Безутешная вдова
Шрифт:
Семейство Олдерсонов ожидало их в гробовом молчании в противоположном конце комнаты. Гарриет в соответствии с положением и авторитетом сидела в глубоком кресле в центре полукруга. Дональд с Глорией устроились на диване слева. Джерри и Рита-в двух мягких креслах справа. Рядом с Гарриет кресло оставалось пустым, и когда Андерс закончил церемонию представления, ему царственным взмахом руки предложили занять это место.
Мердоку и Керби пришлось искать себе места самим. Бекон остался стоять. Речь свою он начал с благодарности за согласие оказать содействие. Кент тем временем разглядывал всех поочередно, начиная с Гарриет, совершенно прямо сидевшей в кресле, поставив рядом трость и укутав пледом ноги.
Эта миниатюрная женщина шестидесяти с небольшим лет, совершенно седая, с тонкими плотно сжатыми губами и породистым носом с горбинкой, всем своим видом выказывала неудовольствие. В прежние годы она была видной фигурой в местном обществе, слыла смелой наездницей, участвовала даже в стипль-чезах. Кончилось это увлечение печально: как-то лошадь отказалась взять барьер и сбросила всадницу на препятствие.
У Гарриет оказалось сломано ребро и раздроблено колено. Потом последовал артрит и в результате передвигаться она стала с большим трудом, опираясь на трость; но поскольку женщиной она была весьма упорной и волевой, внешне умудрялась не поддаваться ни болезням, ни хандре, ни даже времени.
Кент перевел взгляд на Дональда Олдерсона. Тому уже перевалило за сорок. Высокий, худощавый мужчина аскетического вида с вечно хмурой физиономией, казалось, весь был погружен в заботы по управлению семейным состоянием. Зато в качестве компенсации у его рыжей и зеленоглазой молодой жены Глории была не только приятная для глаза пухленькая фигура, но и развеселый нрав.
Переведя взгляд на белокурую Риту, Кент вспомнил их сегодняшний разговор. И, наконец, взглянул на Джерри-буйного молодого человека, слывшего в семье«черной овцой».
При этом он невольно вспомнил своего покойного друга Джорджа-самого приятного из братьев-и подумал, как его теперь не хватает. Они вместе учились ещё в колледже, потом он был у Джорджа на свадьбе и через него познакомился со всем семейством.
Лишь усилием воли кент сумел вернуться в действительность и не думать ни о Джордже, ни о Томе Брейди.
– Я была весьма опечалена, услышав эту новость о мистере Брейди, – начала Гарриет, – но никак не могу понять, почему вы решили, что мы можем вам чем-то помочь.
– Он работал на вас, миссис Олдерсон, – очень спокойно ответил Бекон. – Мне сказали, что он занимался вашими делами около месяца, разъезжая по всей стране. Знай мы, что вы ему поручили-это может навести на след. Чем он занимался? Что он или вы старались доказать?
Старуха взглянула на Андерса.
– Я обязана отвечать, Артур?
– Нет, конечно.
Она довольно кивнула, словно знала заранее, каким будет ответ.
– Это личное дело, лейтенант, семейное, если хотите. Можете называть его моей прихотью. Ничего такого, что могло бы заинтересовать полицию, иначе я туда бы и обратилась.
Лицо Бекона чуть напряглось, но голос не дрогнул.
– По моим сведениям, поиски Брейди оказались успешными. Мистеру Мердоку он даже говорил о какой-то премии.
– При определенных обстоятельствах так могло быть.
– Вы его отчет видели?
– Нет.
– Он сегодня с вами связывался?
– Да, звонил. Обещал представить полный отчет завтра,, пояснив, что хочет систематизировать все документы… Я не совсем поняла, что он имел в виду.
– Убийца забрал все, миссис Олдерсон, мы не нашли никаких документов. Ни документов, ни заключения, которое приготовил Том Брейди. Ни фотокопий. Мы считаем, что убит он был из-за результатов той работы, которую проделал по вашему поручению. Если это так, можно сделать предположение, что замешан один из присутствующих.
– Что за ерунда! – возмутилась Гарриет. – Если вы хотите сказать, что один из нас виновен в…
– Я сказал-замешан, а не виновен.
– Не выкручивайтесь, лейтенант.
Окрик заставил щеки Бекона чуть порозоветь, но не сбил его. Он попробовал зайти с другой стороны:
– Вы весь вечер были дома, миссис Олдерсон? – Весь день, лейтенант.
– Значит, и ужинали вы здесь? С кем?
Суровые черные глаза смотрели все столь же твердо, но уголки рта дрогнули в чуть заметной улыбке.
– Вас интересуют наши алиби, так это называется? Мне это не слишком нравится.
– Мне тоже, – сказал Бекон. Голос его теперь стал гораздо резче. – Может быть, лучше начать сначала? Нынче вечером был убит человек, друг мой и мистера Мердока тоже. Но если бы даже он им не был, моя обязанность-найти убийцу. И мы сделаем это, миссис Олдерсон, будете вы помогать нам или нет.
Он перевел взгляд на Андерса, сохраняя тот же непримиримый тон.
– Может быть, вы объясните этим людям, что идет расследование убийства? Похоже, они этого ещё не поняли.
– Мне не нравится такое недоверие, Артур! – заявила миссис Олдерсон. – Это оскорбительно…
Но прежде чем смутившийся Андерс успел открыть рот, Бекон продолжал:
– Ладно, миссис Олдерсон. Можете поступать как вам угодно. Все вы находитесь под следствием, все до единого, и до тех пор, пока подозрение не будет полностью снятоили наоборот. Как хотите, мы можем начать сейчас, или вызвать утром к прокурору для официальной дачи показаний. Отвечать или не отвечать будете ему. Я приехал только потому, что решил-так лучше для вас.
Величественным жестом женщина велела ему замолчать, но судя по её следующим словам, лейтенант добился своего.
– От подробностей прошу меня избавить. Продолжим деловой разговор. Сегодня вечером я ужинала с Дональдом и Ритой.
– Благодарю вас, мадам.
Бекон вернулся к Дональду Олдерсону.
Взглянув на того повнимательнее, Кент подумал, как удивительно сочетаются его нудный голос, строгий темный костюм, очки в тонкой металлической оправе, бесцветные, заметно поредевшие волосы, лоб с залысинами и такой же крючковатый нос, как у матери.