Безумный курортный роман или чокнутый Ромка с курорта

Ольховицкая Диана

Женьку она лишь легонько обняла, зато у Ромки повисла на шее и потянулась к губам, но тот сделал вид, что не понял ее движения и звонко чмокнул в щеку:

– Главное, не сдавайся! Все будет хорошо.

Не успели путешественники завернуть за молочно-белую и пористую, словно кусок сахара скалу, как Женька ухватила Ромку за руку и развернула к себе:

– Так, Илларионов! Быстро отвечай, что за хрень сейчас была!!

– Импровизация!
– Ромка, не сбавляя темпа, бодро шагал по дорожке. – Понравилось? В универе был

капитаном команды КВН и конкурсы, где надо импровизировать, мы всегда выигрывали. Но ты, Сусанина, тоже молодец! Так убедительно подыграла – супер. У тебя явно актерский талант – восхищаюсь!

Женька от изумления раскрыла рот, потом закрыла и, не найдя, что ответить, с сопением продолжила путь.

Солнце уже клонилось к закату, выглядывая верхним краем диска из-за верхушки холма. Дорожка спускалась вниз, с двух сторон обрамленная ровными рядами аккуратных темно-зеленых кустов.

Женька нагнулась, сорвала пару листочков – они были упругие, плотные, наощупь чем-то напоминали листья сирени.

– Чай что ли? – она потерла лист между пальцами и понюхала. – Вообще чаем не пахнет!

– Чай, - улыбнулся Ромка. – Причем, самый северный в мире. Слышал, в последние годы пробовали в Англии чай выращивать, но не в промышленных масштабах. Конечно, сырье пахнуть и не будет, его нужно по-особому сушить. Точнее, вялить.

Он тоже сорвал листок, посмотрел на свет:

– У нас в экспедиции был мужик, Степаныч - из трав чай делал. Колдовал с ними по-всякому – то на солнце раскладывал, то в банку загонял под крышку. Говорил, ферментация должна пройти. И в конечном итоге напиток выходил – настоящая заварка, причем элитных сортов. Интересно: чай без чая.

– Ром… - Женька попробовала чайный листик на вкус – трава травой: - А зачем был нужен этот спектакль с Полиной?

– А ты не поняла? – усмехнулся он. – Она ко мне приставала. Откровенно и недвусмысленно. Пришлось срочно сочинить про нас с тобой жутко романтическую историю.

– И зачем? Тебе же вроде это самое и надо? Сам говорил?

– Ох, и зараза ты, Сусанина! – рассмеялся Ромка. – Разводишь на такие - всякие разговоры? Не выйдет, я не по тем делам. Но если чего-то в жизни и добился, то оттого, что начатые проекты привык доводить до конца. А две спортивные секции одновременно – тяжело и уже не в радость. Пробовал в юности, больше не хочу.

Он покрутил в пальцах листок и с легким сожалением бросил на дорогу:

– Идем, такси, наверное, приехало.

Женька ничего не поняла из сказанного Ромкой и обиделась:

– Спортивные секции, проекты… Неужели Полина тебе совсем не понравилась? Она красивая.

– Не понравилась, - спокойно подтвердил Ромка. – Не люблю запах отчаяния. Охотники зверя, который сам к людям идет, ни за что не возьмут. Больной, значит, или истощенный – помощь ему нужна. А настоящего зверя выслеживать нужно, выманивать.

Ассоциации и тайные смыслы не являлись

у Женьки сильной стороной, но тут подтекст был ясен.

– Охотник, значит? – язвительно фыркнула она.

– Нет, не охотник. Геолог-разведчик. А со зверьем разным предпочитаю по-хорошему договариваться.

Ромка улыбнулся и протянул руку:

– Цепляйся. У Викуси кошка есть – молоденькая совсем: рыжая, пушистая, ладная, так и охота потискать. В первый день, как приехал, хотел погладить, и что ты думаешь – расшипелась, когти выпустила, прямо тигрица! Накупил в зоомагазине лакомств разных – вкусняшки умяла, а на меня ноль внимания.

– Любишь кошек? – улыбнулась Женька в ответ и послушно взяла Ромку под руку. Это было кстати – ноги с непривычки гудели: – У меня дома два кота. Правда, сейчас они на даче – родители на летние каникулы вывезли.

– Не всех. Которые обои дерут и в тапки гадят – терпеть не могу. Но эта рыжая зараза понравилась, прямо по душе пришлась! Представляешь: сижу, никого не трогаю, а она крадется-крадется, за ногу кусь! И удирает – спина горбом, хвост крючком, глаза вытаращенные. Ничего не напоминает?

Женька недоуменно пожала плечами, но отчего-то почувствовала на щеках предательский румянец.

– А вечером перед отъездом признала все-таки, - хитро продолжил Ромка. – Дала и погладить, и пощупать – приятная она такая, мягкая. Ночью со мной спала – урчала, как переносной генератор.

– Ром, заведи себе такую! – перебила Женька, смущаясь еще больше.

– Куда? В тайгу? Или родителям на шею? У них и так не квартира, а общежитие нелегалов из Средней Азии.

Внезапно у обоих телефоны запищали наперебой, уведомляя о целом ворохе пришедших сообщений.

– Сеть появилась!
– Обрадовалась Женька и полезла смотреть смс-ки. Но важного ничего не было.

– А вон и карета наша! – Ромка указал глазами на стоящий возле леска серебристый автомобиль.

В такси на Женьку навалился сон. Она пыталась деликатно дремать на кулачке, но Ромка властным жестом притянул к себе:

– Устраивайся удобнее, Сусанина! Друзья мы или где?

И она с восторгом улеглась на его плечо: Ромка пах силой и надежностью. А еще с ним было уютно.

Ромка порылся губами в ее волосах и уткнулся куда-то в макушку. Его горячая ладонь опять забралась под майку, но вверх не полезла, устроившись на животе.

По сравнению с тем, что было ранее, это казалось вполне дружеским прикосновением, и Женька не стала возмущаться. Ей было хорошо. И до одури хотелось спать.

В родной пансионат прикатили в сумерках.

Проснувшаяся Женька обнаружила в телефоне множество сообщений от Алены. Последнее содержало десять вопросительных знаков.

– Ром, во сколько ты готов встретиться с Аленой?

– Ни во сколько, - он как раз вытаскивал из машины сумки. – У меня на сегодняшний вечер другие планы.