в 1915 году до попытки самоубийства… Находясь в глубокой депрессии от всего связанного с войной и будучи психически истощенной работой над романом “Between the Acts”, Вулф внутри себя вновь стала слышать голоса Птиц, поющих на оливах Древней Греции, — точно то же самое она ощущала перед нервным срывом 1915 года. Желая избавить Леонарда от страданий, связанных с ее помешательством, она… утопилась в реке Оус». (Расселл, 1996, с. 73–74.)
«Будучи не в силах страдать больше от своих нервных припадков, она наполнила карманы камнями и бросилась в реку». (Уоллас и др., 1993, с. 57.)
— Из приведенного патографического материала следует, что Вирджиния Вулф страдала биполярным аффективным расстройством, причем выраженность депрессивных эпизодов достигала психотического уровня. Поэтому раньше это заболеванием таки называлось «маниакально-депрессивный психоз». Гомосексуальность писательницы могла быть обусловлена многими причинами: как генетическими, так и ситуационными.