Безжалостные обещания
Шрифт:
— Я знаю, что ты это сделаешь, — мягко говорит она. — Ты хороший человек, Лука. Затем она замолкает, словно раздумывая, стоит ли говорить больше. — Я хочу мира так же, как и ты, — продолжает Катерина. — Потому что мы с Франко пытаемся завести ребенка. Мы решили не ждать. Я может быть уже беременна, и я… — ее голос прерывается. — Я не хочу, чтобы мой ребенок рос в семье, полной крови, смерти и страха. Я хочу, чтобы эта война закончилась и наступил мир со всех сторон. Я знаю, что это не то, чего хотел мой отец. Но в этом отношении я не дочь своего отца, а ты, Лука, совсем на него не похож. Я знаю, ты можешь
— Я буду стараться изо всех сил, — заверяю я ее. — Ты права, это продолжается слишком долго. Я докопаюсь до сути и найду способ положить этому конец.
— И… — Катерина колеблется. — Будь терпелив с Франко, Лука. В последнее время он стал… другим.
Я хмурюсь.
— В чем разница? — Я тоже это видел, но мне любопытно, что она имеет в виду под этим.
— Он более нетерпелив. Вспыльчивый… может быть, даже немного параноик. Я думаю, он беспокоится, что попытки заключить мир обернуться смертью для нас. Он… — она беспомощно разводит руками, как будто не может подобрать нужное слово. — Параноик. На самом деле, это лучшее, что я могу придумать. И он особенно резок со мной.
В коридоре позади нас раздаются шаги, и я оборачиваюсь.
— Помяни черта, — говорю я с коротким смешком. — Франко, тебе потребовалось достаточно много времени, чтобы добраться сюда.
При упоминании его имени я вижу, как Катерина вздрагивает, и сильно хмурюсь, наблюдая, как к ней приближается ее муж. На ее лице нервное выражение, которое беспокоит меня и заставляет задуматься, не перешел ли вспыльчивый характер Франко за пределы того, что он просто огрызался на свою жену или пренебрегал ею. У меня нет привычки следить за семейными привычками подчиненных мне мужчин, но я бы никогда не потерпел домашнего насилия ни от кого из них. Росси, как ни странно, тоже этого не делал, я помню несколько случаев, когда жены приходили к нему, избитые до такой степени, что не могли этого вынести, и просили его вмешаться. И он всегда это делал. Как только муж отказался изменить свой образ жизни, эта женщина становилась вдовой, а муж — жертвой “несчастного случая”.
Всегда существовало негласное правило, что женщины-мафиози, у которых мужья жестоко обращаются с ними, не обращаются в полицию. Они едут к Дону. Обращение в полицию столь же непростительно. И я намерен продолжать в том же духе. Я никогда не потерплю, чтобы муж издевался над своей женой. Если Франко так поступает с Катериной, это еще менее терпимо.
Мой взгляд быстро скользит по ней в поисках каких-либо видимых синяков, но я ничего не вижу. Я надеюсь, это означает, что Франко не был груб с ней, но я делаю мысленную пометку получше за ним присматривать. Что бы его ни беспокоило, ему нужно взять себя в руки. Мне нужно, чтобы мой заместитель был на высоте, а не отвлекался и не впадал в истерику.
— Я слышал, что произошло, — говорит Франко, быстро целуя жену в щеку. — С Софией все в порядке?
— Она выздоравливает. Я только что разговаривал с Катериной о наших следующих шагах с Братвой.
Глаза Франко сужаются.
— Зачем? Я не знал, что у нас вошло в привычку прислушиваться к советам женщин. — Его тон шутливый, но я вижу, как мрачнеет выражение лица Катерины.
— Она дочь Росси, — напоминаю я ему. — Она имеет такое же право голоса в том,
По выражению его лица я могу сказать, что Франко не согласен, но прежде, чем он успевает сказать что-либо еще, Катерина натянуто улыбается ему.
— Я собираюсь проведать Софию, — говорит она фальшиво бодрым тоном. — Если кому-то из вас нужно будет поговорить со мной о чем-либо, вы можете найти меня там.
Франко смотрит, как она уходит, его пристальный взгляд скользит по ее заду, когда она направляется по коридору.
— Она похудела, — жалуется он. — Эта задница уже не та, что раньше.
Я свирепо смотрю на него.
— Она потеряла обоих родителей за считанные недели, Франко. Дай женщине передохнуть.
Он пожимает плечами.
— Эй, это не значит, что я не могу найти пухлую задницу где-нибудь еще. Просто говорю, что она уже позволяет себе расслабиться.
Внутренне его отношение заставляет меня кипеть, но я отодвигаю это в сторону. Я здесь не для того, чтобы говорить Франко перестать быть свиньей, когда дело касается его жены и женщин в целом и, в конце концов, не то, чтобы у меня не было подобного отношения на протяжении многих лет. Моя неспособность хотеть какую-либо женщину, кроме одной, появилась совсем недавно.
"Хотеть" вряд ли кажется достаточно сильным словом для описания того желания, которое я испытываю к Софии. Одержимость. Зависимость. Дикая потребность, которая пронзает меня в самые неподходящие моменты. Даже сейчас я чувствую эту знакомую боль за нее, и я хочу отвезти ее домой как можно скорее.
Я говорю себе, что это просто для того, чтобы она была в безопасности, чтобы я мог запереть ее и вернуться мыслями к более важным вещам. Но я знаю, что это не совсем правда. Я хочу наказать ее. Обладать ею. Сделать ее снова своей. Трахать ее до тех пор, пока не будут стерты все следы мужчин, которые прикасались к моей жене, моей собственности без разрешения. Мне надоело потакать ее чувствам. Она подвергла себя опасности, и моя работа — сделать так, чтобы этого больше никогда не повторилось.
Как ее мужу. Ее дону. Ее хозяину.
— Итак, каков план? — Голос Франко прерывает мои мысли, и я возвращаю свое внимание к нему, отвлекаясь от своей жены и быстро набухающего члена. — Что мы будем делать с этими ублюдками из Братвы?
— Ничего, — решительно отвечаю я. — Я все еще хочу помириться с Виктором, и Катерина сказала то же самое. Она не хочет больше крови в отместку за смерть своего отца.
Франко смотрит на меня, его глаза расширяются.
— Значит, ты ничего не собираешься делать? Твою жену только что похитили, отца моей жены убили…
— Я не говорил, что ничего не буду делать, — перебиваю я его более жестким тоном, чем обычно. — Я собираюсь созвать собрание всех боссов… конклав. Мы разберемся с этим между нами всеми: итальянцами, русскими и ирландцами, со всеми, кто должен присутствовать. Мы уладим это раз и навсегда, без войны, без нового кровопролития.
— Тебе следовало бы попросить ирландцев выступить на нашей стороне против русских, — горячо возражает Франко, повышая голос. — Колин Макгрегор будет на твоей стороне, и ты это знаешь. Ты мог бы стереть угрозу Братвы с карты и отдать их территорию Макгрегорам.