Безумный король
Шрифт:
Девушка снова быстро глянула в глаза молодому человеку, и у нее опять возникло прежнее подозрение: все ли у него в порядке с головой?
– В таком случае давайте пойдем в замок моего отца по самой безопасной дороге, – попросила она. – Он решит, что будет для вас наилучшим вариантом.
– Но он не заставит меня сбрить бороду, – уперся Барни.
– Почему вы так печетесь о своей бороде? – удивилась девушка.
– Это вопрос моей чести, – ответил он. – У меня был выбор: либо шесть месяцев носить на голове зеленую корзинку для бумаг с отделкой из красных роз, либо ходить с бородой
Теперь Эмма фон дер Танн убедилась, что бедняга действительно тронулся умом. Правда, никаких признаков агрессивности Барни она не замечала, но кто знает, когда и как такая агрессия может проявиться? Тем не менее он был для нее Леопольдом, королем Луты, и замок ее отца оставался верным ему и его предкам вот уже триста лет. Если понадобится, Эмма была готова пожертвовать жизнью ради спасения короля, и сейчас решила сделать все от неб зависящее, чтобы предотвратить повторное пленение Леопольда и довести его до замка отца.
– Пойдемте, не будем терять время, – предложила она. – Путь неблизкий. Едва ли мы выйдем к замку засветло.
– Я готов сделать все, что вы пожелаете, – ответил Барни. – Но я никогда не прощу себе, если вы проделаете пешком весь тот долгий и утомительный путь, который нам предстоит. Я предпочел бы добраться до ближайшей деревни и нанять повозку.
Эмме доводилось слышать, что с умалишенными помогает справляться юмор, поэтому она решила прибегнуть к этому средству и сейчас.
– Причина, по которой я против посещения деревни, в том, что там вас непременно схватят и сбреют бороду.
Барни начал смеяться, но, заметив серьезный взгляд девушки, сразу осекся. Потом вспомнил, с каким упорством она называла его королем, и ему неожиданно пришла в голову простая мысль. Как только он раньше не догадался!
– И верно, – согласился он. – Лучше сделать так, как вы говорите, – Барни решил, что лучше всего вести себя с ней в шутливой манере: он слышал, что именно так общаются с душевнобольными. – А где расположен э-э-э санаторий?
– Что-что? – переспросила Эмма. – Здесь нет никакого санатория, Ваше Величество. Может быть, вы имеете в виду замок Бленц?
– А психиатрической лечебницы здесь нет поблизости?
– Насколько я знаю, нет, Ваше Величество.
Некоторое время они шли молча, и каждый думал, какой шаг предпримет спутник. В конце концов Барни выстроил план: попытаться определить, где находится лечебница, из которой сбежала девушка, и по возможности мягко и ласково вернуть ее в больницу. Никуда не годится, чтобы она, такая молодая и красивая, бродила по лесам и горам без сопровождающих. Как больничное начальство могло допустить, чтобы она в одиночку отправилась на верховую прогулку!
– Откуда вы сегодня выехали? – неожиданно выпалил Барни.
– Из Танна.
– И сейчас мы туда и направляемся?
– Да, Ваше Величество.
Барни облегченно вздохнул. Тем временем дорога стала трудной, и молодой человек подал девушке руку, чтобы помочь двигаться дальше. По дну ущелья протекал небольшой ручеек.
– Здесь было поваленное дерево поперек ручья… – растерянно сказала Эмма. – А теперь его нет. Как же мне перебраться на ту сторону, хотела бы я знать?
– Если вы не перестанете обращаться ко мне «Ваше Величество», я и в самом деле поверю, что я король, – пошутил Барни. – А коли я король, то мне не пристало переносить девушку на руках через ручей. Наверное, это будет нарушением этикета, хотя откуда мне знать придворные церемонии?
– Я полагаю, что это вполне допустимо, – ответила Эмма. Ей непросто было постоянно помнить, что этот красивый, улыбающийся молодой человек – опасный маньяк, и совсем легко верить, что он был королем. Он выглядел именно таким, каким она представляла его себе. Эмма знавала его еще мальчиком. К тому же в отцовском замке было множество картин и фотографий предков Леопольда. Эмма находила много общего между старинными портретами и чертами этого молодого человека.
Ручей был довольно узким, и девушке показалось, что молодой человек несет ее на руках дольше, чем требовалось. Хотя она была вынуждена признаться, что чувствует себя гораздо уютнее в крепких руках Барни.
– Эй, что вы делаете? – возмущенно воскликнула Эмма. – Вы идете не поперек ручья, а вдоль него!
Молодой человек покраснел, потом весело взглянул на нее.
– Я ищу удобное место для приземления, – сказал он.
Эмма фон дер Танн не знала – то ли бояться его, то ли радоваться. Когда ее взгляд встретился с его чистыми серыми глазами, она не поверила, что в них может таиться безумие. Она все чаще забывала, что перед ней умалишенный. Вот он ступил на низкий травяной берег и опустил девушку на землю.
– Вы очень сильный человек, Ваше Величество, – выдохнула девушка. – Я не предполагала, что вы сохраните физические силы после стольких лет заточения.
– Да, – сказал он, понимая, что должен продолжать говорить с ней несерьезно. Ему было трудно поверить, что эта очаровательная девушка психически больна. – Минутку, так за что я попал в тюрьму? Никак не могу припомнить. В Небраске за кражу лошадей сразу вешают, так что полагаю, ничего подобного я не совершал. А вы случайно не знаете?
– Когда умер наш король, ваш отец, вам было тринадцать лет, – объяснила девушка, надеясь пробудить его спящий разум. – Потом ваш дядя, принц Питер Бленц, всенародно объявил, что смерть вашего отца настолько потрясла вас, что лишила разума. Он запер вас в башне замка Бленц, где и продержал десять лет, а сам в это время был регентом. А теперь мой отец говорит, что это был заговор с целью лишить вас жизни и захватить королевский престол. Но я полагала, что вы узнали об этом, потому и сбежали!
– Этот человек, Питер, такая важная фигура в Луте?
– Ему подчиняется армия.
– Так вы действительно уверены, что я и есть безумный король Леопольд?
– Вы – король, – убежденно ответила Эмма.
– Вы очень смелая юная леди, – серьезно сказал Барни. – Если бы все подданные короля были столь же преданными ему и столь же смелыми, ему не пришлось бы десять лет томиться в заточении.
– Я из рода фон дер Танн, – гордо заявила девушка, словно это утверждение объясняло и ее верность, и ее смелость.