Библия для детей. Стихи русских поэтов на библейские мотивы

Соколов Александр Алексеевич

Кающаяся Мария Магдалина. (Евангелие от Луки 7:36–50)

Хождение по водам

Противный ветер снасти рвал, Волнами лодку заливало, А темной ночи покрывало Еще тянулось с дальних скал… Близка погибель… но, о чудо! Сияя блеском изумруда, Простерши руки к небесам, К ним шел Спаситель по водам. И Петр, Мессией ободренный, Вошел из лодки в водный путь И, по стихии разъяренной Идя навстречу, стал тонуть. – Спаси меня от смерти верной! – К Христу воззвал он, полный слез. – Ты усомнился, маловерный! – Ему ответствовал Христос. Он спас его… Утихло море… И с верой чистой в чистом взоре Все, кто лишь был на судне том, Главу склонили пред Христом. В. В. Жуков

День субботний

Пшеничным полем проходя, Ученики Христа взалкали И, хлеб созревший находя, Колосья рвали и съедали. И

фарисеи говорят Христу, взглянув на их работу: – Ученики твои творят, Чего нельзя творить в субботу. Но Он сказал своим врагам: – Не так ли, в тяжком утомленье, Давид, придя однажды в храм, Съедает хлебы предложенья? Кто из священства в день святой Субботы в храме не нарушил? И кто из вас самих порой Закона сердцем не ослушал? Но тут есть храма Господин! О всех исполненный заботы, Людьми покинутый, Один Он Сам – Владыка есть субботы! В. В. Жуков

Иисус Христос оправдывает учеников Своих, срывавших колосья в субботу. (Евангелие от Матфея 12:1–8; Евангелие от Марка 2:23–28; Евангелие от Луки 6:1–5)

Христос насыщает семью хлебами четыре тысяч человек

Он проповедовал у моря, в Галилее; Со всех концов обширной Иудеи Стеклись сюда алкавшие чудес К Нему – целителю их духа и телес, И, радостью исполнены сердечной, Прославили Его страдалец и увечный, Чьи немощи Христос уврачевал. Два дня прошло, и третий день настал, И молвил Иисус, жалея утомленных: – Три дня они со Мной, и в путь не подкрепленных Могу ль их отпустить? «Но пропитанья всем Собравшимся, Равви, мы не найдем в пустыне». И Он спросил: «А сколько же доныне Есть хлебов запасных? – Ему сказали: «Семь, И рыбок несколько!» Тогда по всей долине Велел возлечь собравшимся Христос; Благодарение Он Господу вознес И хлебы с рыбою Он преломил руками, И, разделяя меж учениками, Он повелел, чтоб раздавали всем, И все насытились. Еще осталось семь Больших корзин, наполненных кусками. – А всех собравшихся, без жен и без детей, Здесь было тысячи четыре. И возвратились в радости и мире Все исцеленные к родной земле своей. О. Н. Чюмина

Преображение Господне

С небесной ясностью во взоре, В сознанье благости Своей Преобразился на Фаворе Спаситель мира и людей… Сиял, как солнце, лик священный, Сияли ризы дня ясней… И снизошли к Нему мгновенно И Илия, и Моисей! И молвил Петр: «Равви, скорее Три кущи мы построим здесь: Тебе, Илье и Моисею! Здесь хорошо, как средь небес!» И в небе в это же мгновенье Раздался голос громовой: – Сей Сын возлюбленный есть Мой, И в Нем Мое благоволенье! Его послушайте! – Упали В испуге ниц ученики И, вставши, вновь уж не видали Виденья чудного они. Н. Богословский

Чудесное насыщение хлебами и рыбой. (Евангелие от Матфея 14:15–21)

Иисус у Марфы и Марии

Склонялся медленно к закату летний день, Когда взошел Христос в знакомое селенье, И в доме Марфином присел Он на ступень. Маслины и кусты отбрасывали тень, В вечернем воздухе стихало пташек пенье, И Он заговорил – и полон вдохновенья Был взор Учителя и смысл Его речей. Мария, не сводя восторженных очей С лица Спасителя, у ног Его сидела, И верой пламенной, любовью без предела Пылала в ней душа, и открывался ей Иной, нездешний мир, великий и безбрежный, – Проникновенный взор, благий и безмятежный, О свете говорил божественной любви. А Марфа, хлопоча меж тем об угощенье, Приблизившися к ним, сказала в нетерпенье: – Пошли сестру мою на помощь мне, Равви! – Но молвил Иисус: «Печешься ты о многом, О Марфа! Чуждая заботам и тревогам, Мария избрала благую часть: у ней Та не отнимется, и благо будет ей!» О. Н. Чюмина

Блудный сын

I

Сын молодой отцу сказал: – Мне жить с тобою нет охоты, Мне тяжки сельские работы – Еще я света не видал. Отдай наследное именье, Отдай, отец, мою мне часть! Я над собой имею власть И в свете жить найду уменье… – Он взял и продал свой удел И полетел в страну далече… И стал себе он господин. Мечты и страсти заиграли; Как искры, радости сверкали: И, мнимый сердца властелин, Он в область кинулся забавы: И вьется рой друзей лукавых Кругом беспечного в пирах; Он сладко дремлет на коврах; И, тирские раскинув ткани, Он лести собирает дани; И в страшных тающий огнях, В кругу красавиц светлооких, Средь ароматов и сластей, В чертогах кедровых, высоких Он снял бразды с своих страстей И говорит: «Дни кратки наши, Как сон туманный, пролетят! Друзья! Смелей наполним чаши И в благовонный аромат От многоценного елея Власы потопим!.. Не жалея, Я угощаю, други, вас! Нас обовьют красавиц руки! Нам розы и свирелей звуки…» Но вот, как смерть, подкрался час, Как тать в полунощи, незримый, – И обнищалый, и гонимый, Бежит минутной неги сын В пустыни дикие, один…

II

И грустный гость чужого брега Не зрит красы чужой страны, Не для него природы нега, – И радости родной весны В душе проснулися печальной, Как на долине погребальной С зарею свежие цветы… Уж буйной юности мечты Прошли, как слух о счастье ложный, И он, в надежде осторожный, Сказал, тоскуя сам с собой: «Когда гонимый я судьбой, Когда от жизни оторвуся?» Но вдруг решил: «Я возвращуся! К тебе, отец, к тебе хочу! Перед тобою, отец почтенный, Страстями странник

заблужденный, Себя в грехах я обличу… Скажу: “Суди! Я недостоин Быть сыном, но рабом Прими в свой дом, и я доволен Навек пребыть твоим рабом”».

III

Уж близок он к местам родным, Благословляет мысль возврата И родины завидел дым. Он слаще неги, аромата… Бежит знакомый ручеек, Как юность прежняя, светлея; И, ласковым приветом вея, Пришельца встретил ветерок… И странник, проясняясь думой, О счастье прежнем замечтал. «Но мой отец! Твой вид угрюмый… Боюсь…» И весь затрепетал, И цепенел, и колебался… Но кто над нищим улыбался И сердцу сердцем говорил? Кто окропил его слезами И столь знакомыми руками В свои объятия стеснил? Отец!.. Он здесь – и все забыто! Тиха душа, как светлый мир; И ожил грустию убитый, И зашумел веселый пир.

IV

Когда ж и я, дитя неволи, Из знойных жизни сей степей, Из сей туманныя юдоли, Сломив кольцо земных цепей, К Тебе, Небесный, возвращуся И на пути в Твой светлый дом, Покрытый прахом и стыдом, Перед Тобою поклонюся, Благий Господь мой и Отец, И, грусти не сдержав обильной, «Я здесь! – воскликну наконец. – Я пред Тобою, Боже сильный! Я – блудный сын, Ты – судия! Средь ангелов Твоих немею И повесть рассказать не смею Тебе земного бытия! Но в царстве смерти и порока, Среди горящих мертвецов, Я зрел душой Твой дом высокий, Я весь был грусть и весь любовь! И не нашел любви взаимной, И, утомленный от тревог, Приют страстей покинув дымный, Вхожу в веселый Твой чертог. Еще в земной моей печали Мне о любви Твоей сказали Твои святые небеса!» Ах, повели, Отец мой вечный, Да прирожденный грех сердечный Омоет горняя роса! Да совлекут с меня оковы, Что нажил я в житейской мгле, Да поживу с Тобой я новый И позабуду о земле! Ф. Глинка

Лазарь и богач

Жил человек, известный миру; Ему Господь богатство дал: В виссон одетый и в порфиру, Он ежедневно пировал. Был также Лазарь – нищий бедный; У входа в зданье богача, Весь в струпьях, хилый, слабый, бледный, Лежал он, крох себе ища. Скончался нищий тот и в лоно Был Авраама отнесен… Богач же умер – и в бездонной Геенне нес мученья он… Увидел Лазаря богатый И Авраама попросил, Чтоб Лазарь бедный, в небо взятый, Его страданья облегчил. Но Авраам ему ответил: – Достойно кару ты понес! Твой жребий был при жизни светел, Его же – полон мук и слез! В. В. Благовещенский

Грешница

И говорят Ему: «Она Была в грехе уличена На самом месте преступленья; А по закону мы ее Должны казнить без сожаленья. Скажи нам мнение свое?» И на лукавое воззванье, Храня глубокое молчанье, Он нечто – грустен и уныл – Перстом Божественным чертил И наконец сказал народу: – Даю вам полную свободу Исполнить праотцев закон; Но где тот праведный – где он, Который первый на блудницу Поднимет тяжкую десницу? – И вновь писал Он на земле… Тогда, с печатью поношенья На обесславленном челе, Сокрылись дети ухищренья – И пред лицом Его одна Стояла грешная жена. И Он с улыбкой благотворной Сказал: «Покинь твою боязнь. Где твой синедрион упорный? Кто осудил тебя на казнь?» Она в ответ: «Никто, учитель!» – Итак, и я твоей души Не осужу, – сказал Спаситель, – Иди в свой дом и не греши! А. Полежаев

Иисус Христос и помилованная грешница. (Евангелие от Иоанна 8:7)

Мытарь и фарисей

С мольбой во дни явились оны Два Иудея в храм святой. Один из них был муж ученый, Законник мудрый, а другой Был мытарь грешный и смиренный, Он встал при входе, у дверей. Самодовольный и надменный, Меж тем молился фарисей. Он говорил: «Прославлен буди, Царю небес, Владыко мой! Я не таков, как эти люди, Я чист и праведен душой, Я – не обидчик, не грабитель, И плоть я духом обуздал, Я никого не угнетал, Как этот мытарь – притеснитель. Блюду я свято Твой глагол, В неделю дважды я пощуся И десятиною делюся Ото всего, что приобрел. Хвала Тебе! Прославлен буди! Благодарю, Создатель мой, Что не таков, как эти люди, Но чист и светел я душой!» Меж тем, глубоко потрясенный, Свою греховность сознавал Печальный мытарь, и, смущенный, Он взоры долу потуплял. В грехе погрязший столь глубоко, Он – зло, он – весь нечистота, Он – раб страстей, он – жрец порока, Ему ль открыть свои уста, Ему ль на небо дерзновенно Возвесть греховный, мутный взор? Не глас ли сердца неизменно Твердит ему живой укор? Виновней он, чем эти люди! И в сокрушенье он твердил: – О Боже, милостив мне буди, Я согрешил, я согрешил! – И он, рыдавший у порога, Нашел прощение у Бога, И осужден был фарисей В безумной гордости своей. Безгрешен суд Творца вселенной, Непогрешим Его закон: Унижен будет Им надменный, Уничиженный – вознесен. В. В. Богословский

Фарисей и мытарь. (Евангелие от Луки 18:9–14)

Воскрешение Лазаря

О Царь и Бог мой! Слово силы Во время оно Ты сказал, И сокрушен был плен могилы, И Лазарь ожил и восстал. Молю, да Слово силы грянет, Да скажешь: «Встань!» душе моей, И мертвая из гроба встанет, И выйдет в свет твоих лучей! И оживет, и величавый Ее хвалы раздастся глас Тебе – сиянью Отчей славы, Тебе – умершему за нас! А. Хомяков