Безжалостный принц
Шрифт:
Это похоже на гребаный костюм клоуна. Сшитый из блестящего коричневого атласа, он покрыт яркой вышивкой на плечах, лацканах и даже на спине куртки. Это костюм тройка в комплекте с жилетом, не говоря уже о кружевном кармане и галстуке. Единственный человек, которого я могу представить в этом — это Либераче.
Моя мама врывается в комнату, выглядя взволнованной. Я вижу, что она уже одета в элегантное коктейльное платье цвета шалфея, ее волосы уложены в гладкую светлую шапочку, а на мочках висят изысканные золотые
— Что ты делаешь? Почему ты не одет? — говорит она, когда видит, что я стою там с полотенцем, повязанным вокруг талии.
— Потому что у меня нет смокинга, — говорю я ей.
— Что это?
Я отступаю в сторону, чтобы она могла увидеть. Она поднимает кружевной галстук, с отвращением зажимая его между указательным и большим пальцами.
— Подарок от моей будущей невесты, — говорю я, протягивая карточку.
Моя мама читает это с первого взгляда. Она хмурится, затем говорит: — Надень это.
Я разражаюсь смехом.
— Ты, должно быть, шутишь.
— Сделай это! — говорит она. — У нас нет времени на покупку другого смокинга. И не стоит все это портить из-за костюма.
— Это не костюм. Это гребаный позор.
— Мне все равно! — резко говорит она. — Это маленькая свадьба. Вряд ли кто-нибудь увидит.
— Этого не произойдет.
— Каллум, — огрызается она. — Хватит. Тебе предстоит еще сотня сражений с Аидой. Ты должен выбрать те, которые важны. А теперь двигайся, нам нужно выехать через шесть минут.
Невероятно. Я думал, что она сойдет с ума из-за этого, хотя бы из-за того, как коричневый цвет будет сочетаться с ее тщательно подобранной кремовой, оливковой и серой цветовой гаммой.
Я натягиваю нелепый костюм, чуть не задыхаясь от запаха нафталина. Я даже не хочу знать, где Аида его откопала. Вероятно, в нем был похоронен ее прадед.
Важно то, как я собираюсь наказать ее за это.
Она совершила серьезную ошибку, тыча медведя снова и снова. Пришло время мне проснуться и дать ей хорошую пощечину.
Она получит то, что ей причитается сегодня вечером.
Как только я одеваюсь, я спешу вниз по лестнице к ожидающему лимузину. Моя мама и сестры уже уехали, в этом только я и мой отец.
Он поднимает бровь, глядя на мой костюм, но ничего не говорит. Моя мама, вероятно, уже проинформировала его.
— Как ты себя чувствуешь? — резко спрашивает он меня.
— Фантастически, — говорю я. — Ничего не хочешь сказать?
— Сарказм — это низшая форма юмора, — сообщает он мне.
— Я думал, это каламбуры.
— Это пойдет тебе на пользу, Кэл. Сейчас ты этого не видишь, но это точно будет.
Я стиснул зубы, представляя, как сегодня вечером вымещаю все свои разочарования на тугой маленькой попке Аиды.
Я чувствую кощунство, входя в церковь, как будто Бог может покарать нас за этот нечестивый союз. Если Аида достаточно
Легко понять, какая сторона прохода моя, а какая Аиды — все эти темные, кудрявые итальянцы против ирландцев с конской гривой: светлых, рыжих и темных волос.
Шаферы — братья Аиды, подружки невесты — мои сестры. Нас равное количество, потому что только Данте и Неро стоят — Себастьян сидит в первом ряду в инвалидном кресле, его колено все еще объемно от повязки под брюками.
Я не знаю, действительно ли ему нужна инвалидная коляска, или это просто «пошел ты» обращенное к моей семьи, но я все равно чувствую укол вины. Я отталкиваю его, думая, что Галло повезло, что они так легко отделались.
Платье подружек невесты цвета шалфея очень хорошо подходит Рионе, но не Нессе — в нем она выглядит бледной и немного болезненной. Кажется, она не возражает. Она единственная, кто улыбается у алтаря. Данте и Риона пристально смотрят друг на друга, а Неро смотрит на Нессу с выражением интереса, что я в пяти секундах от того, чтобы обхватить его шею пальцами. Если он скажет ей хоть слово, я разобью его прекрасное личико.
Церковь заполнена тяжелым ароматом пионов кремового цвета. Священник уже стоит у алтаря. Мы просто ждем Аиду.
Начинается музыка, и после минутной паузы моя невеста идет по проходу.
На ней вуаль и простое кружевное платье, которое тянется за ней. В одной руке у нее букет, она держит его у бедра, а другой рукой придерживает юбку платья. Я не вижу ее лица за фатой, и это еще больше убеждает меня в том, что я женюсь на незнакомке. Там может быть кто угодно.
Моя невеста останавливается передо мной. Я приподнимаю фату.
Я вижу ее гладкую загорелую кожу и ясные серые глаза с густыми ресницами. Я должен признать, что она выглядит прекрасно. Ее лицо показывает, насколько прекрасны ее черты на самом деле, когда они не искажены каким-то демоническим выражением.
Это длится недолго, как только она бросает необремененный взгляд на мой костюм, ее лицо озаряется злобным ликованием.
— Ты выглядишь потрясающе, — шепчет она, хихикая.
— Ты получишь своё, — спокойно сообщаю я ей.
— Я хотела отомстить тебе за то дерьмо, которое ты вытворил в спа, — шипит она мне в ответ.
Священник прочищает горло, желая начать службу.
— Когда ты выйдешь за меня замуж, я ожидаю, что ты всегда будешь поддерживать себя в форме, — сообщаю я ей.
— ЧЕРТ ВОЗЬМИ, я так и сделаю, — огрызается Аида достаточно громко, чтобы священник подпрыгнул.
— Какие-то проблемы? — спрашивает он, хмуро глядя на нас.
— Никаких проблем. Начинайте церемонию, — приказываю я.