Библиотека фантастики и путешествий в пяти томах. Том 1
Шрифт:
– Выпейте все трое!
– скомандовал он.
Шамфор рассмеялся и взял чашку.
– Ну и помощники у вас, Лоран! На все руки мастера, я вижу!
Лоран кивнул. Он с жадностью глотал крепкий золотистый бульон.
– Спасибо!
– сказал он, дожевывая хрустящий пирожок.
– Я уже совсем отвык от человеческой пищи. А вы готовите, как в первоклассном ресторане.
– Постойте, Лоран!
– вдруг спросил Шамфор.
– Вы что же, на одной диете с ними?
– Он кивком головы указал наверх.
– Да. Я решил проверить на себе, насколько это питание обеспечивает организм необходимыми
– Нет, вы с ума сошли, Лоран! Есть эту отвратительную кашицу!
– Мне не до гастрономии, Шамфор, уверяю вас, - устало ответил профессор Лоран.
– Я отказался от многих вещей поважнее. И, кстати, ничего отвратительного в этом питании нет. Вот Дюкло может подтвердить, он пробовал.
– Я тоже пробовал!
– Шамфор нахмурился.
– Нет, вы сумасшедший, Лоран. Ставить эксперименты над самим собой при такой сверхъестественно трудной жизни… это же… И, наконец, у ваших красавцев нет пищеварительного тракта, а у вас-то есть! Вам же вредно жить на искусственном питании!
– У Поля тоже есть пищеварительный тракт. Из-за него-то я и начал проверять эту штуку на себе. Организм ее неплохо переносит. Полю я все время давал еще глюкозу, витамины и всякие тонизирующие средства.
– Заставляйте его нормально есть три раза в день!
– сказал Шамфор, обращаясь к Роже.
– Он губит себя!
– Профессор будет есть три раза в день, чего бы это мне ни стоило!
– уверенно заявил Роже.
Профессор Лоран с интересом поглядел на него:
– Вы мне решительно нравитесь, Леруа.
Они ушли. Роже покачал головой и ухмыльнулся:
– Хм! Я ему нравлюсь, вот как. А мне лично нравится бедняжка Луиза. И не нравятся все эти штучки за спиной у господа бога. Старику и без того невесело на небесах, да и нам на земле не лучше…
– Знакомьтесь, - сказал Шамфор.
– Его зовут Сократ.
Коричневый гигант, около двух метров ростом, стоял у чертежной доски. Он мало походил на человека; только руки были человеческие, с гибкими сильными пальцами.
Сократ не повернулся к вошедшим, он продолжал чертить. Профессор Лоран и Альбер стали за его спиной, глядя, как на листе ватмана с удивительной быстротой возникает какой-то непонятный и сложный чертеж.
– Что это?
– спросил профессор Лоран.
– Я поручил Сократу рассчитать другую конструкцию робота, подобного ему. Задача: уменьшить размеры до нормального человеческого роста, добиться максимального сходства с человеком; для этого, конечно, надо изменить строение нижних конечностей да и туловища. У Сократа, как видите, гусеницы вместо ног.
– Вы готовитесь к демонстрации?
– Ну конечно, - Шамфор усмехнулся.
– Я тоже, как и вы, хочу пустить пыль в глаза публике.
– И что же, этот робот, созданный для демонстрации, будет слышать и говорить?
– Разумеется. Ведь Сократ тоже слышит и говорит. Только он не на все реагирует. Наш разговор его не касается, и он продолжает чертить. Вернее всего, он включает внимание, если назвать его по имени. Сократ, когда ты рассчитываешь закончить работу?
Робот, не отрываясь от чертежа, сказал приятным звучным
– Мне понадобится еще около часа. Пришлось переделывать схему обратной афферентации.
– Теперь ты уже решил эту задачу?
– Да.
– Хорошо, продолжай работать…
– Голос у него гораздо приятней, чем у Мишеля, - заметил профессор Лоран.
– Да, я кое-чего достиг за последние два года, - согласился Шамфор.
– И потом, у Сократа легче было все это сделать, чем у вашего Мишеля. Так как же вам нравится Сократ? Вот вы, Лоран, так яростно нападали на примитивную логику машины. Говорили, что электронные устройства построены по принципу «да-нет», что они не умеют применяться к изменчивой обстановке, лишены способности к творчеству, фантазии, воли и так далее. Но ведь к Сократу, как и к тому роботу, которого он проектирует, эти упреки не относятся. Сократ умеет ориентироваться в самой различной обстановке - ну, я хочу сказать, в пределах умственного труда, я же не собираюсь заставлять его ездить верхом или плавать, для этого не годятся его ноги, прежде всего. Задание, которое он выполняет, я разъяснил ему в общих чертах, - так, как вы растолковываете мне, что вам нужно. И он сделает все не только во много раз быстрей и точней, чем я, - он сделает не хуже, чем я, понимаете? А ведь задача, сами понимаете, творческая.
– Не выношу, когда о машине говорят: думает, понимает, творческое решение… К чему это очеловечивание?
– сказал профессор Лоран.
– Да бросьте, не в словах дело! Что ж нам, вырабатывать специальный словарь только для того, чтоб не оскорблять ваши нежные чувства? И вы, и я
– мы прекрасно знаем, в чем тут разница, и можете мне не растолковывать, что электронное устройство моделирует только физические функции мозга, оставляя в стороне химические и физиологические, а в живом организме все это взаимосвязано, и так далее. Нам с вами незачем повторять таблицу умножения. Но все-таки Сократ делает все, что мне от него нужно. И делает лучше, чем ваши белковые конструкции. Вдобавок, у него идеальный характер, он не способен на истерики, драки и самоубийства, к чему ваших питомцев определенно тянет.
Лоран смотрел на темно-коричневые руки робота - гибкие, быстро двигающиеся.
– В принципе - то же, что у вашего Мишеля, - объяснил Шамфор, поймав его взгляд.
– Пластмасса, искусственные мышцы, полупроводники, миниатюрные электродвигатели, датчики. Только управляется все это не биотоками живого мозга, а электронным устройством.
– Он может говорить только о конструкциях?
– Нет, почему же… Правда, я его не тренировал для разговоров на общие темы. Он ведь делался не для демонстрации. Задайте ему вопрос.
– Сократ, тебе нравится эта работа?
– спросил профессор Лоран.
– Я считаю, что эта работа очень полезна, - сказал робот.
Шамфор засмеялся:
– Уклончивый ответ! Так вам и надо, Лоран, не очеловечивайте его. Кстати, что ответил бы ваш Мишель на такой вопрос?
– Эти эмоции ему вполне доступны. Интерес к работе, жажда знаний, желание искать истину…
– И честолюбие. И властолюбие, - добавил Альбер.
Профессор Лоран резко повернулся к нему:
– Что?! С чего вы это взяли, Дюкло?