Безжалостный распутник
Шрифт:
— Почему вы изменили свои планы? Я так мечтала о верховой прогулке!
— Я решил взять вас с собой в Лондон, — ответил граф.
— В Лондон? — изумленно переспросила Сиринга.
— Минувшей ночью я долго размышлял и решил, что с моей стороны было ошибкой перевезти вас в Кингс-Кип. Вы ведь никому не скажете, что оставались здесь одна?
— Но почему? Какое это имеет значение? — удивилась девушка.
— Позвольте мне закончить свою мысль, — сурово продолжил Роттингем. — Вы отправитесь в Лондон в качестве моей подопечной. Пусть все знают, что после смерти вашего отца вы остались на моем попечении.
— Ничего не понимаю! — воскликнула Сиринга. — К чему эти уловки, эта ложь?
— Я уже отправил туда конюха, — продолжил граф, как будто не слыша ее, — чтобы он попросил мою бабушку по линии матери, вдовствующую графиню леди Херлингем, взять вас под свое покровительство. Вы остановитесь в Роттингем-Хаусе и оттуда совершите свой первый выход в лондонское общество.
— Нет, нет! — вскрикнула Сиринга и, пройдя через всю комнату, остановилась перед графом. — У меня нет желания показываться в обществе. Я не знаю светских правил и людей, которые составляют лондонское высшее общество. Зачем вы настаиваете на моем переезде в Лондон? Почему увозите меня отсюда?
— Я принял это решение ради вашего же блага, — сухо ответил Роттингем. — Вы должны воспользоваться этой возможностью, Сиринга, чтобы лучше узнать мир, в котором появились на свет. Кроме того, вы непременно должны встречаться с мужчинами. В конце концов, ваше знакомство с представителями сильного пола до сих пор было крайне ограниченным.
— А зачем мне знакомиться с мужчинами? — искренне удивилась Сиринга.
Граф промолчал, и через мгновение девушка задала новый вопрос:
— Вы уверены, что это нужно… предлагать мне выйти замуж? Это, случайно, не способ… избавиться от меня?
— Я этого не говорил, — резко возразил граф. — Я просто сказал, что вы ведете жизнь затворницы, вы редко встречаетесь с людьми, с мужчинами, да и достойных холостяков среди них тоже нет.
Сиринга растерянно посмотрела на графа, затем прошла через всю комнату к окну и, выглянув наружу, незряче устремила взгляд на лужайку и залитый солнечным светом сад.
Граф постоял за ее спиной, затем, по-прежнему не спуская с нее глаз, сел в кресло с высокой спинкой. В следующий миг Сиринга обернулась, подбежала к нему и опустилась рядом с ним на колени.
Откинув голову, она заглянула графу в лицо.
— Прошу вас… пожалуйста… позвольте мне остаться здесь! — взмолилась она. — Мы были так счастливы! Это было чудесно, замечательно! Я была так рада находиться рядом с вами! Не надо… все портить! Давайте останемся здесь, в замке!
Граф какое-то время смотрел на нее, после чего произнес на редкость сухим, не допускающим возражений тоном:
— Вы на самом деле считаете, что такое счастье может длиться долго? Разве оно не станет когда-нибудь обузой для нас обоих?
Его слова потрясли ее до глубины души, казалось, граф отхлестал ее по лицу.
— Вы хотите сказать… что я могу… могу вам наскучить? — сдавленным шепотом спросила она и медленно поднялась на ноги. — Я думала, что вы счастливы… и что я вас развлекала. Мне… казалось, что все так хорошо. Но, конечно… я понимаю, вам нужно другое.
— В Лондоне множество самых разных развлечений, — произнес граф.
— Для вас, — ответила Сиринга, — но не для меня. Я… я останусь здесь.
Граф неприязненно поджал губы.
— Я уже объяснил вам, Сиринга, что никто не должен знать, что вы провели здесь, в замке, две ночи. Вы, может быть, невинны, но не настолько, чтобы не понимать: леди не должна оставаться в доме холостого джентльмена одна, без сопровождения.
Возникла пауза, и вновь первой ее нарушила Сиринга.
— Но вы сказали, что мне нельзя оставаться в старом доме, — убитым голосом сказала она. — Куда же мне было идти?
— Вы должны послушаться меня, — ответил Роттингем. — Вы отправитесь в Лондон. Вы будете вращаться в высшем обществе в сопровождении моей бабушки. Уверяю вас, вам это понравится. Я уже отдал распоряжения, и карету подадут к дому через час. Ступайте к себе и переоденьтесь в дорожное платье.
Сиринга одарила его пристальным взглядом и гордо вскинула подбородок.
— Я могу назвать вам, милорд, весьма вескую причину, почему я не могу… поехать в Лондон.
У меня нет… нарядов!
— Ну, это совсем нетрудно исправить! — ответил граф. — Вы будете одеты, как и подобает моей подопечной.
— И вы… заплатите за мои платья? — растерянно спросила она, потрясенная его спокойствием. — Нет, конечно же нет! Как я могу принять такое предложение?!
Похоже, наступила очередь графа прийти в замешательство.
— Если это вас так смущает, то все расходы возьмет на себя моя бабушка, — сказал он.
— Нет, я знаю, платить будете вы! — воскликнула девушка. — Это тот самый подарок, который я при всем желании не могу принять от вас!
Роттингем в немом изумлении посмотрел на нее. Между тем Сиринга продолжила:
— Мама говорила мне, что леди может принимать в подарок от джентльмена лишь цветы и конфеты. Но никогда ничего большего и уж никак не одежду!
На губах графа впервые с того момента, как он вошел в библиотеку, появилась легкая улыбка.
— Боже, до чего же вы педантичны! К чему это? — спросил он. — Вы и так вовлекли меня в немалые расходы, так что несколько платьев погоды не сделают.
— Это не просто вопрос денег, — с достоинством возразила девушка. — Я не сомневаюсь, что такой богатый человек, как вы, вряд ли заметит несколько гиней, потраченных на всякие безделушки. Но я принципиально не могу принять от вас ни одного платья.
— Ваши принципы чрезвычайно затрудняют жизнь, — посетовал граф. — Сначала вы из-за них пытаетесь уморить себя голодом. Теперь, по всей видимости, желаете, чтобы я отвез вас в Лондон и представил самому придирчивому обществу в мире одетой — я бы даже сказал, весьма очаровательно, — в то, что будет расценено не иначе как мода нищих.